— А падение комет — что, дешево? Нынче все дорого, — заскулил бережливый Илларион. — Не справимся.

— Так ведь пожертвования будут! — вразнобой загалдели апостолы. — Пожертвований будет хоть завались!

Илларион пришибленно затих на стуле. В силу своей тихой и мирной бухгалтерской натуры он не любил шумихи и помпы. Сколько их уже было, этих концов света, — после них только головная боль и сожаление о профуканных деньгах.

— Итак, — подытожил пророк, — пора дату назначить окончательную. А то полгода народ обещаниями мурыжим. Отклоняется шаткий народишко, сомневается, видя нашу неуверенность. Как бы не подался жертвователь к Михаилу Богу — слыхали, наверное, объявился в наших краях лесной шатун? Людей смущает, финансовую отчетность портит.

— Слышали! — загалдели иересиархи. — Сволочь он, этот Мишка! Обещает бесплатное спасение всем, кто уверует. Разве ж так можно? Какой после него бизнес, одни слезы!

Потом выступил апостол Багрянородный и предложил назначить конец света на конец февраля.

— Больно холодно, — загалдели коллеги. — Да и не сумеем собрать достойную лепту, не справимся в указанные сроки. Хорошо бы на апрель передвинуть.

— А еще лучше на лето, — предложил апостол Иезуитский. — Представьте, травка, цветочки, птички что-то красивое лепечут…

— Летом на конец света никто не придет, — рассудительно возразил Светозарный. — Летом у народа дачи, огороды, отпуска. Дети в лагерях, жены в роддомах, мужики пьют пиво во дворах… Опять же конец полугодия, баланс сдавать надо… В позапрошлом годе назначали на август — помните? Только даром деньги на петарды истратили, в расход вошли.

— В апреле тоже плохо, — возразил великомученик Патрикей, дюжий детина с выбитыми передними зубами и бритым черепом уголовника. — Коммунисты рождение Ленина празднуют, фашисты — Гитлера. Майские праздники на носу, посадка картошки… Первое апреля рядышком и День космонавтики — а это прямой повод для сомнений и аналогий!

— Так, может, на День космонавтики и назначить? — предложил кто-то из задних рядов. — Очень созвучно эпохе: угроза из космоса, кара небесная, грозный знак зарвавшемуся человечеству…

— Нет, — поморщился пророк, накалывая на вилку маслину, похожую на женский кокетливый глаз. — Только сомнения плодить. Однако, если на осень передвинуть — гнусный народишко до того времени совсем изуверится. Подумает народ: до конца света еще долго, можно пожить в свое удовольствие, а то и не будет никакого конца… И жертвовать не станет. Не, лучшего времени, чем март, нету. После женского утомительного празднования народишко сам на тот свет запросится.

Наконец, решили: назначить конец света на 23 марта. Немного поспорили насчет даты — не лучше ли 22-го, в день весеннего равноденствия, однако 23-е выпало на воскресенье — лучшего и пожелать нельзя! У граждан выходной, есть время поучаствовать в светопреставлении.

Пророк Светозарный призвал апостолов всемерно оповещать прихожан насчет близкого конца света.

— Особенно упирайте на то, что спасутся только те, кто будет с пророком и его апостолами. Напоминайте им про Моисея.

— Про какого Моисея? Про того, который в станице Тихой нас с концом света опередил, или про забулдыгу из Воронежа? — встрял в разговор пророк Ионафан, широко известный своей глупостью.

— Кстати, хорошо бы научно-доказательную базу подвести, — промолвил апостол Ириней, который попал в святые из школьных учителей, насмерть замученный детьми и низкой зарплатой.

Стали разрабатывать доказательную базу. Были предложены разные научно-фантастические варианты — от распада атома до оживших клонов Иисуса Христа. Ириней, назубок помнивший школьный курс физики, настаивал на перемене магнитных полюсов Земли.

