Я, ни коим образом не причастный к возводимой на меня напраслине, был уязвлен в самое сердце и воспринял такое отношение как предательство. Могла, хотя бы выслушать, а не принимать поспешных решений и необдуманно посылать меня всерьез и навсегда. И еще ребенок. Почему не говорила? Не то чтобы я хотел или не хотел ребенка, я просто об этом еще не думал, но такой подход к делу просто выбил меня из колеи, оставив чувство тупого недоумения…

Здоровенные бритоголовые секьюрити из его личной охраны забрали карту доступа в офис и на словах передали пожелание шефа не появляться в пределах видимости, а так же забыть про «You & Your Worlds Ltd.» и «Мир» вообще, иначе…

Что будет иначе, выяснять не хотелось, но уйти, сдавшись и не поговорив с Дианой, я не мог. Мчась на «Мартине», слава богам, хоть он у меня остался, к нашему особняку, раз за разом прокручивал в голове предстоящий разговор. Ворота были закрыты наглухо. Охранник выйти не соизволил, через домофон передав мне пожелание Дианы убираться ко всем чертям.

Так прошло несколько дней. Я пребывал в растерянности. На телефонные звонки Диана не отвечала. ОББ отказался меня принять и приказал выселить из особняка.

Это привело меня в бешенство…

Меня использовали и развели, как младенца на конфетку! Нагло, цинично и беззастенчиво, по ходу дела, отмахнувшись как от мухи, — мол, иди мальчик со своими вопросами и недоумением, поиграй в песочнице, не мешай взрослым дядям.

Никакой уверенности в том, что это послание писала Диана, нет. Я ее почерка в жизни не видел, записок она мне не передавала, списков продуктов не писала, а в СМС-ках почерк вообще хрен разглядишь!

А еще, с явным удовольствием, Игорь Витальевич, который внезапно оказался ее родным братом, что зачем-то от меня скрывали, высказал по телефону все, что он думает о таких лохах, как я и злорадно посмеялся… Отныне он становился гендиректором «You & Your Worlds Ltd.» и куратором проекта «Мир». Как пыльным мешком из-за угла, — только гул приливающей крови к голове и подкашивающиеся от нервной дрожи ноги.

Растерялся я тогда, чего теперь себе простить не могу, потому и мечусь теперь по комнатам своей квартиры в бессильном бешенстве. Попадись сейчас мне ее братец с отцом, порвал бы на запчасти голыми руками! Не верится мне, что ОББ не при делах.

Вот так и обувают простофиль. Как ни хочется считать себя крутым и продуманным, а имею, то что имею, — я инфантильная размазня и влюбленный идиот, возомнивший, что можно без последствий положить руку тигру в пасть. А мой несостоявшийся тесть любому Шерхану сто очков форы даст, а братец ее, как выяснилось, — тот еще Табаки!

Надеюсь, до тушения моего облика дело не дойдет. Предполагаю, что убивать человека, которого обобрал до нитки, морально раздавил и унизил, смысла нет — честолюбие не позволит.

Зачем убирать? Боится он меня, что ли? Вот-вот…

Тем более с его стороны нет ни одного прокола, все обставлено с юридической точки зрения безупречно.

А-а, пошло оно все!

Но тут уж скорее не их, а меня ждал нехитрый сексуальный маршрут.

Я забыл, что я Создатель. Зато, к несчастью, вспомнил мудрые слова Джека Лондона: «Когда мы терпим неудачу, алкоголь всегда протягивает нам руку помощи».

И я запил по-черному…

Просто сорвался в штопор.

Не помогали увещевания Сереги и звонки родителей.

Иногда просто не мог дойти до тумбочки, на которой разрывался мобильник, но в минуты просветления слал СМС, что все хорошо, — я просто занят…

Иногда просыпался в чужих домах, не всегда в постели, бывало и просто на полу. Иногда в своей постели, но с неизвестно откуда взявшимися оторвами неопределенного, а иногда и несовершеннолетнего возраста. Запивал, прошедшие сутки новой порцией алкоголя, и снова просыпался не известно где…

Дни и ночи пролетали в отупляющем угаре и однажды я, ни мало не смущаясь своей наготы, открыл дверь квартиры на очередной звонок, и расписался о получении повестки в ведомости, у какого-то старлея с бегающими глазами.

Через три дня меня забрали тепленького прямо от подъезда, двое в камуфляже и наряд полиции. Даже в квартиру подняться не дали.

Пришел в себя на следующее утро, как показалось, в «обезьяннике», но действительность превзошла все самые смелые ожидания — это была гарнизонная гауптвахта и сегодня, как прошедшего подготовку на военной кафедре при университете, меня отправляют глубоко на юго-восток, бороться с местными «террористами» или еще с кем-то там…

На все мои возмущенные вопли о том, что я нифига на такое не подписывался, мне показали контракт, из которого следовало, что не только подписывался, но и добровольно вызвался.

От собственной дури хотелось взвыть… Еле сдержался.

Навалилось тупое безразличие и полнейшая апатия не проходящая, а наоборот только усугубляющаяся постоянным употреблением фронтовых «соток». Не вывело меня из этого состояния и неуместное появление в нашей роте Сереги. Все, происходящее вокруг, не воспринималось, как единственно возможная реальность.

Просто кто-то, помимо моей воли, запихнул меня в костюм для виртуального погружения и заставляет играть в свою дебильную игру — есть не чувствуя вкуса, спать не высыпаясь, стрелять, не видя в кого попадаешь, истекать поносом, не взирая на то что съел, вздрагивать от близких взрывов, понимая, что следующий может быть последним…

Но в один момент во мне что-то сломалось.

Скорее даже лопнуло…

Как нарыв. С болью, облегчением и непонятным сосущим чувством утраты…

Никогда не считал себя слюнтяем и верил, что могу справиться с любой ситуацией.

Из самого неожиданного, даже казалось бы, совершенно безвыходного положения, как любит повторять мой отец, найдется как минимум три выхода: первый — не делать ничего, второй — купить пистолет и застрелиться и наконец, третий — дать себе время остыть, все обдумать и только после этого использовать купленный пистолет по прямому и единственно верному назначению, — для мести.

Тем более что покупать мне ничего не надо — оружия у меня теперь больше чем у Шварца в «Коммандо».

Но это будет позже.

А сейчас…

Сейчас, рядом рвутся снаряды и умирают люди.