А Марта сочувственно подумала: «Вон ей все время мать звонит. А ну как навестить соберется, и как-то она посмотрит на ее живот?!»

Маркус думал только о Мариете, и на все предупреждения ему было наплевать. Свидание с ней было для него вопросом жизни и смерти. Как всегда, он оставил машину неподалеку от имения, пробрался в комнату Мариеты, затаился и стал ждать.

А Мариета переживала не самые приятные мгновения своей жизни. Отавинью все расспрашивал об обстоятельствах гибели своего отца, интересовался, почему к этому времени он уже не занимался делами имения.

— А чем он занимался? — спрашивал молодой человек Жеремиаса. — Или все-таки он был болен?

Жеремиас взглянул на Мариету и увел молодого человека в свою кабинет.

— Я сказал ему все, как было, — спустя полчаса объявил старик племяннице.

И вот теперь Маркус услышал разговор Мариеты и Отавинью.

— Почему мой отец не доверял тебе? — спрашивал молодой человек.

— Когда я сюда приехала, я не знала, что дядя — миллионер, — ответила Мариета. — Я приехала не за деньгами, а к своему единственному родственнику. Доктор Фаусту доказал, что я вдобавок наследница. Сеньор Олегариу сомневался. Естественно, что они были не в ладах…

«Действительно, почему Олегариу в ней усомнился? Что он нашел?» — задал себе вопрос и Маркус, но тут же забыл о нем, увидев перед собой Мариету. Мариета хотела было рассердиться, но не успела — все растопил поцелуй.

Оказавшись друг у друга в объятиях, они забыли обо всем, и это было лучшее, что они могли сделать, потому что новый день готовил им новые неприятности. Ну если не Мариете, то уж Маркусу точно.

Когда он на рассвете, зябко поеживаясь, шел к своей машине, то никакой машины на месте не обнаружил. «Ах, черт! А я и страховку не возобновил!» — досадливо вспомнил Маркус.

Когда он сообщил о пропаже отцу, тот все-таки посоветовал ему заявить о краже в полицию.

— А куда ты ездил? — поинтересовался он.

— К Мариете. Она поклялась, что настоящая Бердинацци — она. И потом, ты же сам понимаешь, что Жеремиас совсем не дурак!

«А кто же такая Луана?» — задумался Бруну, тут же позабыв о машине.

О краже машины Маркуса Медзенги Жеремиасу сообщил инспектор Валдир.

— Она была украдена неподалеку от вашего имения, — прибавил он.

— Ах, вот как? — только и сказал Жеремиас, но после отъезда Валдира тут же позвонил одному из своих рабочих.

— Машину спрячь у своего брата, — распорядился он. — Да-да, ту самую машину.

— Какую машину? — заинтересовалась входившая Жудити.

— А какую машину? — переспросил Жеремиас с самым искренним недоумением. — Кто-то говорил про машину? — И, увидев входящую следом за Жудити Мариету, сказал: — Машину украли у Маркуса Медзенги, и украли неподалеку от нас.

— Он что, был здесь? — спросила Мариета, стараясь говорить как можно непринужденнее.

— Об этом я тебя и хотел спросить, племянница, — довольно грозно сказал старик.

— Если и был, то мне не докладывал, — внутренне содрогнувшись, ответила Мариета. — И вообще, мне кажется, что он сумасшедший. — И вот это признание прозвучало у нее необыкновенно искренне.

— Оставь мне свою машину, — попросил Маркус отца, узнав, что тот отправляется в очередную инспекционную поездку по имениям.

— Оставлю с единственным условием: ты не поедешь на ней в Минас-Жерайс, — ответил Бруну, и Маркус охотно согласился, хотя на уме у него было одно: он должен украсть Мариету. Украсть, и дело с концом.

Зазвонил телефон, звонила Лейя. Она сообщила, что собирается открыть собственное дело и нуждается в поручительстве.

— Я думаю, что поручителем мог бы стать Бруну, поговори с ним, — попросила она сына.

— Непременно, как только отец вернется, — согласился Маркус.

«Что ж, на это она имеет право, — подумал он, — как-никак, ей принадлежит и часть нашего состояния. Хотя в ее деловые качества я не верю. Какая муха ее укусила?»