— Переменятся полюса земные, — пел он, эпилептически закатывая белки глаз, — и потекут реки вспять, и север станет югом, а юг — севером, и солнце взойдет на западе, а опустится на востоке, и пронесутся сокрушительные ураганы, сметая все живое на своем пути. И плодородная пашня превратится в пустыню, а города — в пыль. Небесная сила вырвет из земли деревья, как спички, а спички зажгутся сами собой и спалят все то, что не успеет разрушить ураган. Три кровавых солнца будут сиять над землей три года, иссушая источники вод, а потом три года будет лить с небес вода, смывая прах и пепел в Мировой океан. И все живое погибнет, только те, кто будет с пророком, — спасутся. И проклятым не будет имени на земле и жизни на небе, и сотрется их след, не ступят они по воде аки посуху. И будет так, ибо так заповедал Господь…

Раздались жидкие аплодисменты, присутствующие отдали дань красноречию оратора. Лишь один Светозарный недовольно поморщился, разглядев в сладкоречивом педагоге опасного конкурента. «Ничего, конец света все поправит», — утешительно подумал пророк, неохотно хлопая. А пророчица, ставя на стол разварную картошку, благосклонно поглядела на юного краснобая. Он импонировал ей своим заревым румянцем и юношеской робостью. «Не бросить ли мне после конца света пророка и не податься ли с Иринеем?..» — подумала она, нежно глядя на красавца. И даже не смутилась от своих не слишком платонических мыслей.

Потом планировали распорядок конца света. Для затравки решили пустить по городу рекламу в виде листовок и брошюрок и оповестить газетчиков, падких до дешевых сенсаций, упирая на расчеты отечественных физиков. Далее. Конец света хотелось организовать на городской площади, для чего нужно было получить разрешение от властей. После небольших разногласий в план мероприятия включили бесплатную раздачу слабоалкогольных (иначе народ не заманишь) напитков, лазерное шоу, концерт местного ансамбля «Лесбо-данс» и прочие популистские завлекалочки.

— Только бы погода не подвела, — озабоченно бормотал пророк.

В этих делах он был дока. Конец света в Питере в прошлом году провалился из-за дождя со снегом — просто никто не пришел. Пялясь в телевизор, граждане сидели по квартирам и ждали светопреставления в комфортных условиях, а пророк со товарищи как дураки проторчали три часа на морозе и разошлись несолоно хлебавши. Девочки из ансамбля ангелиц, как ни прикрывали пуховыми крыльями голые ноги в капроновых чулках, все как одна подхватили воспаление придатков и потребовали компенсации своих страданий через суд. Пришлось откупаться от них деньгами с одной стороны и угрозами небесного возмездия — с другой. Впрочем, ушлые эстрадные нимфетки не боялись ни черта, ни дьявола, ни небесной кары и почти совершенно разорили духовное предприятие своими непомерными финансовыми требованиями.

Между тем апостол Пифий, заведующий культмассовой частью, набросал на салфетке план конца света.

— Колонна верующих двинется с правой стороны, от Демократической улицы, — предложил он. — По периметру площади будут поставлены трибуны для зрителей. На каждой трибуне необходимо установить по две урны для сбора пожертвований и выделить четырех охранников в ангельских одеждах. В центре поставим грузовик с аудиоаппаратурой, в котором разместятся апостолы. А еще я такую феньку придумал…

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Светозарный, с гордостью глядя на своего выученика.

— Когда стемнеет и на крышах окрестных дворов зажгутся цветные прожекторы, подлетит вертолет, откуда вы, Андрей Еремеич, спуститесь на парашюте. На лету вы будете кричать в мегафон: «Жертвуйте и кайтесь, а кто не пожертвовал, тот не покается». Это произведет грандиозное впечатление!

— А затраты какие? — застонал бережливый бухгалтер Илларион. — На аренду вертолета сколько денег ухлопаем? Окупится ли?

На Иллариона зашикали. Конец света обещался быть незабываемым! Особенно понравился апостолам план их дружного вознесения на небеса — то есть в вертолет — и отбытие по воздуху в соседний город с последующим дележом добычи.

Только апостол Пантелеймон, затаив в душе недоброе, не радовался предстоящему шоу. «Ага, — думал он подозрительно, — Андрюшка с кассой в вертолет погрузится — и поминай как звали…»

Попутно апостолу Евстихию, известному своей склонностью к поэтическому слову, было предложено сочинить подходящий к случаю гимн с нравоучительным и страшным содержанием. Апостол не стал кочевряжиться и выдал на-гора: