ливреи с первого взгляда, ну а с конями еще надеюсь поближе познакомиться впоследствии. «Послушай, — спра¬ шиваю я одного из прохвостов в ливрее, — кто твой хозя¬ ин?» — «Майор Линкольн из Равенсклифа, сударь», — отвечает тот, и поверишь, когда мы с тобой говорим «его величество король», даже тогда это звучит не столь занос¬ чиво. Вот что значит служить у человека с десятью тыся¬ чами годового дохода! А если бы моему дураку задали такой вопрос, так эта трусливая собака ответила бы только: «Капитан Полуорт из сорок седьмого пехотного», и спра¬ шивающий, будь то даже какая-нибудь любопытная деви¬ ца, которую покорил мой мундир, остался бы в полном неведении, что на свете есть такое поместье, как Полуорт. Во время этих многословных излияний, перемежавших¬ ся безуспешными попытками перевести дух, Лайонел сде¬ лал несколько столь же безуспешных попыток выразить свою радость от встречи с приятелем и наконец ограни¬ чился. тем, что сердечно пожал ему руку. И лишь когда у капитана Полуорта совсем перехватило дыхание (что бы¬ вало с ним нередка), Лайонел получил возможность вста¬ вить слово: — Вот уж где никак не думал встретить тебя, так это на этом холме, — сказал он. — Я был убежден, что ты не поднимешься с постели часов до девяти, а то и до десяти, и собирался к этому времени разузнать, где ты квартируешь, чтобы проведать тебя, прежде чем явиться к главнокомандующему. — Этим удовольствием ты обязан его превосходитель¬ ству высокородному Томасу Геджу, вице-адмиралу, губер¬ натору и командующему войсками всей провинции Масса¬ чусетс, как именует он себя в своих воззваниях, хотя, между нами говоря, Лео, власти у него над этой колонией не больше, чем над твоими скакунами — ну и красавцы же они! — Но почему именно ему я обязан нашей встречей? — Почему? Оглянись вокруг и скажи мне, что ты ви¬ дишь: туман, один туман... впрочем, нет, вон там я вижу какой-то шпиль, а вон там — море и над ним опять туман, а вот тут, под нами, — трубы дома Хенкока, над которыми вьется дым, словно их мятежный хозяин сидит дома и го¬ товит себе пищу! Но, в общем-то, куда ни глянь — всюду туман, а у нас, эпикурейцев, врожденное отвращение к ту¬ манам. Так что, как видишь, сама природа восстает против 3* 51

того, чтобы человек, который так устает за день, как твой покорный слуга, таская повсюду на ногах свою особу, не нарушал слишком грубо свой утренний сон. Но высоко¬ родный сэр Томас, вице-адмирал, губернатор и прочее, и прочее, приказал вставать на заре всем — как солдатам, так и офицерам! — Но, право же, мне кажется, это не такое уж тяжкое испытание для солдата, — возразил Лайонел. — И больше того: я вижу, что оно явно пошло тебе на пользу! Послу¬ шай, Полуорт, я, признаться, удивлен! Ведь на тебе мун¬ дир офицера легкой пехоты? — Конечно! А что здесь такого удивительного? — с са¬ мым серьезным лицом возразил тот. — Почему у тебя та¬ кой вид, словно ты, того и гляди, лопнешь, стараясь удер¬ жаться от смеха? Может, я не гожусь для этого мундира или этот мундир не украшает меня? Ну, смейся, смейся, Лео. Я уже привык к этому за последние дни, но все-таки что тут такого поразительного, в конце-то концов, если Питер Полуорт командует ротой легкой пехоты? Ведь мой рост пять футов шесть и одна восьмая дюйма — как раз то, что надо. — Ты столь точен в своих долготных измерениях, слов¬ но у тебя в кармане хронометр. А тебе никогда не прихо¬ дило в голову вооружиться еще и секстантом? — Чтобы установить мою широту? Я понял тебя, Лео. Что ж, если я сложением слегка напоминаю земной шар, значит ли это, что я не могу командовать ротой легкой пе¬ хоты? — Ну конечно! Остановил же Иисус Навин солнце! Но даже такое чудо меньше поразило бы меня, чем вид твоей особы в этом мундире. — Я объясню тебе, в чем дело. Но сначала давай-ка присядем здесь, — сказал.капитан Полуорт, усаживаясь у подножия маяка, где еще недавно стоял таинственный старик. — Хороший солдат сочетает в себе различные до¬ стоинства. Это слово «сочетает» сразу подводит меня к сути моего рассказа: я влюблен! — Вот это новость! — Более того: я намерен сочетаться браком. — Женщина, возбудившая подобное намерение в ка¬ питане Полуорте, офицере сорок седьмого полка и вла¬ дельце поместья Полуорт, должна обладать немалыми до¬ стоинствами. 52

Это женщина необыкновенная, майор Линкольн, — отвечал влюбленный с неожиданной серьезностью, застав¬ лявшей подозревать, что его веселая беспечность была от¬ части притворной. — Она не худа и не толста, а то что на¬ зывается — в самую меру. Движется она величаво, как породистая телочка, а уж если припустится бежать, то семенит ногами быстро-быстро, что твоя индюшка. Когда же она спокойно сидит на месте, то всегда напоминает мне блюдо хорошей, нежной, сочной оленины, от которой невозможно оторваться. — Ты столь «вкусно», пользуясь твоим же собствен¬ ным образным языком, описал ее портрет, что я горю же¬ ланием услышать что-нибудь о ее душевных качествах так, словно меня поджаривают на вертеле. — Быть может, мои сравнения не слишком поэтичны, но это первое, что приходит мне на ум, когда я на нее смот¬ рю, и в них нет ничего противоестественного. Что касается ее манер и прочих благоприобретенных достоинств, то они еще более великолепны. Во-первых, она остроумна, во-вто¬ рых, своенравна, как бесенок, и в-третьих, это самый за¬ клятый враг короля Георга во всем Бостоне. — Не понимаю, почему именно эти качества избран¬ ницы твоего сердца так тебя пленили. — Что ж тут непонятного? Такие качества характера, подобно острой приправе, возбуждают аппетит и придают пикантность блюду. Взять хотя бы ее мятежнические убе¬ ждения, которые, в сущности, являются государственной изменой, — без них моя преданность королю выглядела бы столь же пресной, как добрый портвейн без закуски из оли¬ вок. Ее дерзкое своенравие — отличная подливка к салату моей скромности, а ее острый ум сочетается с кротостью моего нрава — как сладость и кислота в шербете. — Я вижу, эта женщина воистину обладает могущест¬ венными чарами, — сказал Лайонел, которого немало по¬ забавила удивительная смесь серьезности и юмора в этом описании. — Однако при чем здесь легкая пехота, Полу- орт? Надеюсь, эта особа не принадлежит к тем представи¬ тельницам дамского пола, чье поведение легко сочетается со словом «легкий»? — Прошу прощения, майор Линкольн, но подобные шутки тут неуместны. Мисс Денфорт принадлежит к од¬ ному из лучших семейств в Бостоне. =-- Денфорт! Уж не Агиеса ли? 53

— Именно она! — с удивлением отвечал Полуорт. -- А разве ты с нею знаком? — Да, если можно назвать знакомством то, что она до¬ водится мне троюродной кузиной и я сейчас живу под одной с ней крышей. Она внучатая племянница моей двою¬ родной бабушки, миссис Лечмир, и эта добрая дама потре¬ бовала, чтобы я остановился в ее доме на Тремонт-стрит. — Я в восторге от этого известия! Во всяком случае, теперь уж мы с тобой будем не просто собутыльниками — паша дружба приобретает более возвышенные формы. Од¬ нако к делу: по городу, видишь ли, ходят дурацкие не¬ уместные шутки, касающиеся пропорций моей фигуры, и я решил разом с ними покончить. — Для чего тебе нужно только разом похудеть? — А. разве я не достигаю этого в новом мундире? Если говорить правду, Лео, — а тебе я могу открыть душу, — ты ведь знаешь, что за народ у нас в сорок седьмом. Стоит ко¬ му-нибудь прилепить тебе какую-нибудь оскорбительную кличку или прозвище, и ты, хочешь не хочешь, будешь та¬ скать ее за собой до могилы! — Существует, между прочим, способ положить конец недопустимым вольностям,—промолвил Лайонел серьезно. — Чепуха! Смешно драться на дуэли из-за двух-трех лишних фунтов жира! Тем не менее прозвище имеет боль¬ шое значение — ведь первое впечатление решает все. По¬ суди сам: кому может прийти в голову, что Великий океан — это какая-нибудь ничтожная лужица, а Великий Могол — несмышленый младенец, и кто поверит молве, будто капитан Полуорт из легкой пехоты может весить сто восемьдесят фунтов? — И даже еще на двадцать фунтов больше. — Ни на одну унцию, или пусть меня повесят! Не да¬ лее как на прошлой неделе я взвешивался в присутствии всех офицеров, а с тех пор уже, верно, еще похудел, ибо эти ранние побудки никак не способствуют цветущему со¬ стоянию здоровья. Причем, Лео, заметь, я взвешивался в ночной рубашке, ведь я при моей корпуленции не могу легкомысленно приписывать себе вес сапог, пряжек и про¬ чих необходимых предметов, как делают это те, кто весит не больше перышка. — Но я дивлюсь тому, что Несбитт согласился на твое назначение, — сказал Лайонел. — Он любит пускать пыль в глаза.