ных и нищих кварталов города, и, сколько ни старался молодой человек, он не мог вспомнить, видел ли он эти улицы прежде. Меритон то и дело громко кряхтел и взды¬ хал, следуя за своим господином, и тот, наконец, усомнив¬ шись в их своенравном проводнике, воскликнул: — Неужели ты не можешь показать своему соотечест¬ веннику, который семнадцать лет не был на родине, чего-« нибудь получше этих грязных закоулков? Прошу тебя, веди нас по более благоустроенным улицам, если таковые имеются в Бостоне. Джэб остановился как вкопанный и с выражением не¬ прикрытого изумления заглянул в лицо своему спутнику, а потом, ни слова не говоря, свернул в сторону и, попетляв еще несколько минут, скользнул в такой узкий переулок, что, став посредине мостовой, там можно было коснуться противоположных зданий руками. Увидав этот темный и кривой проход, офицер на мгновение заколебался, но, заметив, что его проводник уже скрылся за поворотом, прибавил шагу и догнал его. Вскоре они вынырнули из темноты на простор более широкой улицы. — Вот, — торжествующе изрек Джэб, когда мрачный переулок остался позади, — разве король живет на такой узкой и кривой улице, как эта? — Его величество предоставляет эту привилегию те¬ бе, — ответил офицер. — Госпожа Лечмир очень важная дама, — продолжал дурачок, следуя, как видно, прихотливому течению своих мыслей и выражая их вслух. — Она ни за что на свете не станет жить в этом переулке, хотя, как говорит старая Нэб, он такой же узкий, как дорога в царствие небесное. Верно, поэтому они и назвали его Методистским. — Я слышал, что дорогу, о которой ты говоришь, на¬ зывают узкой, но ведь ее называют также и прямой, —* сказал офицер, которого позабавило замечание дурачка. — Одиако вперед, время не ждет, а мы медлим. Джэб быстро зашагал дальше и снова свернул в дру¬ гой узкий и кривой переулок, который, однако, уже более заслуживал названия улицы, и скользнул в тень нависав¬ ших над тротуаром верхних этажей деревянных домов. Наконец после нескольких капризных изгибов эта улица вывела их на треугольную площадь, и Джэб, сойдя с уз¬ кого тротуара, направился прямо к центру площади. Здесь он снова остановился и, повернувшись лицом к зданию, 20

составлявшему одну из сторон треугольника, проговорил серьезно, с неподдельным восхищением: — Вот! Вот она, наша Северная церковь! Видели ли вы где-нибудь еще такую молельню? Скажите, король молится богу тоже в таком красивом храме? Офицер не позволил себе посмеяться над восторжен¬ ностью бедного дурачка, ибо в этом обветшалом, но свое¬ образном деревянном сооружении он узнал бесхитростную постройку первых пуританских зодчих, чьи простые и гру¬ боватые архитектурные вкусы были усвоены их потомка¬ ми, пытавшимися внести в этот стиль некоторое разнообра¬ зие, но без особой пользы. В эти мысли вплетались, ожи¬ вая, воспоминания, и он невольно улыбнулся, припомнив то время, когда ему случалось взирать на подобные соору¬ жения с чувством, весьма близким тому глубокому востор¬ гу, который отражался на лице дурачка. Джэб, вниматель¬ но наблюдавший за выражением его лица и по-своему его истолковавший, протянул руку и указал на дома, стояв¬ шие на другой стороне площади и отличавшиеся некото¬ рыми архитектурными претензиями. — А вон там... Вон, поглядите на те дворцы! Скряга Томми жил в том, что с колоннами — на них еще вверху цветы. И короны — видите, короны! Говорят, сйряга Том¬ ми большой охотник до корон и до крон. Даже губернатор¬ ский дворец был недостаточно хорош для него, вот он и жил здесь... А теперь говорят, он днюет и ночует у короля в кошельке! — А кто он такой, этот «скряга Томми», и по какому праву мог бы он поселиться в губернаторском дворце, даже если бы он того пожелал? — А по какому праву каждый губернатор живет в этом дворце? Потому что это дворец короля, хотя платит за него народ из своего кармана! — Прошу прощения, сударь, — прозвучал за спиной офицера голос Меритона, — следует ли это понимать так, что американцы всех своих губернаторов именуют «скряга Томми»? Услыхав этот праздный воцрос, офицер обернулся и в ту же минуту с удивлением обнаружил, что старик незна¬ комец, его спутник по плаванию, следовал, по-видимому, за ними всю дорогу, ибо он стоял неподалеку, опираясь па посох, и, подняв вверх худое, изборожденное морщинами лицо, залитое лунным светом, внимательно разглядывал 21

