гондола легко повиновалась ему и вскоре под крики, про¬ несшиеся от Пьяцетты до Риальто, вырвалась вперед. Если успех воодушевляет, придает силу и бодрость духа, то поражение неизменно вызывает ужасающий упа¬ док моральных и физических сил. Слуга дона Камилло не был исключением из этого правила, и когда гондольер в маске обогнал его, то и лодка Антонио, словно приво¬ димая в движение ударами того же весла, тоже промча¬ лась мимо него. Расстояние между двумя передними гон¬ долами все сокращалось, и наступила минута, когда все затаив дыхание ждали, что рыбак, несмотря на свой воз¬ раст и простую лодку, обойдет своего скрытого под маской соперника. Но этого не случилось. Тот, кто был в маске, словно забыв об усталости, казалось, играючи проделывал свою тяжелую работу — так легок был взмах его весла, таким уверенным был удар и так сильны руки, управлявшие лодкой. Впрочем, Антонио оказался достойным ему про¬ тивником. Если у него было и меньше грации в движе¬ ниях, чем у опытного гондольера с каналов, то мускулы его трудились так же неустанно. И они не подвели ста¬ рика, который боролся с неослабевающей силой, поро¬ жденной беспрерывным шестидесятилетним трудом, и, хотя его все еще атлетическое тело было предельно на¬ пряжено, никаких признаков усталости в нем тоже не было заметно. Прошло несколько секунд, и обе ведущие гондолы удалились на расстояние нескольких лодок от остальных. Черный нос рыбацкой гондолы висел над кормой более нарядного суденышка противника, но сделать большего старик не мог. Порт открылся перед ними. С одинаковой, неизменной скоростью они проскользнули мимо собора, дворца, баржи и фелукки. Гондольер в маске оглянулся, словно желая убедиться в своем преимуществе, а затем, снова склонившись над послушным веслом, сказал не¬ громко, но так, чтобы голос его был услышан рыбаком, который ни на дюйм не отставал от него. — Ты меня обманул, рыбак! — сказал он. — Ты го¬ раздо сильнее, чем я предполагал. — Если в руках у меня сила, то в сердце моем пе¬ чаль, — последовал ответ. — Неужели ты так высоко ценишь золотую безде¬ лушку? Будь доволен, если придешь и вторым. 122

— Ты меня обманул, рыбак! — сказал гондольер в маске.— Ты гораздо сильнее, чем я предполагал.

— Я должен прийти только первым, иначе зачем же я потратил на старости лет столько сил! Этот короткий диалог был произнесен быстро и с твердостью, что говорило о великой силе обоих гребцов, так как немногие бы смогли произнести хоть слово в мо¬ мент такого огромного напряжения. Гондольер в маске промолчал, но его воля к победе, казалось, ослабела. Всего двадцать ударов его могучего лопатообразного весла — и цель была бы достигнута: но мускулы его рук как будто утратили силу, а ноги, только что крепкие и упругие, расслабились и потеряли необходимую твердость для упора. Гондола старого Антонио проскользнула вперед. — Вложи всю душу в весло, — прошептал гондольер в маске, — а не то быть тебе битым! Рыбак собрал все свои силы для последнего рывка и обогнал лодку противника на целых шесть футов. Второй удар весла качнул лодку, и вода взбурлила перед ее но¬ сом, как водоворот на стремнине. Затем гондола Антонио пронеслась между двумя баржами, служившими створом, и маленькие флажки, отмечавшие линию финиша, упали в воду. В ту же секунду в створ скользнула сверкающая лодка Маски, промчавшись перед судьями так. молние¬ носно, что они на мгновение даже усомнились, на чью же долю выпал успех. Джино отстал от этих двоих совсем немного, а за ним четвертым, и последним, пришел и Бартоломео. Это была самая блестящая гонка, какую когда-либо видели на каналах Венеции. Люди затаили дыхание от волнения, когда упали флажки. Трудно было с уверенностью сказать, кто же истинный победитель, потому что гребцы прошли почти рядом. Но вот зазвучали трубы, призывая к вниманию, и герольд возвестил:. — Антонио, рыбак с лагун, под покровительством свя¬ того Антония Чудотворца, получает золотую награду, в то время как гонщик, скрывающий лицо под маской и который вверился попечению святого Иоанна Пустынни¬ ка, награждается серебряным призом, и, наконец, третья награда выпала на долю Джино из Калабрии, слуге высо¬ кородного дона Камилло Монфорте, герцога святой Агаты и владельца многих поместий в Неаполе. Во. время этого официального сообщения стояла мерт¬ вая тишина. Затем прокатился всеобщий крик взволно¬ ванной толпы, приветствовавшей Антонио, словно он был 124

