шепот пронесся среди собравшихся, подхваченный тыся¬ чами людей, которые стояли далеко и не могли услышать дожа и понять1 смысл его слов. Сенаторы склонили го¬ ловы в подтверждение справедливости того, что высказал их правитель, а последний, дождавшись этих знаков одоб¬ рения, продолжал: — Мой долг, Антонио, — и долг этот доставляет мне удовольствие — надеть тебе на шею эту золотую цепь. Весло, которое к ней прикреплено, — символ твоего искус¬ ства, и твои товарищи, видя его, всегда будут вспоминать о доброте и справедливости республики и о твоей заслуге. Прими награду, решительный старец! Годы оголили твои виски и избороздили морщинами щеки, но не отняли у тебя силы и мужества. — Ваше высочество!—воскликнул Антонио, отступая на шаг, вместо того чтобы склониться перед дожем, ко¬ торый хотел было надеть цепь ему на шею. — Мне не по¬ добает носить этот знак величия и удачи. Блеск золота только выставил бы напоказ мою нищету, а драгоцен¬ ность, подаренная мне столь высоким лицом, выглядела бы просто нелепо на моей обнаженной груди. Этот неожиданный отказ вызвал всеобщее удивление и замешательство. — Разве не ради этой награды ты принял участие в состязании, рыбак? Впрочем, ты прав, золотое украшение и в самом деле не очень-то подходит к твоему положе¬ нию и к твоим повседневным нуждам. Надень его сейчас, чтобы все смогли убедиться в справедливости и мудро¬ сти наших решений, а потом, когда праздник окончится, принеси его к моему казначею, и он даст тебе взамен воз¬ награждение, которое, конечно, больше тебе пригодится. А сейчас — таков обычай, и ему нужно следовать. — Ваша светлость! Вы правы, я старался изо всех сил не без надежды на вознаграждение. Но не золото и желание покрасоваться среди товарищей с этой сверкаю¬ щей драгоценностью на груди заставили меня перено¬ сить презрение гондольеров и немилость патрициев. — Ты ошибаешься, честный рыбак, если думаешь, что мы с неудовольствием встретили твое понятное стре¬ мление. Мы любим смотреть на благородное соперниче¬ ство среди наших людей, и мы всячески стараемся поощ¬ рять тот дух отваги, который приносит честь государству и богатство нашим берегам. 127

Я не смею возражать своему повелителю, — отве¬ тил рыбак. — Но тот позор и тот стыд, какие я испытал, заставляют меня думать* что знатные люди получили бы больше удовольствия, если бы счастливец, завоевавший приз, был моложе и благороднее меня. — Ты не должен так думать. А теперь преклони ко¬ лена, ^чтобы я смог надеть тебе на шею приз. Когда зай¬ дет сорнце, ты найдешь в моем дворце того, кто освобо^ дит тебя от этого украшения за справедливое вознагра¬ ждение. — Ваша светлость! — сказал Антонио, умоляюще гля¬ дя на дожа, который уже поднял руки с,цепыо и теперь снова удивленно, остановился. — Я стар и не .избалован судьбой. Того, что я зарабатываю, в лагунах с помощью святого Антония, мне хватает, но в вашей власти осчаст¬ ливить старика в последние дни его жизни, и тогда цаше имя 1Щ забудется во многих молитвах, произносимых от всей'души. Верните мне моего ребенка и простите назой¬ ливость убитого горем отца! — Уж не тот ли это старик, что. докучал нам прось¬ бой относительно юноши, призванного на службу госу¬ дарству? — воскликнул дож, и на лице его появилось при¬ вычное выражение бесстрастности, так часто скрывав^ шей его истинные чувства. — Он самый, — сухо ответил голос, в котором Анто¬ нио узнал голос синьора Градениго. — Только снисхождение к твоему невежеству, рыбак, подавляет во мне гнев. Получай свою цепь и уходи. Антонио не опустил глаз. Он почтительно преклонил колена и, скрестив руки на груди, сказал: — Страдание придало мне смелости, великий принц! Слова мои идут от тоски в сердце, а не от распущенно¬ сти;*. языка, и я умоляю вашу светлость выслушать меня. — Говори, но покороче, так как ты задерживаешь празднество. —. Великий дож! Богатство и нищета — вот причина, которая сделала такими непохожими наши судьбы, а зна¬ ние и невежество усугубили эту разницу. У меня грубая речь, и она ’ совсем не подходит к этому славному обще¬ ству. Но, синьор, бог дал рыбаку те же чувства и ту же любовь к своим детям, что и принцу. Если бы я пола¬ гался только на свои скудные знания, я был бы сейчас 128

— Мой повелитель! — сказал Антонио. — Соблаговолите выслу¬ шать, и вы все поймете.

