В разделе «Уик-энд» в «Файненшл Таймс» о комариной атаке поместили большую статью, которую Артимис Клоувер ухитрилась подсунуть мужу до того, как он уехал, чтобы присоединиться к своей команде для Пасхальной гонки в проливе в Кауес. Клоуверы провели вместе пятницу и субботу Страстной недели в Хай-Коме, в своем «коттедже» с пятью спальнями в Глочестершире, хотя Ричард почти все время провел у телефона, собирая команду, а Артимис по уши была занята подготовкой и наблюдением за участием своей лошади в Пасхальных скачках с препятствиями в Беркли. Артимис разрешила сыну конюха сесть на свою лошадь, потому что чувствовала себя не в форме и не в том настроении, чтобы на ней скакать. «Возможно, после отдыха на Талиске я смогу», — подумала Артимис, но потом, прочитав эту статью в газете, очень удивилась.

— Что же, надеюсь, они от всех путешественников избавились, — тут же заворчал Ричард. — Мне бы не хотелось, чтобы нас окружили со всех сторон чокнутые.

— А я еще надеюсь, что они и от комаров избавились, — вставила Артимис. — Я не задержусь там, если мне покусают ноги.

— Так или иначе, сомневаюсь, что мы там долго пробудем, — возмущенно гремел за завтраком Ричард, намазывая маслом тост. — Чертовски глупая идея, и она твоя. Похоже, всю неделю мы должны будем об этом жалеть.

Артимис наблюдала, как он ест тост, думая, что его наметившееся брюшко и дряблые щеки более чем ясно говорят о том, что его здоровье под угрозой, ведь ему уже скоро пятьдесят. Кроме того — и то, и другое портит его внешность настоящего английского джентльмена.

— Что значат эти семь дней в сравнении с остатком твоей жизни? — произнесла Артимис. — Ты же обещал.

— Да, помню. Я обещал поехать, но не обещал, что мне это доставит удовольствие.

— Новым впечатлением будет будущее, — кисло возразила жена, забирая матерчатую рыболовную сумку, которую она обычно брала на пикники на скачках с препятствиями, и направляясь к двери. — И я не Шотландию имею в виду!

Клоуверы забронировали номер на последнюю неделю апреля, и к этому времени в отделе уже установился определенный порядок. Тэлли уговорил Флору поработать у них экономкой, таким образом освобождая Нелл, которая увидела, что ее мастерство повара так усовершенствовалось, что она в кухне может брать на себя все больше нагрузки. А кроме того, было несомненно, что раз Флора знает местных женщин, работающих горничными, она их лучше и организует. Это деловое соглашение так же предоставило Тэлли возможность чаще видеться с Флорой, а особенно тогда, когда один день в неделю Мак отсутствовал с рассвета до сумерек.

Сидя в кладовке экономки, Тэлли наслаждался обществом Флоры, пока она мыла подносы после утреннего чая или разбирала простыни и полотенца. Он слушал ее рассказы о детстве на Лисморе и пытался описать ей сомнительные радости своего пребывания в интернатах. Прислуга вовсю обсуждала эту крепнущую дружбу, а Либби старалась обратить на себя внимание Роба и бармена Тони Димарко, который был «всегда готов».

«Женская Либ» до сих пор была последним приключением месяца для Тэлли и, по счастью для него, видимо, была не из тех, которые покоряют сердце навсегда.

И хотя Либби больше не видели пробиравшейся на рассвете из комнаты Тэлли, Флора там тоже не появлялась. Его осторожное ухаживание встречалось со смешком и румянцем с ее стороны, но ни-ни, никаких амурных уступок, и, что уж совсем было на него непохоже — он казался довольным, что все идет именно так. Под неосознанным безразличием Тэлли росло чувство, которого он до этого не знал, а теперь находил волнующим и трепетно-вдохновенным, вроде той впервые увиденной «Божественной Десницы». Медленно и незаметно поддавшись нежной грации и тонкому очарованию, Тэлли влюбился во Флору.

Между тем и Мак по-прежнему оставался его другом. Рыбак купил новую машину на деньги, вырученные за рыбу от путешественников и от Маклинов. У него больше не было симптомов «с катушек долой», которые беспокоили Флору в начале года, и она, с Тэлли вдвоем, решила, что то, что происходило с ее мужем, было связано с путешественниками, и благополучно это позабыла, увлеченная своими взаимоотношениями с Тэлли.

Энн первой приветствовала Клоуверов в гостинице и очень волновалась, потому что — как постоянная читательница женских журналов и потребительница косметики Клоуверов — жаждала познакомиться с хозяевами такой суперсовременной компании.

