Я перебрался по остаткам траншеи в ближайшую воронку и осторожно выглянул.

Бой практически прекратился. С позиции первого отделения, от меня в метрах трехстах, уже не стреляли. Прикрываясь бортами и колесами БТР, позицию зачищали бойцов двадцать в камуфляже и клетчатых куфиях на головах, изредка делая контрольные выстрелы.

Да, в плен не судьба. Хрен вам, сволочи, а не плен! Зубами рвать буду, а не сдамся! А камуфляж то интересный, — америкосский Multicam, для пустыни. Технику пользуют в основном нашу, а оружие и снаряжение, исключительно американское. Все самое лучшее покупают, гады. За нефть, леваком в Турцию переправляемую. Да, все американское, кроме калашей, те, как правило, китайские.

Через каменистое поле хорошо было видно, как почти в километре на северо-запад, у невысоких пучков редкого местного кустарника, суетятся возле двух «градов», в сопровождении пары БТРов, бойцы такой же окраски, но в белых куфиях. Бойцы из другого крыла. Похоже, переводят машины в транспортное положение, после боевой отработки. Понятно, что там фуркало. Подобраться бы к ним поближе и положить всех к чертовой матери, да не получится, слишком уж серьезное у них охранение. Гранатомет не достанет, метров хотя бы на триста поближе, тогда можно было попробовать. Ладно, еще встретимся…

Где там Макс с ребятами?

Макс «Маска», Леха «Курсор», я и Степан «Груша» — все что осталось от нашего отделения, плюс контуженная санитарочка Настя, собрались в «моей» воронке. Остался ли из роты кто еще в живых, мы не знали. Пустыня вокруг, была перепахана снарядами в радиусе полукилометра.

— Слушаем внимательно! Аккуратно, не высовываясь, ползем влево, там траншеи метров пятьдесят, до пулеметного гнезда, потом еще чуть левей, за горбик. Он невысокий, но нас скроет. Потом все время прямо, до самого оврага. Всего метров триста. Слав, Леха! Помогаете Степану. Я — Насте. Все. С Богом!

Макс пропустил вперед сестричку и сам пополз за ней следом, активно работая локтями и коленями.

Как он и сказал, метров через пятьдесят, обнаружились остатки пулеметного гнезда. Посеченный ДШК, на погнутой треноге, и мертвые «Слива» с «Морячком», который был у него заряжающим. Забрали документы, и еще Леха прихватил два полных подсумка к калашу. Степан, едва не теряя сознания от боли, тяжело полз, оберегая культю, изредка сдавленно постанывая, но держался из последних сил.

За пулеметным гнездом, по очереди, осторожно перевалили за невысокий бугорок, и загнанно дыша, — песок раскалился, словно чертова сковородка, решили передохнуть пару минут.

И тут строено ГРОХНУЛО.

Сработал мой сюрприз, походу.

Прости Серега, братик, я вернусь, обязательно!

Поползли дальше. Минут через двадцать, добрались до оврага, на дне которого Макс видел «бардак». Степан потерял сознание, и нам с Лехой пришлось его аккуратно стаскивать, пытаясь не травмировать покалеченную руку.

Макс, остался рассмотреть происходящее на брошенной нами позиции, а мы, перебравшись на тот склон оврага, сели передохнуть. Настя пила воду, стуча горлышком фляги по зубам, сказывалось напряжение, а может быть, от контузии не отошла. Степан лежал без сознания.

Вернулся Макс.

— Они там зачищают наши блиндажи да окопы. Хорошо, что мы ушли. Вовремя… — он криво улыбнулся. — Ян, пойдем, на «бардак» посмотрим, потом решать будем, что дальше делать.

БРДМ мы нашли, метров за сто пятьдесят от нашей лежки, — он стоял в овраге, уткнувшись носом в противоположный, пологий каменистый склон. Вполне проходимый, позволяющий выехать на поле. С той стороны, откуда мы приползли, начиналась и тянулась к нему совершенно голая, почти полированная полоса камня, шириной метра три и метров двадцать длиной. Хотелось верить, что «бардак» окажется на ходу, иначе наши шансы выбраться отсюда живыми, близки к нулю.

БРДМ-2 «Хазар», с двумя дополнительными люками для высадки десанта.

Только, что-то с ней казалось не так — какая-то она странная, раздутая что ли, напоминает беременную самку кашалота. Такая же округлая и неуклюжая, только желто-коричневая. Мы с Максом переглянулись, он пошел направо, а я, оскальзываясь на каменистой осыпи по левому борту, к одному из люков.

Он оказался открыт, а внутри…

Дикую радость, от возможности уносить ноги не пешком, как ветром сдуло.

Все пространство пола, а местами и бортов, покрывал какой-то кисель гнойного цвета. Стекла выбиты, броневые щитки сорваны, а приборы повреждены. Пулеметы «Хазара», оказались снаряжены полным боекомплектом и на первый взгляд, выглядели исправными. На правом переднем сидении, лицом ко мне, лежала половина тела в пустынном камуфляже. От вида полуразложившегося трупа, у меня чисто на автомате сработал рвотный рефлекс. Рвало желчью, и я порадовался двухдневной вынужденной голодовке. Снаружи негромко окликнул Макс. Я перебрался на корму и выглянул за правый борт. Останки еще двоих людей лежали на голом пятиметровом пятачке. Пока мой желудок успокаивался, Макс спокойно приступил к осмотру.

