«Неужели вот так сразу, — возмутилось ее католическое воспитание, — ты ляжешь в постель с мужчиной, которого не любишь, и вообще увидела в первый раз? Отстань, — возразил современно рассуждающий здравый смысл, — надо действовать…»

Они танцевали танго, и это хорошо получалось у них. Краем глаза Лючия заметила, что на них с удовольствием поглядывают гости в зале. Во время поворота Лючия откинулась на сильную руку Гунара, а в следующем па он прижал ее к себе, и она испытала нечто похожее на вожделение. Он заметил, что у нее чуть закатились глаза и побледнели щеки, и быстро обняв ее, прошептал:

— Вы — потрясающая женщина, я хочу вас…

Последние слова фразы были произнесены так тихо, что она могла и не расслышать их и вообще была не уверена, что он сказал именно эти слова. Да, его глаза затуманились, он неотрывно смотрел на нее, но больше не произнес ни слова.

Однако Лючия испытывала тягу к этому мужчине, понимая ее порочность.

«Да, я хочу переспать с ним, — она нарочно про себя произносила эти слова, пугающие ее. — В конце концов, я женщина, меня не удовлетворяет муж, а своего любимого я больше никогда не увижу. Пусть это суррогат, подмена, но я хочу переспать с ним, чтобы все стало на свои места».

Они танцевали, и затаенная страсть танго передавалась им. Переходы, повороты, броски и объятия — перед зрителями разворачивался целый спектакль внутренней борьбы желания, сближения, отстраненности, игры и вечного притяжения друг к другу мужчины и женщины. Когда кончилась музыка, раздались аплодисменты. Лючия и Гунар вовсе не ожидали такого успеха, и, взявшись за руки, смущенно кланялись.

— Послушайте, мы просто не ожидали! — Кьяра обнимала подругу, а Массимо похлопывал по плечу Гунара. — Такое впечатление, что вы всю жизнь танцуете вместе!

— Вы ужасно подходите друг другу, — шепнула Кьяра на ухо Лючии. — Он без ума от тебя. Да и ты тоже, по-моему, почти млела от его присутствия.

Замечание Кьяры несколько покоробило Лючию, но она повернулась к Гунару, который продолжал смотреть на нее, и нежно улыбнулась ему.

— Давайте выпьем! — неожиданно для самой себя предложила Лючия. — За совместимость!

Все понимающе рассмеялись, Массимо и Гунар принесли бокалы с шампанским, и все четверо, соединив бокалы в веселом звоне, поднесли их к губам.

Лючия чувствовала, что ее вдохновенное настроение от прекрасного танго и хмель от шампанского требуют продолжения… Она вышла на террасу, Гунар последовал за ней, и там, в тени большого платана, делающего их незаметными в темноте, их губы слились в поцелуе. Мужские руки ласкали ее обнаженную спину, она пила этот поцелуй, как странник, почти погибающий от жажды в пустыне, с восторгом пьет воду из случайно найденной фляги, не ощущая ее вкуса и запаха.

— Я не могу отпустить тебя сегодня, — прошептал Гунар, — поедем куда-нибудь.

Она утвердительно кивнула и провела ладонью по его щеке, желая вернуть знакомое ей ощущение легкой небритости. Нет, щека шведа была идеально выбрита, и воспоминания не получилось.

Гунар вызвал такси и, накинув на плечи Лючии свой пиджак, снова прильнул к ее губам. Ощущая себя как во сне, она спустилась вместе с ним в холл и, весело помахав Кьяре и Массимо, села на заднее сиденье такси и сразу оказалась в объятиях мужчины.

Пока Гунар оформлял номер в гостинице, она сидела в глубоком кресле, глядя на себя отстраненно, и чувствовала, что страсть, охватившая ее в танце, почти прошла.

«Надо еще выпить, — подумала она, — но боюсь, что мне будет плохо. Надеюсь, что он снова пробудит во мне желание, иначе что я здесь делаю?.. Почти проститутка».

Номер был роскошный. Лючия отметила тонкий вкус и щедрость Гунара. Пока он раздевался, она сбросила с себя почти невесомое шифоновое платье и проскользнула в ванную комнату. Стоя под горячей струей воды, она гладила свое тело, пытаясь пробудить в себе желание. Хмель, туманивший ей голову и снявший напряжение, почти прошел, и она с ужасом думала о том, что сейчас должно произойти.