нем, но я нахожу в себе мужество говорить с лучшим и благороднейшим человеком Венеции о моем ребенке. — Ты не можешь обвинять сенат в несправедливости, старик, и не можешь сказать ничего против всем извест¬ ной беспристрастности законов! — Мой повелитель! Соблаговолите выслушать, и вы все поймете. Я, как вы сами видите, человек бедный, жи¬ ву тяжелым трудом, и близок уже тот час, когда меня призовут к престолу благолепного святого АЦтония из Римини, и я предстану перед престолом еще более высо¬ ким, чем этот. Я не настолько тщеславен, чтобы думать, что мое скромное имя можно найти среди имен тех пат¬ рициев, что служили республике в ее войнах, — этой че¬ сти могут быть удостоены только благородные, знатные и счастливые; но если то немногое, что я сделал для своей страны, и не занесено на страницы Золотой книги, то оно написано здесь, — и, говоря это, Антонио показал на шрамы, которыми было изуродовано его полуобнажен¬ ное тело. — Вот знаки, оставленные турками, и сейчас я предъявляю их как ходатайство о снисходительности сената. — Ты говоришь туманно. Чего ты хочешь? — Справедливости, великий государь. Они отрубили единственную сильную ветвь умирающего дерева, отре¬ зали от увядающего стебля самый крепкий отросток; они подвергли единственного товарища моих трудов и радо¬ стей — дитя, которому следовало бы закрыть мне глаза, когда богу будет угодно призвать меня к себе; дитя не¬ опытное и не искушенное в вопросах чести и доброде¬ тели, совсем еще мальчика, — они подвергли его всем греховным искушениям, отослав в опасную компанию ма¬ тросов на галерах. — И только? Я думал, твоя гондола отслужила свой век или тебе запрещают ловить рыбу в лагунах! — «И только»... — повторил Антонио, скорбно огляды¬ ваясь вокруг. — Дож Венеции, это свыше того, что мо¬ жет вынести измученный старик, осиротевший и одино¬ кий. — Подойди, возьми свою цепь с веслом и уходи к товарищам. Радуйся своей победе, на которую ты, по правде говоря, не мог рассчитывать, и предоставь госу¬ дарственные дела тем, кто мудрее тебя и более способен заниматься ими.. 120

Рыбак, привыкший за свою долгую жизнь почтительно относиться к сильным мира сего, покорно поднялся, но не подошел принять предложенную награду. — Склони голову, рыбак, чтобы его светлость мог на¬ деть тебе на шею приз, — приказал один из сенаторов. — Мне не нужно ни золота, ни весла, кроме того, с помощью которого я отправляюсь в лагуны по утрам и возвращаюсь на каналы ночью. Отдайте мне моего ре¬ бенка или не давайте ничего. — Уберите его прочь! — послышались голоса. — Он смутьян! Пусть покинет галеру! Антонио подхватили и с позором столкнули в гон¬ долу. Этот непредвиденный случай, прервавший церемо¬ нию, заставил нахмуриться многих, ибо венецианские аристократы сразу учуяли здесь крамольное политическое недовольство, хотя кастовое высокомерие и заставило их воздержаться от каких бы то ни было иных проявле¬ ний своего гнева. —- Пусть подойдет следующий победитель, — продол¬ жал дож с самообладанием, воспитанным привычкой ли¬ цемерить. Не известный никому гребец, благодаря тайной услуге которого Антонио добился победы, приблизился, все еще не снимая маски. — Ты выиграл второй приз, — сказал дож, — хотя по справедливости должен был бы получить и первый, ибо нельзя безнаказанно отвергать наши милости. Стань на колени, чтобы я мог вручить тебе награду. — Простите меня, ваша светлость! — сказал гондольер в маске, почтительно кланяясь, но отступив на шаг от предлагаемого приза. — Если вам угодно наградить меня за успех в гонках, то и я осмелился бы просить вас об иной милости. — Это неслыханно — отказываться от награды, вру¬ чаемой самим дожем Венеции! — Мне бы не хотелось настаивать, чтобы не пока¬ заться непочтительным к высокому собранию. Я прошу немногого, и стоить это будет гораздо меньше, чем на¬ града, которую предлагает мне республика. — Чего же ты просишь? — На коленях, исполненный глубочайшего уважения к главе государства, я прошу вас услышать мольбы ста¬ рого рыбака и вернуть ему внука, ибо служба на галерах 131