Перед их приездом Энн с восторгом поведала Нелл:

— Это они изобрели натуральные средства по уходу за телом!

— Я думаю, что природа сама их придумала, — возразила Нелл. — И они у природы в долгу. Тэлли говорит, что на товарной бирже повышение курса их акций побило все рекорды.

— Впрочем, в гостинице мы их средства не используем. Они не обидятся, как вы думаете? — спросила Энн.

— Надеюсь, нет. Может, они тут увидят благоприятную возможность и предложат их нам на хороших условиях!

Во время путешествия на север Ричард с Артимис беспрерывно спорили, и по их взаимной холодности при регистрации было ясно, что Талиске надо как следует потрудиться, чтобы убедить чету в том, что ехать сюда стоило. Однако, когда Клоуверы увидели, где их поселили, выкупались в джакуззи и с наслаждением пообедали, отведав Калюмовых блюд, они изменили отношение к Талиске. Следующим утром Либби, которая относила им завтрак в комнату, сообщила:

— Постель вся взбита. Такой вид, будто на ней прошел призовой боксерский матч.

— Пятнадцать раундов, и редут взят, — ухмыльнулся Мик — всегдашний любитель подшутить над гостями.

— Ну, синяков под глазами у Клоуверов не видно, а вот взгляды у них были злые, — добавила Либби. — Чем бы они в прошлый вечер ни занимались, при свете дня, кажется, выдохлись. Думаю, мы уже можем держать пари, сколько дней они еще выдержат.

— Ну, что же, она записалась к тебе на массаж на сегодняшнее утро, так что пожелай, чтобы она хотя бы до этого не уехала! — вставила Энн. — А он спрашивал, нет ли желающих сыграть с ним партию в сквош.

— Я сыграю, — сказал Тэлли. — Надеюсь, что он не так чертовски хорош в игре. Я ведь какое-то время не играл.

— На вид он не в форме, — вставила Джинни. — Я еще вчера в столовой заметила, что он на вид довольно рыхлый. Должна сказать — подходящее сложение для инфаркта.

— Девочка дорогая, но потому-то он и здесь! — вмешался Тэлли. — Сюда он приехал не зарабатывать деньги, а отдыхать. И он здесь сможет поправить здоровье, если, конечно, они здесь побудут, вот в чем вопрос. — На это у Тэлли была слабая надежда.

На утро четвертого дня Артимис печально размышляла и над тем, чтобы сократить их пребывание на Талиске, и над их браком, и над их бизнесом. Ее подмывало обвинить Талиску в том, что чудес, о которых объявлялось в рекламе, не произошло, но Артимис решила, что это будет нечестно: после плохого начала все стало развиваться довольно неплохо. Они с Ричардом на славу поразвлеклись на этой соблазнительной императорской постели — как в былые времена, и, пока она не позвонила на следующее утро в офис, между ними царило почти согласие, Артимис старалась не думать о работе, но ночью вдруг проснулась, вспомнив, что забыла дать Саре инструкции. Потом, она пришла в себя и не стала звонить, сообразив, что пока что внешний мир вне досягаемости, но близость, возникшую у них после любовных утех, разрушила. Ричард стал метаться, как тигр в клетке, а у нее сразу же привычно заболел позвоночник. Близость ночью была не более чем иллюзией: Артимис и Ричард были по-прежнему равнодушны друг к другу. К утру у Артимис разболелись суставы, и эту боль не смогли снять даже опытные пальцы Либби на массажном столе. Освободившись после сеанса массажа, Артимис обнаружила, что Ричард воспользовался «БМВ» гостиницы и уехал по своим делам, не сказав, куда и насколько, причинив жене волнение. Впадая в уныние, она провертела педали на тридцать миль на тренировочном велосипеде в спортивном зале, не притронулась к ленчу, хотя всегда кухню Талиски находила роскошной. К тому же еда оказывала свое действие. Артимис заметила, что пояса стали чуточку свободнее, фигура постройнела, и от этого она должна была испытать чувство удовлетворения. А его почему-то не было. Быстро закончив высокопарную беседу в холле с другой дамой — гостьей, угрожавшей выложить ей историю своей жизни, Артимис решила, что ожидание Ричарда в отеле будет для нее слишком тягостным, надела джинсы и сапоги и пошла прогуляться по острову. Стоя на вершине скалы, Артимис вдруг ощутила давным-давно забытое чувство свободы. Свободы от постоянной работы, постоянного стресса и от… Ричарда!