Солнце обжигало спину через черную футболку. Под ней, его тело излучало тепло.

— Я говорил, Эл, я хочу тебя.

Прежде чем она могла придумать новый план, его руки каким-то образом оказались между их горячими телами. Меньше чем за секунду ее пояс, ее пояс невинности был расстегнут. Так же, как и пуговицы на шортах. Его рука скользнула в ее трусики, пальцы быстро и искусно проникли внутрь нее.

Она задохнулась на мгновение и вскрикнула от полной неожиданности.

— Расстегни мне штаны, — прошептал он, — расстегни мне штаны и оседлай меня.

— Стоп. — она дернулась в его руках.

— Опустись на меня.

— Стоп!

— Ты такая сладкая. Такая сладкая.

Он перекатился так, что она оказалась прижатой к земле под ним, ее грудь расплющилась о его голый торс.

Она почувствовала, что он что-то нащупывает между ними, затем услышала звук расстегивающейся молнии.

Он запустила свои пальца глубоко в его волосы, сжала в кулаках и рванула что есть мочи. — Остановись!

— Ай. Черт! Ай! Прекрати! Отпусти мои волосы. Черт!

Она продолжала крепко держать.

— Я отпущу их не раньше, чем ты вынешь свои руки из моих трусов.

— Хорошо! Хорошо!

Его руки мигом выскользнули из ее трусов.

— Теперь дай мне подняться.

— Хорошо, хорошо.

Он освободил ее, перекатившись на спину.

Она вскочила на ноги, одной рукой придерживая шорты, чтобы они не свалились к лодыжкам.

— Что с тобой случилось?

Она сказала первую вещь, которая пришла ей в голову.

— Я не делаю это с пьяными.

— Подумать только, — пробормотал он, уронив руку на лицо, — Ты проститутка и не спишь с пьяными. — его речь была тихой и неотчетливой. К счастью для нее он (пьяный или нет), похоже, мог себя контролировать.

— Подумать только. — повторил он.

Это был первый абсолютно трезвый и ясный взгляд, который она получила с начала их странной встречи.

И Боже. Каким греховным искушением он был.

Совершенное тело полностью загорелое и блестящее, грудь вздымалась и опускалась от их небольшого сражения. Дорожка темных волос исчезала в линии пояса низко-сидящих и все еще расстегнутых мешковатых шорт до колен.

Совершенный грех.(прим. пер. орех блин)

Никто не узнает.

Он, возможно, даже не узнает.

Трясущимися руками она сражалась с пуговицами на своих шортах, в конце-концов, справившись с последней. Затем она перешла к вероломному поясу.

Ты… приятная… на вкус.

Что?

Она перестала вдевать зубец пряжки отверстие на ремне и посмотрела на него.

И умерла прямо на месте.

Он держал пальцы во рту. Как раз те, которые были в ней.

У нее ослабели колени. Ей захотелось растаять на земле около него. На нем. Рядом с ним.

Образ, который он создал был такой эротичный, такой горячий.

Чистейшее искушение.

Bad. So perfectly bad. So badly perfect.(прим. не знаю как передать на русском игру слов)

Ты будешь идиоткой если откажешься от такого парня.

— Я слишком поторопился, не так ли?

— Слишком поторопился?

— Ты сказала, что новичок в этом. Я начал слишком быстро. Я испугал тебя.

— Д-да. Испугал. — Он сейчас ее пугал.

— Тогда начнем сначала.

Загипнотизированная, она могла только наблюдать, как он перекатился на живот, как его пальцы обхватывают ее лодыжки.

— Не уходи. Я буду хорошим парнем. Клянусь.

Она сглотнула.

— Плохо… надеюсь это не будет слишком плохо — согласилась она.

Эдди. Имя плохого парня. Настолько плохого, насколько она могла себе вообразить.

Он подполз к ней. Затем, встав на колени, провел обеими ладонями по ее голым ногам, просунул руки в потертые отверстия ее шорт, пальцы двинулись под эластик ее трусов.

Она не знала как это случилось, что только-что она отталкивала его, а теперь уже хочет. Может, потому что в последнее время ей начало казаться, что другие люди проживают свою жизнь, пока она сидит и наблюдает за проходящим мимо парадом.

