— Вот бы король обрадовался, послушав, что говорят в старом Фанел-Холле! — сказал Джэб. — В прошлый раз, когда там шло собрание, я забрался на карниз и заглянул в окно. И хотя в бостонских казармах много солдат, но в зале было много и таких, которые ничуть их не боятся. — Все это, несомненно, не лишено интереса, — сказал офицер сердито, — однако ни на шаг не приближает меня, к дому миссис Лечмир. — Это ведь и поучительно! — воскликнул старик незнакомец. — Продолжай, друг мой. Мне нравятся его простодушные излияния. В них отражаются чувства народа. — Что ж, — сказал Джэб, — я говорю, что думаю, вот и все. А королю не повредило бы прийти и послушать, что здесь говорят, — это немножко сбило бы с него спесь, и, быть может, ему бы стало жаль народа и он не закрыл бы бостонский порт. Ну, перекрой он Узкий пролив, вода пой¬ дет через Широкий! А то так у Нантаскета! Зря он дума¬ ет, что бостонцы дураки и позволят каким-то парламент¬ ским указам лишить их божьей воды. Не бывать этому, пока на Портовой площади стоит Фанел-Холл! — Мошенник! — воскликнул офицер, начиная терять терпение. —’ Мы слишком медлим, уже пробило во-семь. Дурачок сразу притих и ответил, глядя в землю: — Ну вот, я ведь говорил соседу Хопперу, что к дому госпожи Лечмир ведет много дорог! Так поди ж ты — каж¬ дый знает, что нужно делать Джэбу, лучше, чем сам Джэб. Вот теперь вы меня напугали, и я забыл дорогу. Придет¬ ся пойти спросить старую Нэб. Уж кто-кто, а она-то ее знает! — Старую Нэб? Ах ты, упрямый осел! Кто такая эта Нэб и при чем она тут? Мало мне тебя! — Каждый человек в Бостоне знает Эбигейл Прей. — Почему ты вспомнил Эбигейл Прей, приятель? — раздался внушительный голос незнакомца. — Разве она не честная женщина? — Честная, да только бедная, — угрюмо возразил ду¬ рачок. — С тех пор как король сказал, что к нам в Бостон не будут посылать никаких товаров, кроме одного лишь чая, а народ отказался его покупать, теперь ничего не стоит найти пустой сарай, где можно жить до самы£ холо¬ дов. Нэб прячет свои товары на старом складе, и это очень прекрасное помещение, и у Джэба там своя комната, где 24

он спит, и у его матушки тоже. А говорят, у короля с ко¬ ролевой их тоже две. Глаза слушателей невольно обратились к довольно своеобразной постройке, на которую указывал дурачок. Подобно другим расположенным на площади домам, это было невысокое грязное, ветхое и потемневшее от времени строение. Но, в отличие от других, оно имело треуголь¬ ную форму и стояло на углу двух вливавшихся в площадь улиц. На каждом из трех углов его были невысокие шести¬ угольные остроконечные башенки с грубыми флюгерами, а между ними поднималась крутая черепичная крыша. По серым стенам тянулись ряды маленьких подслепова¬ тых окон, в одном из которых мерцал огонек свечи — единственный признак жизни во всем этом угрюмом, мрачном сооружении. — Нэб хорошо, лучше, чем Джэб, знает госпожу Леч- мир, — немного помолчав, продолжал дурачок. — Уж она наверно скажет, не велит ли госпожа Лечмир выпороть Джэба, если он приведет к ней гостя в субботний вечер. Правда, говорят, госпожа Лечмир такая безбожница, что может шутить, смеяться и распивать чай в субботний ве¬ чер не хуже, чем в любой другой — Ручаюсь тебе, что нам будет оказан самый любез¬ ный прием, — отвечал офицер, которому уже порядком на¬ доела болтовня дурачка. — Веди нас к этой Эбигейл Прей, — внезапно вскричал незнакомец, стремительно хватая Джэба за плечо и реши¬ тельно увлекая его к низкой двери пакгауза, за которой они тотчас и исчезли. Оставшись на мосту вдвоем со своим слугой, молодой офицер минуту был в нерешительности, не зная, как ему поступить. Но так велик был интерес, который возбужда¬ ли в нем слова и поступки таинственного незнакомца, что, приказав Меритону дожидаться его здесь, он последовал за старцем и своим проводником в безрадостную обитель последнего. Отворив наружную дверь, он очутился в до¬ вольно просторном, но мрачном помещении, которое, су¬ дя по лежавшим там остаткам кое-каких дешевых това¬ ров, служило, по-видимому, когда-то складом. Огонек свечи, мерцавший в каморке, расположенной в одной из 1 Пуритане считали всякие развлечения в субботний вечер и в воскресенье грехом, 25

