– Эй, выходи, Валерка, зачем скучаешь? Прокатимся!

Валерий выскочил на улицу сломя голову, словно бросаясь в бассейн, где вода вот-вот могла расступиться, уйти, обнажая корявый бетон дна. Вот оно, спасение!

Лица компании, сгрудившейся за картами в углу двора, поотмякли. Кое-кто ответил на приветствие Степчика, кое-кто уклончиво отвернулся. Небрежного помахивания его небольшой, изнеженной руки нельзя было не заметить, как нельзя было не заметить и дружеского похлопывания по плечу Валерия. Этого должно было хватить, чтобы вокруг «убийцы» (общественное мнение уже вынесло свой приговор) возникло незримое, но мощное силовое поле.

У Степчика не было стальных мускулов и могучих плеч. Худощавый, почти хилый подросток, упакованный в дорогие тряпки, но в глазах – спокойная надменность. Все эти напоказ выставленные блага – тяжелый золотой браслет, перстень с платиновой монограммой, сияющая «ауди» – создавали образ баловня судьбы.

Откуда возникло убеждение, что со Степчиком лучше дела не иметь, а если уж и придется, то следует соблюдать осторожную почтительность, – трудно установить. Ясно одно: такие советы исходили от людей, в блатных делах сведущих. Именно поэтому дворовая картежная мелкота отнеслась к его беседе с Валерием на глазах у всех, как к прямому указанию – не тронь! Такое указание подчас обретало силу закона.

– Эх, Валерка! Все в нашей жизни бывает. Из-за бабы убиваться – последнее дело, – втолковывал Степчик, многоопытно щурясь и посмеиваясь. – Уж если тебя милиция выпустила, то на дворовых можешь и вовсе положить. Ничего они тебе не сделают. Мне Кеша рассказал – я сразу ситуацию просек. Быки – они и есть быки. Место должны знать. А кто там кого ухлопал…

– Да не трогал я ее, Степчик!

– А я разве говорю, что трогал? – подмигнул Степчик. – Вот так и держись на следствии. Я в чужие дела лезть не обучен. А кваситься нечего. И ты подумай – живем мы тут у нас в Баланцево, можно сказать, по соседству, а только теперь познакомились!

«У нас в Баланцево»… И полугода не прошло, как появился он здесь. Вроде и своих блатных хватало, но сегодня куда ни глянь – верховодят парни с Кавказа. Идут наверх сосредоточенно, семьями, кланами, сметая все на своем пути. Ну да не до этого сейчас. С Кавказа, не с Кавказа, светлый, темный – какая разница! Главное – успеть прислониться к той стене, которая даст защиту".

– Так что, Валерик, предлагаю дружбу. А это дело надо вспрыснуть. Ведь не каждый день друга находим. Поехали.

* * *

Частный ресторанчик «Ахтамар» оказался местом на редкость приятным. У входа в строение, напоминающее пагоду, спроектированную современным архитектором, покуривал резную трубку бородатый швейцар. Его благообразная внешность была вполне под стать солидности заведения. Неприметная табличка «Обслуживание по приглашениям» располагалась как раз у плеча швейцара. Случайные посетители не часто поднимались по этим ступеням. Кому охота выкладывать две сотенные за кусочек картона, дающий право полакомиться несколькими оливками да ломтиком сыра со шпротиной? Прочие блюда поражали случайного посетителя фантастической стоимостью. Баланцевские аборигены на первых порах недоумевали – для кого бы это такое странное заведение? Однако их недоумение быстро рассеялось. Из столицы потянулись небольшие караваны машин, преимущественно иномарок, подвозившие клиентуру. Номера были не только московские и из «ближнего зарубежья» – южных республик, но и европейские. И все-таки посетители ресторана, как немедленно убедился Валерий, в массе своей были темноволосые, с внушительными орлиными носами и горделивой осанкой. Среди дам преобладали пухлые блондинки в рискованных туалетах, почти не скрывающих волнующие формы.

В ресторан Валерий вступил нарочито небрежно, хотя и был здесь впервые в жизни. Однако при виде такого количества «солидняка» вся его развязность немедленно улетучилась. В этой среде не следовало привлекать к себе чрезмерного внимания.