Когда она, замотавшись белым махровым полотенцем, вышла из ванной, Гунар схватил ее в объятия и почти бросил в постель. Быстро и грубо он раздвинул ее ноги своими бедрами и исступленно вошел в нее. Она почти вскрикнула от боли, но потом отдалась во власть мужчины, который, казалось, забыл о ней, а заботился только о своем облегчении. Когда его большое тело начало вздрагивать над ней, Лючия лишь слегка испытала нечто напоминающее оргазм.

Потом он в изнеможении откинулся на подушку, а она почти заставила себя приблизиться к нему и лечь на его плечо.

— Ну как тебе? — горделиво спросил он, отдышавшись и обняв ее.

Лючия хмыкнула, но ничего не ответила. Гунар прижал ее к себе.

— Тебе было хорошо? — снова поинтерисовался он и ткнулся носом в ее плечо.

— Как тебе сказать, — задумчиво проговорила девушка. — Танцевать с тобой танго было намного приятнее.

— Ну подожди, — проворчал он. — Я не мог сдержать свою страсть. А сейчас мы с тобой исполним еще одно танго. В постели…

Гунар засмеялся мелким смешком, от которого Лючии почему-то стало не по себе. Ей захотелось встать и оказаться у себя дома на улице Риенцо. Но он обнял Лючию и припал к ее губам. Она ответила на его поцелуй, заставляя себя включиться в любовную игру. Он взял в рот сосок ее упругой высокой груди, но она не чувствовала в этой ласке той страсти и любви Мориса, от которой она в изнеможении забывала обо всем на свете. Она не чувствовала огня в своем партнере. Видно, холодная скандинавская кровь отца превалировала над темпераментом матери-итальянки. Теперь Лючия спокойно отвечала на его ласки, изображая удовольствие. Их второе слияние не было ни бурным, ни страстным, ни исступленным, хотя она чувствовала, что Гунар вполне доволен собой и своей красивой любовницей.

— Вот сейчас было настоящее танго, — воскликнул он, едва отдышавшись. — Я прав?

Лючия улыбнулась, но не стала возражать ему. По своему семейному опыту она знала, что, мужчины, не обладающие любовным талантом, не понимают этого, но считают себя непревзойденными в постели.

— Пожалуй, — согласилась она и похлопала его по щеке.

Больше она не хотела, не могла оставаться в его объятиях. Она встала и перед тем как зайти в ванную комнату попросила Гунара вызвать для нее такси.

— Сегодня суббота, — удивленно напомнил он. — Давай позавтракаем и вместе проведем весь день и еще ночь.

Но Лючия покачала головой и скрылась в ванной комнате. Сейчас, стоя под душем, она старалась смыть с себя следы прикосновения к ней чужого мужчины. Где-то в глубине души опять забилась боль тоски по Морису.

— Ну как? — с интересом спросила Кьяра, когда она встретились в понедельник на работе.

— Никак, — спокойно ответила Лючия, не глядя на нее.

Кьяра на мгновение растерялась, не ожидая такого ответа.

— Что, он тебе не понравился?! — она почти возмутилась, так как все события вечера пятницы свидетельствовали о разгорающейся любви двух красивых людей.

— Он мне не понравился в постели, и вообще это типичное не то, — сказала Лючия, принимаясь за работу и давая понять, что больше ей неинтересно разговаривать на эту тему. — Потом поговорим, — бросила она, увидев, что кое-кто из коллег прислушивается к их разговору.

Кьяра пожала плечами и отошла, но через несколько минут подошла снова.

— Между прочим, он звонил мне в субботу и просил, чтобы мы с Массимо взяли тебя на пикник в следующий уик-энд. Сказал, что очень хочет снова увидеть тебя.

— А я не хочу больше видеть его, — процедила сквозь зубы Лючия, — и в постель с ним не лягу даже под пистолетом.

Она рассмеялась и чмокнула подругу в щеку:

— Все, хватит об этом!

Но Кьяра не унималась. В обеденный перерыв они вместе пошли в кафе, и там, сидя за столиком, она стала засыпать Лючию вопросами.

— Я точно знаю, что все женщины от него в восторге, — начала Кьяра.

— Я рада за него и за всех его женщин, — усмехнулась Лючия, запивая соком салат.