башенок, заставил молодо¬ го офицера направиться туда. Приблизившись к открытой двери, он услы¬ шал резкий женский голос, громко восклицавший: — Где это ты шлялся, безбожник, в субботнюю ночь? Небось таскался по пятам за солдатами или глазел на военный ко¬ рабль — слушал, как эти богохульники поют и бражничают в такую ночь! А ведь знает, поганец, что "корабль уже вошел в га¬ вань и госпожа Лечмир ждет, что я тотчас извещу ее об этом! И знает, без¬ дельник, что я сижу здесь и жду его с самого что ни на есть захода солнца, чтобы послать весточку на Тремонт-стрит! Так ведь нет, его п след простыл, не докличешься! А знает, прекрасно знает, кого она ждет! — Не сердитесь на бедного Джэба, маменька! Солда¬ ты так исполосовали ему спину веревкой, что кровь текла ручьями! Госпожа Лечмир! А госпожа Лечмир, сдается мне, маменька, перебралась куда-то в другое место. Вот уже битый час, как я разыскиваю ее дом, потому что один господин, который сошел с корабля, хочет, чтобы Джэб отвел его к ней. — Что болтает этот дурачок? — воскликнула его мать. — Он говорит обо мне, — сказал молодой офицер, входя в комнату. — Если миссис Лечмир ожидает кого-то, то этим лицом являюсь я. Я только что прибыл из Бри¬ столя на корабле «Эйвон». Но ваш сын и в самом деле не¬ мало покружил со мной по городу; он даже поговаривал о том, чтобы наведаться на кладбище Копс-Хилл. — Не гневайтесь на безмозглого дурачка, сударь! — воскликнула почтенная матрона, устремив на молодого человека пронзительный взгляд сквозь стекла очков. — Он знает дорогу туда не хуже, чем в собственную постель, — просто на него находит по временам. Вот то-то будет ра¬ 26

дость на Тремонт-стрит! Да и какой же вы красавчик, статный какой! Уж вы простите меня, сударь, — продол¬ жала она, словно в забывчивости поднося свечу к его ли¬ цу. — Та же дивная улыбка, что у маменьки, тот же огнен¬ ный взгляд, что у папеньки! Господи, прости нам наши прегрешения и пошли вечное блаженство на том свете тем, кто не знал счастья на этой злой и грешной земле! — в необычном волнении пробормотала женщина, опуская свечу. Хотела она того или нет, но молодой человек расслы¬ шал все, от первого слова до последнего, и тень печали омрачила и без того сумрачное его чело. Однако он спро¬ сил только: — Я вижу, вы знаете меня и мою семью? — Я присутствовала при вашем рождении, сударь, и до чего же радостный был день!.. Однако госпожа Лечмир с нетерпением ожидает вестей. Мой бедный сыночек без промедления проводит вас к ней, и вы услышите от нее все, что вам надлежит знать... Джэб! Ну же, Джэб, чего ты забился в угол! Бери шапку и проводи молодого госпо¬ дина на Тремонт-стрит. Ты же любишь ходить к госпоже Лечмир, сынок, не так ли? — Джэб сам, по доброй воле, ни за что не пошел бы туда, — насупившись, пробормотал дурачок: — И, если бы Нэб тоже не знала дороги туда, меньше было бы на ее душе греха. — Да как ты смеешь, змееныш этакий! — воскликну¬ ла его разгневанная мать и, схватив кочергу, яростно за¬ несла ее над головой своего упрямого отпрыска. — Женщина, уймись! — раздался голос за ее спиной. Смертоносное орудие выпало из ослабевшей руки ме¬ геры, и желтое, морщинистое лицо ее побелело, как саван. Минуту она стояла неподвижно, словно пригвожденная к месту какой-то сверхъестественной силой, затем, собрав¬ шись с духом, пролепетала: — Кто это говорит со мной? — Это я, — отвечал незнакомец, переступив через темный порог и появляясь перед женщиной в тусклом све¬ те свечи. — Я тот,' кто прошел необозримо длинный путь и знает, что господь заповедал нам любить детей наших так же, как он любит нас, детей своих. Женщина затрепетала — казалось, она вот-вот лишится 27

чувств. Она упала на стул, взгляд ее перебегал с одного посетителя на другого: она пыталась что-то сказать, но не произносила ни слова, словно утратив дар речи. Джэб тем временем нерешительно приблизился к незнакомцу и, заглядывая ему в лицо, жалобно произнес: — Не нужно обижать старую Нэб... Прочитайте ей лучше добрые слова, что написаны в библии, и она боль¬ ше никогда не станет бить Джэба кочергой. Верно, ма¬ менька? Вон, видите, она прикрыла свою чашку полотен¬ цем, когда вы пришли! Госпожа Лечмир дает ей это зелье — чай, и Нэб теперь никогда не бывает так добра к Джэбу, как Джэб был бы добр к своей маменьке, если бы его маменька была, как он, слабоумной, а Джэб был бы такой старый, как его маменька. Незнакомец пристально вгляделся в подвижное лицо дурачка, столь трогательно вступившегося за мать, а ко¬ гда тот умолк, сострадательно погладил его по голове и сказал: — Бедное, лишенное разума дитя! Господ не дал те¬ бе одного из самых драгоценных своих даров, но дух гос¬ подень витает над тобой, ибо ты чувствуешь доброту там, где видна лишь суровость, и различаешь добро и зло. А те¬ бе, юношд, разве не ясно, что отсюда явствует, какая пропасть лежит между выполнением долга по принужде¬ нию и по доброй воле? Не выдержав устремленного на него горящего взгля¬ да незнакомца, молодой офицер отвел глаза; после непро¬ должительного, но неловкого молчания он обратился к женщине, которая успела уже несколько оправиться, и выразил готовность продолжать свой путь. Почтенная матрона, собравшись с силами, медленно выпрямилась на стуле и, ни на секунду не отрывая взгляда от незнакомца, дрожащим голосом приказала своему сыну показать до¬ рогу на Тремонт-стрит. Долгий опыт научил ее, как видно, справляться с сыном, когда он заупрямится, а на сей раз волнение сделало ее тон таким грозным, что Джэб бес¬ прекословно встал и приготовился выполнить приказ. Все испытывали некоторое замешательство, и молодой офицер уже намеревался покинуть комнату, ограничившись без¬ молвным, хотя и учтивым поклоном, но незнакомец про¬ должал неподвижно стоять в дверях, преграждая ему путь. — Прошу вас, пойдемте, сударь, — сказал молодой 28