Степчик же чувствовал себя как рыба в воде. Раскланивался с большинством посетителей приветливо, без малейшего подобострастия. И в ответных приветствиях не было ни намека на снисходительность. Между столиками, светясь радушием, извивались шустрые, ловящие на лету малейшее желание клиентов официанты.

Расположились за одним из немногих свободных столиков. Степчик отдал необходимые распоряжения, и – словно сама собою, развернулась скатерть-самобранка – перед ними возникли закуски и блюда, о доброй половине которых Валерий имел сугубо умозрительное представление.

Икра и ананасы, тающие копченые угри, восхитительное, опьяняющее ароматом мясо на ребрышках – и ко всему этому маслянистый, темный армянский коньяк… Какое-то время Валерий боролся с собой, не желая выказывать жадность к невиданной жратве, но между второй и третьей рюмками все было забыто. Ел, что называется, от пуза, впервые не думая о счете.

Сотрапезники не отставали. После пятой рюмки окружающее заволоклось радужным теплым туманом, и все плохое, что происходило с ним в последнее время, все страхи и подозрения Валерия растворились.

А ведь, входя в ресторан, он был сама настороженность. Помнил недавний случай с завсегдатаями этого заведения. Валерий тогда забрел домой к Кеше, обитавшему в ближнем к ресторану дворе. Сидели, трепались. И в этот момент – разгорелось. Что, почему – потом уже было не выяснить.

Обычно в ресторан клиенты являлись со своими девочками. Первоклассно упакованными, стройными, сговорчивыми. Но тут что-то не заладилось. Из ресторана стремительно выскочила девушка и, где скорым шагом, где бегом, устремилась через двор. Она торопилась настолько, что не замечала, что взгляды всех дворовых прикованы к ней. Внезапно в арку многоподъездного дома с ревом влетела длинная белая машина. Из окна пятого этажа Валерий не мог определить марку, но тех двоих, что выскочили из машины, нельзя было не узнать. Будто в униформе: костюмы «адидас», распахнутая шерстистая грудь, на шеях – тяжелые крупнозвенные цепи «желтого металла». Времени терять они не стали – тот, что пониже, жестко перехватил локоть девушки. Она почти не сопротивлялась, только что-то заговорила – просительно, жалко; пока второй отпахивал дверцу, меньшой обхватил, как клещами, грудь девушки и поволок к машине, совершенно уверенный в своей безнаказанности.

Но вышла осечка.

Мужчина неопределенных лет и весьма неприметной наружности, которого впоследствии так и не смогли связно описать очевидцы, остановился, приглядываясь к происходящему, а затем миролюбиво обратился к тому, который держал девушку:

– Ты чего это, парень?

Местные жители в конфликты с кавказцами не вступали, логично рассудив, что их «раскованность» не может быть беспричинной. Верзила даже заухмылялся, словно предвкушая новое развлечение. Сунул прохожему под нос кулак, размером со средний арбуз, но не ударил, в последнюю секунду выбросил два пальца, норовя ухватить непрошеного защитника за нос. Мягким движением уклонившись, мужчина извиняющимся голосом попросил:

– Не надо, ребята. Вы меня не бейте. Я уже и так испугался.

Меньший кавказец высвободил одну руку и заколебался – то ли продолжать свое дело, то ли поучить разговорчивого.

– Ты, гад, на кого тянешь? Не видишь, голытьба, что тут люди, не тебе чета? Надо будет – вместе с этой телкой раком поставим. Этого захотел?

– Брось его, пускай идет. Он понял, – верзила лениво махнул лапищей-лопатой. – Чеши. Или тебе особое приглашение? Так это счас…

– Да что ты с ним разговариваешь? – невысокий кавказец от возмущения выпустил девушку, и рука его, как хорошо смазанный рычаг, рванулась вперед.

Прохожий неуловимым движением скользнул под его руку и, отвечая, нанес пару стремительных ударов по корпусу. Этого оказалось достаточно. Колени горного орла подломились, и через мгновение его плотно сбитое тело, подрагивая, покоилось на асфальте.