Он прижал свое лицо между ее бедер.

Она издала низкий стон. Она упала на колени так, что оказалась с ним лицом к лицу, бедром к бедру, грудью к груди.

Ей показалось, что он улыбается, но она не была уверена. Она чувствовала запах сырой земли, ощущала палящее солнце. Когда он опустил ее на землю, Мадди посмотрела вверх и захватила взглядом ветви древних деревьев и движущиеся облака. У нее закружилась голова, и она закрыла глаза.

У нее было странное чувство, что она знала его все эти годы, любила его все эти годы. Как будто он дотрагивался до нее раньше, обнимал ее раньше. Не в прошлой жизни, а в настоящей. И в эти короткие секунды она поняла сущность пустоты, накатывавшей на нее нечетное количество раз.

В те мрачнейшие моменты она обращалась к нему, только для того, чтобы узнать, что его нет рядом — и никогда не было. Всепоглощающая Пустота.

Он раздел ее.

Воздух коснулся ее сосков. А потом его рот оказался там, влажный, соблазнительный. Ее кожа, ее тело пели, став сверхчувствительными.

Его руки двигались по ней бесстыдно и требовательно. Не нежно и мягко и изучающе, а в чем-то близко к собственничеству. Не было неуверенности в том, как его губы захватили ее, в том, как его язык погрузился в ее рот.

— Резинка? — вопрос прозвучал шепотом — его влажный, теплый рот около ее уха.

Ммм?

Ее голова откинулась назад. Ее спина изогнулась. Она прижалась к нему, ее руки прикасались к его горячей коже, его спине, его бедрам.

— Ты принесла…

Кто-то издал тихий стон острого желания.

— Подожди. Мне нужно взять…

Она не могла ждать. Она обхватила его ногами.

Толчок.

Резкая, короткая боль и потом, ничего кроме жара.

Дробящий жар.

Скручивающий жар.

Заставляющий исходить испариной.

Жесткий.

Дикий.

Надвигающийся.

Coming.

Coming.

Oh. Oh.

Over.

Пульсация. Вращение. Лучи солнца проникли под ее веки.

Ветер.

Слабость.

Дрожь.

Тяжесть. На ней. Придавливающая к земле. Теплое дыхание на ее лице, ухе.

В ней. Он был внутри нее.

— Твое имя — прошептал он, убирая ей с шеи ее пропитавшиеся потом волосы.

Реальность обрушилась на нее.

О Боже. Что она наделала? Что она наделала?

Обеими руками она уперлась в его грудь.

— Дай мне подняться! Мне нужно встать!

Он исполнил ее требование, откатившись в сторону.

Она вскочила на ноги. Что-то горячее и мокрое потекло по внутренней стороне ее бедер.

Не заботясь о том, чтобы надеть нижнее белье, она впихнула ноги в шорты. Затем схватила свою футболку, и просунула в нее руки, натянув ее через голову. Она подняла свои трусы и бюстгальтер и скомкала их в руке.

Ей нужно идти. Убираться отсюда.

Он поймал ее руку и сунул что-то в ладонь.

Деньги.

Измятая купюра в сотню долларов. ‹›

Она разжала пальцы. Бумажка упала на землю. Она слепо уставилась на их ноги. Ее белые голые ноги. Его голые ноги. Его голые, загорелые, сексуальные ноги. И деньги. На земле между ними.

Она сдавленно всхлипнула, повернулась и побежала.

Она не знала, как добежала от Эдди до машины, но он неожиданно был уже там, рывком, открыв дверцу.

Она нырнула внутрь. Почему она ничего не видит?

Слезы.

Она плакала.

Нетерпеливо, она вытерла слезы тыльной стороной руки. Она повернула ключи и выжала сцепление.

Стартер завизжал. Она повернула ключи в обратную сторону.

Она сделала еще попытку.

И еще одну.

Что-то хлопнуло по ее машине.

Эдди.

Она вскрикнула.

Она защелкнула дверной замок.

Эдди стоял стоял около машины, его руки на закрытом окне машины. Его губы двигались. Она ничего не слышала из-за шума в своей голове, в ушах.

Она попробовала завести машину еще раз. Мотор взревел. Когда машина двинулась, Эдди ударил кулаками по багажнику автомобиля.