Штатное оружие у мертвых отсутствовало. У тела, которое лежало ближе, осталась лишь верхняя половина, почти… Сдерживая очередные рвотные позывы, я не понимал, кто и как мог обсосать его от пояса вниз, словно леденец. Второе тело выглядело не лучше, с одной только разницей — у него отсутствовала вся передняя часть, включая половину головы, тоже как будто слизанная, не срезанная, без крови и выпавших внутренностей. Срезали и прижгли, огромным скальпелем и ведром перекиси водорода.

Еще одно странное обстоятельство — не смотря на жару, наличие полуразложившихся трупов и мерзкого вида слизи, полностью отсутствовали неприятные запахи, и это само по себе, было не понятно. Разглядывая загаженные внутренности броневика, я понял, почему машина напомнила мне беременного кашалота — внутри что-то взорвалось, причем явно не военное, без осколков и прочих поражающих элементов, а так, как взрывается бытовой газ, мгновенно расширяясь в объеме. Однако следы огня отсутствовали.

— Шо за фигня? — подошел Макс. — Ты шо — нибудь понимаешь?

— Не. Че делаем?

— Шо делаем? Пробуй заводить.

— Сам пробуй…

— Да ладно, ты шо, жмура не видел?!

— Ты, если такой модный, сядь ему на коленки и сам заводи!

— Да ладно тебе! Давай как-нибудь его с сиденья уберем и попробуем.

— А я че, против? Давай.

Браться руками за обглоданное наполовину тело, совершенно не хотелось, хорошо, под водительским сиденьем обнаружилась сравнительно чистая тряпка немалого размера. Разорвали часть ее на полосы, обмотали руки и принялись вытаскивать останки. Сложили всех рядком на пятачке. Сверху прикрыли оставшейся частью тряпки, хватило только до пояса. Хоронить их не получится, некогда.

Как ни странно, машина завелась с пол-оборота. Медленно, с пробуксовкой сцепления, сдал задом и съехал на дно оврага. Все-таки, не прошли бесследно для «Хазара» события, отправившие в Страну Вечной Охоты весь его экипаж. Не заглох бы. Макс тем временем, побежал привести остальных. Через пять минут все собрались у БРДМа.

— Слав — за руль, Леха — на пулемет, Грушу — на место командира, Настя — возле Лехи, я — на броню. Разгоняйся и когда выедешь наверх, метров через пять, остановись. А я пока сбегаю наверх, туда, гляну, что да как, — Макс обернулся к нам. — Вопросы?

— Там же это… — Настя, дернула щекой, — Гной!

Макс посмотрел ей в глаза.

— А вариантов нет, Настена.

— Может, я тоже на бронь? К тебе?

— Там места нет, свалишься. Потерпи. Ты же медик, в конце концов! — и, уже обращаясь ко всем сразу — Так, шо стоим? Готовьтесь! А ты, Ян, за руль, и вперед.

Я забрался на сиденье водителя, запустил двигатель, сдал еще немного назад и, включив передачу, едва тронувшись, вдавил педаль газа в пол. Бардак сначала присел, затем вскинулся, и бешеным носорогом выскочил из оврага на каменистое поле. Сзади поторапливалась вся наша небольшая команда окруженцев.

Когда все расселись, разложились, прилипли к своим местам, я повернул машину и, не насилуя двигатель, потихоньку покатил к одинокой горке, за которой вдали виднелись холмы с остатками античных построек у их подножья. Происходящего сзади, на оставленных нами позициях, я не видел, полностью сосредоточившись на дороге. Не доезжая до горочки метров тридцать, остановился.

Макс легко спрыгнул на камни и, в несколько секунд, поднялся на горку. Через минуту скатывается вниз, машет руками и орет: «Назад! В овраг!». Немного опоздал. Из-за склона уже появлялась морда головного, то ли «Урала», то ли «КрАЗа», я сразу не разобрал.

Пока я лихорадочно соображал, что развернуться я уже не успеваю, пока Макс добежал и запрыгнул на броню за башней, а Степан, матерясь, одной рукой снимал с предохранителя и передергивал затвор, из-за каменистой осыпи выехали два «града» на базе «Уралов». Стало понятно — они нас уже видят, но пока не сообразили, что им с нами делать и чем это чревато для них. В общем, пока все тормозили, Леха дал длинные, на расплав стволов, очереди из КПВТ, перечеркивая по горизонтали «грады».

Наконец, сбросив оцепенение, я воткнул передачу и стал сдавать назад. Пулемет заглох, слышалось только, как гильзы падают на пол и на одной ноте вопит Леха. «Уралы» по инерции еще ехали, но то, как они постепенно теряя скорость, стали медленно расходиться в стороны, ясно показывало — управлять ими уже некому.

«Но медведь, все не сдавался, шел из пасти хриплый пар,

Всем, кто близко подбирался, смерть дарил в последний дар».

Леха прокричал из-за башни, сверху:

— Там еще два БТРа!

— Твою ж мать! Макс, держи! — я остановил машину, быстро схватил вещмешок и гранатомет, достал выстрел и передал их Максу через отсутствующее окно.