бывшую резиденцию Хэтчинсона1. Пораженный этим не¬ ожиданным открытием, офицер пропустил мимо ушей во¬ прос камердинера, и Джэб ответил за него: — А то как же! Ведь каждого следует называть его настоящим именем, — заявил он. — Прапорщик Пек так и зовется — прапорщик Пек, и попробуйте назвать дьякона Уинслоу как-нибудь иначе, а не дьяконом Уинслоу — уви¬ дите, как он на вас взглянет! А я Джэб Прей, потому что так меня прозвали; и почему бы это губернатору не назы¬ ваться скрягой Томми, если он и есть скряга Томми? # — Придержи свой язык, ведь ты говоришь о предста¬ вителе нашего монарха! — сказал офицер, поднимая трость, словно собираясь проучить дурака. — Или ты забыл, что я тоже солдат? Дурачок испуганно отпрянул и, покосившись испод¬ лобья на офицера, отвечал: — Вы же назвали себя бостонцем! Офицер хотел было что-то шутливо возразить, но в эту минуту старик незнакомец быстро шагнул к дурачку и стал рядом с ним с видом столь серьезным и торжественным, что это совершенно изменило ход мыслей офицера. — Для этого юноши священны узы крови и голос отчизны, — пробормотал незнакомец, — и это достойно уважения! Молодой офицер задумался и молча двинулся дальше по улице. Быть может, он почувствовал опасность такого рода намеков,'которые он уже не раз слышал из уст сво¬ его загадочного спутника еще на кррабле. Оглянувшись, он заметил, как незнакомец дружески пожал руку дурач¬ ка, прибавив при этом вполголоса еще несколько слов по¬ хвалы. Джэб скоро занял свое место впереди, но шел он теперь гораздо медленнее. Дурачок, сворачивая с одной улицы на другую, явно колебался иной раз в выборе на¬ правления, и у офицера мелькнула мысль — уж не повел ли его провожатый кружным путем, чтобы подольше не приближаться к дому миссис Лечмир, который явно вну¬ шал ему страх. Раза два молодой офицер поглядывал по сторонам в надежде спросить дорогу у какого-нибудь прохожего, но ночь уже спустилась на город, погрузив его в безмолвие и тишину, и на улицах, по которым они 1 Хэтчинсон Томас (1711—1780) — с 1771 года по 1774 год был губернатором Массачусетса, 22

проходили, кроме них самих, не видно было ни души. Их провожатый тащился вперед с таким унылым и растерян¬ ным видом, что молодой человек уже подумывал о том, чтобы постучаться в чей-нибудь дом, но в эту минуту Джэб вывел их из темной, грязной и мрачной улицы на площадь, значительно более просторную, чем та, которую они покинули ранее. Проведя их вдоль стены почерневше¬ го от времени здания, он направился к подвесному мосту, переброшенному через узкий, далеко вдающийся в сушу залив. Здесь он молча остановился, словно хотел, чтобы открывшаяся взорам его спутников картина произвела на них должное впечатление. Низкие, мрачные дома беспо¬ рядочно теснились вокруг площади; большинство из них казалось необитаемыми. Несколько в стороне, у самого края залива, чернели в лунном свете кирпичные стены длинного, приземистого здания, украшенного пилястрами и увенчанного неким подобием купола. Холодно и молча¬ ливо поблескивали между пилястрами стрельчатые окна второго этажа, опиравшегося на кирпичные аркады, в глу¬ бине которых виднелись рыночные прилавки. Над пилястн рами и под ними тянулись тяжелые каменные карнизы, благодаря чему это здание резко отличалось от прочих безыскусственных жилых домов, мимо которых они прохо¬ дили. Офицер молча разглядывал расстилавшуюся перед ним площадь, а дурачок с любопытством наблюдал за вы¬ ражением его лица. Однако, когда офицер ничем не выра¬ зил сроего удовлетворения и ни словом не обмолвился о том, что узнает знакомые места, дурачок нетерпеливо воскликнул: — Ну, уж если вы не признали Фанел-Холла \ значит, никакой вы не бостонец! — Нет, я, разумеется, узнал Фанел-Холл, и я истин¬ ный бостонец, — с улыбкой возразил офицер. — Эта пло¬ щадь оживает в моей памяти и возрождает воспоминания детства. — Так вот оно, это здание, где свобода обрела так много отважных защитников! — воскликнул старик не¬ знакомец^ 1 Фанел-Холл — здание, которое купец Питер Фанел в 1742 году подарил городу Бостону. В нем помещались городской рынок и зал, где часто собирались бостонцы, недовольные англий¬ ским владычеством. Фанел-Холл американцы иногда называют «Колыбелью свободы», 23