какой-нибудь победоносный полководец. Его успех совер¬ шенно вытеснил недавнее презрение к нему людей. Ры¬ баки с лагун, которые только что поносили своего соста¬ рившегося товарища, приветствовали его теперь с востор¬ гом, свидетельствовавшим о том, как легко переходят люди от унижения к гордости и что успех восхваляют тем неистовее, чем меньше его ожидали, — всегда так было и будет. Десять тысяч голосов слились воедино, прославляя искусство и победу Антонио: молодые и старые, краси¬ вые, веселые, знатные, те, кто выиграли пари, и те, кто его проиграли, — все стремились хоть одним глазом взгля¬ нуть на скромного старика, который так нежданно завое¬ вал симпатию и расположение толпы. Антонио смиренно переживал это торжество. Когда его лодка достигла цели, он остановил ее и, ничем ие проявив усталости, продолжал стоять, хотя из его широ¬ кой и загорелой груди вырывалось тяжелое и прерыви¬ стое дыхание — силы старика были на исходе. Он улыб¬ нулся, когда приветственные возгласы коснулись его слуха: похвала всегда приятна, даже человеку по натуре скромному; и все же он оказался охваченным чувством более глубоким, чем гордость. Глаза его, потускневшие с годами, сейчас засветились надеждой. Лицо его иска¬ зилось, и тяжелая горючая слеза скатилась по морщини¬ стой щеке. После этого он вздохнул свободнее. Гребец в маске, как и его счастливый соперник, тоже ие выказывал признаков усталости, которая обычно по¬ является после чрезмерного напряжения мускулов. Ко¬ лени его не дрожали, руки все так же крепко сжимали весло, и он тоже продолжал стоять совершенно неподвиж¬ но, словно воплощение мужественной красоты. А Джино и Бартоломео, как только достигли цели, свалились на дно своих лодок; эти знаменитые гондольеры были так измучены, что прошло несколько минут, прежде чем они перевели дыхание и обрели способность говорить. Как раз во время этой паузы толпа выражала симпатию по¬ бедителю особенно продолжительными и громкими кри¬ ками. Но едва смолк шум, как герольд приказал Антонио с лагун, гондольеру в маске, вверившемуся покровитель¬ ству святого Иоанна Пустынника, и Джино из Калабрии явиться пред очи дожа, чтобы он мог сам вручить назна¬ ченные призы за победу в состязании. 125

Глава X Не медлить мы должны с уплатой долга, Но сразу же воздать вам за любовь. Шекспир, «Макбет» Когда все три гондолы приблизились к «Буцентавру», рыбак остановился позади двух остальных, словно сомне¬ ваясь в своем праве предстать перед сенатом. Однако ему знаком приказали подняться на палубу, а двум другим победителям следовать за ним. Высшая знать, одетая в свои парадные платья, обра¬ зовала длинную и внушительную живую изгородь от сход¬ ней до кормы, где расположился номинальный владыка еще более номинальной республики, окруженный важны¬ ми и величественными сановниками. — Подойди, — мягко сказал дож, видя, что старик в лохмотьях не решается приблизиться к нему. — Ты побе¬ дил, рыбак, и в твои руки я должен передать приз. Антонио преклонил колена и низко склонил голову, прежде чем повиноваться. Затем, набравшись мужества, он подошел поближе к дожу и остановился перед ним с виноватым и смущенным видом, ожидая дальнейших по¬ велений. Дождавшись, когда улеглось легкое движение вокруг, вызванное любопытством, и воцарилась полная тишина, престарелый правитель заговорил: — Наша прославленная республика гордится тем, что не ущемляет ничьих прав: люди низшего класса полу¬ чают заслуженные награды так же, как и патриции. Свя¬ той Марк держит весы справедливости беспристрастной рукой, и почетная награда простому рыбаку, заслужив¬ шему ее в этих гонках, будет вручена ему с той же готовностью, как если бы он был самым близким ко дво¬ ру человеком. Патриции и простые граждане Венеции, учитесь высоко ценить ваши прекрасные и справедливые законы, ибо отеческая забота правительства о своем на¬ роде больше всего проявляется именно в таких законах, тогда как в более важных случаях правительству прихо¬ дится поступать в соответствии с мнением всего мира. Дож произнес эти вступительные слова твердым голо¬ сом, как человек, уверенный в одобрении своих слушате¬ лей, и он не ошибся. Едва он умолк, как восторженный 126