Деловитость Лейи оказалась такой же неожиданностью и для Ралфа. Особняк для конторы по продаже недвижимости она собиралась арендовать на свое имя, и нашла очень симпатичный — старый, добротный, с маленьким садиком и небольшой площадкой для парковки машин.

— Пусть скромный, но зато по средствам, — заявила она.

— Что ж, я постараюсь как можно скорее открыть нашу фирму, — пообещал Ралф.

— Не стоит стараться, я сама ее открою, — вдруг твердо объявила Лейя.

— Но разве мы не компаньоны? — изумился Ралф.

— Нет, — жестоко ответила Лейя. — Но ты можешь им стать, если внесешь половину капитала наличными.

— По-моему ты сошла с ума, — растеряно сказал Ралф.

— А по-моему, я никогда еще не была в уме более здравом, — парировала Лейя. — Внеси свою долю, и мы станем компаньонами.

— Интересно, а какова же, по твоим расчетам, доля?

— По моим расчетам, — медленно проговорила Лейя, прищурившись, — она равна сумме, которую ты у меня украл, продав яхту!

Она нанесла ответный удар и наслаждалась местью. Ей не составило труда узнать о мошенничестве Ралфа, и поначалу она едва не заболела от боли, злобы и бессилия. Но, как часто бывает, оказавшись в безвыходном положении, люди не дают растоптать себя окончательно, а, напротив, начинают выбираться из ямы. Ралф устраивал Лейю как любовник.

— В постели ты само совершенство, — как-то призналась она ему.

И расставаться с ним она не хотела. Но все остальное решила взять в свои руки. И, уж во всяком случае, собиралась вернуть свои деньги. Иначе навсегда бы перестала себя уважать.

Лейя думала, что Ралфа потрясет нанесенный ему удар, что он смутится, будет просить у нее прощения или еще как-то попытается сгладить чувство вины перед ней. Но он нашелся на удивление быстро.

— Я хотел сделать тебе сюрприз, — тут же заявил он. — И радовать тебя деньгами всегда, как только они тебе понадобятся.

— Так вот: они нужны мне сейчас, — холодно произнесла Лейя. — Иначе я немедленно звоню в полицию.

Ралф застыл, соображая, способна ли Лейя, которая всегда только нюнила и ныла, на такой шаг. И решил, что, пожалуй, он ее недооценивал — Лейя, которая стояла перед ним, была способна и на это, и на многое другое…

«Если бы я была способна его забыть, — думала в этот миг Лейя. — Ведь он негодяй, отъявленный негодяй…»

Зе ду Арагвайя хорошо изучил своего хозяина. Он видел, что у того тяжело на сердце. Зе знал даже и причину, но ничем не мог помочь и сожалел об этом. На вопрос хозяина: «Как идут дела?» — он ответил: «Хорошо. Быки здоровы, и река все на том же месте…»

Будь Бруну в другом настроении, он бы непременно улыбнулся, но теперь только рассеяно сказал:

— Да-да, конечно…

Он и не слышал, что сказал ему управляющий. Здесь все напоминало ему о Луане. При каждом стуке двери он ждал ее легких шагов, готов был увидеть ее сияющие глаза, светлые волосы, улыбку… Но входил кто-то другой, и Бруну невольно чувствовал раздражение: чего им тут всем нужно? Чего они ходят туда-сюда?! И тут же понимал, как несправедливо его раздражение. И раздражался уже на самого себя: кто, как не он, не мог его принять. Не мог решить, Бердинацци Луана или не Бердинацци? Не мог решить, важно ему это или нет? И что вообще важно? Если из-за Луаны даже работа, которая всегда доставляла ему радость, потеряла для него всякий вкус…

Надолго в имении Бруну не задержался. Сделал необходимые распоряжения и снова сел в самолет, хотя погода к вечеру явно испортилась.

Донана недовольно покачала головой, поглядывая на затянутое тучами небо, но хозяину не сказала ни слова. Она знала, что Бруну не из тех, кому можно перечить или советовать.

Вечером, сидя за ужином, Зе сказал жене:

— Это все из-за Луаны. Но мне кажется, что, объехав все фермы, он отправиться за ней. Только бы за это время она куда куда-нибудь не сбежала…