Глава XIV На чьей вы, горожане, стороне? Шекспир, «Король Иоанн» Чтобы события нашей повести шли по порядку одно за другим, нам следует обратиться к тому, что случилось, пока Эллен Уэйд несла стражу на скале. Первую половину дня добрая, честная девушка отда¬ вала свое время и заботы младшим девочкам: кормила их и поила и ублажала те капризы, какими дети в своей при¬ вередливости и эгоизме обычно докучают взрослым. Едва ей удалось на минуту отделаться от их назойливости, она проскользнула в палатку, где больше нуждались в нежном ее внимании; но тут среди детей поднялся шум и напом¬ нил ей о забытых на короткий миг обязанностях. — Смотри, Нелли, смотри! — кричали наперебой пять или шесть голосов.— Там внизу люди, и Фиби говорит, что это индейцы сиу! Эллен обратила взгляд в ту сторону, куда протяну¬ лось столько рук, и, к своему ужасу, увидела каких-то людей, быстро шагавших прямо к скале. Она насчитала, что их четверо, но кто они, разглядеть не могла — видела только, что среди них нет ни скваттера, пи кого-либо из его сыновей. То была страшная для Эллен минута. По¬ смотрев на девочек, хватавшихся в испуге за ее одежду, она старалась что-нибудь припомнить из слышанных когда-то многочисленных рассказов о женском героизме, украшающих историю западной границы. В одном случае какой-то мужчина при поддержке трех-четырех женщин несколько дней успешно отбивался от неприятельского отряда в сто человек, осаждавшего их блокгауз. В другом женщины одни в отсутствие мужчин сумели защитить своих детей и все свое имущество; вспомнился и третий случай, когда одинокая женщина, взятая в плен, перебила спящих сторожей и добыла таким путем свободу не только себе, но и всем своим малолетним детям. Этот ближе всех подходил к ее собственному случаю. С огнем в глазах и на щеках, Эллен оглядела свои скудные средства обо¬ роны. Девочек постарше она поставила к рычагам — сбрасы¬ вать на нападающих камни; самых маленьких, поскольку 157

им не иод силу было нес.ти настоящую службу, она наме¬ тила использовать, чтобы создать у врага впечатление многочисленного гарнизона; а сама она, как всякий пол¬ ководец, намеревалась руководить боевыми действиями и поддерживать в войске бодрость. Произведя такую рас¬ становку сил, она ждала первого приступа, стараясь внешне сохранять спокойствие, чтобы вселить уверенность в своих помощппц — необходимое условие успеха. Эллен значительно превосходила дочерей Эстер силой духа, почерпнутой в нравственных качествах, однако двум старшим из них она бесспорно уступала в одном важном воинском достоинстве — в пренебрежении к опасно¬ сти. Выросшие среди трудностей переселенческой жизни, на окраинах цивилизованного мира, давно свыкшиеся со всякими опасностями, эти девочки обещали сравниться с матерью и удивительным бесстрашием и тем необыч¬ ным сочетанием дурных и добрых свойств, которое, когда бы довелось ей действовать на более широкой арене, вероятно, позволило бы жене скваттера оказаться зачис¬ ленной в список замечательных женщин ее времени. Эстер уже случилось раз- отстоять бревенчатый дом Ишмаэла от вторжения индейцев; был и такой случай, когда ее не тронули, приняв за убитую, после упорной защиты, кото¬ рая дала бы ей право на почетную капитуляцию, имей она дело с более цивилизованным противником. Эти две исто¬ рии и десятки других в том же роде она не раз с торже¬ ством рассказывала в присутствии дочерей; и теперь сердца юных воительниц колебались между естественным страхом и честолюбивым желанием совершить что-нибудь достойное детей такой матери. Наконец они дождались возможности так же отличиться! Незнакомцы были уже в пятистах ярдах от скалы. То ли по природной осторожности, то ли убоявшись грозного вида двух защитниц крепости, выставивших из-за камен¬ ного заграждения дула двух старых мушкетов, пришельцы остановились в ложбинке, где могли бы спрятаться в гу¬ стой траве. Отсюда несколько тревожных — а для Эллен нескончаемых — минут они осматривали крепость. Потом один из них двинулся вперед, желая, видимо, начать пе¬ реговоры. «Фибп, стреляй!» — «Нет, Хэтти, стреляй ты!» — под¬ стрекали друг друга оробевшие, но радостно взволно¬ ванные дочки скваттера, когда вмещалась Эллен и, быть

может, избавила подходившего парламентера от сильного испуга, если не от худшего. — Положите мушкеты! — закричала она.— Это доктор Батциус! Ее подчиненные повиновались лишь наполовину: онн отняли пальцы от курков, но грозные дула по-прежнему смотрели па непрошеных гостей. Натуралист, подходив¬ ший достаточно осмотрительно, примечая малейшее враж¬ дебное движение гарнизона, поднял на конце дробовика белый платок и подошел к крепости настолько близко, чтобы его могли хорошо расслышать. Тут, приняв, как он воображал, внушительный и властный вид, он рявкнул так громко, что его услышали бы и на вдвое большем рас¬ стоянии: — Внимайте! Именем Конфедерации Соединенных Суверенных Штатов Северной Америки призываю вас всех подчиниться ее законам! — Доктор или нет, а он наш враг, Нелли. Слышишь, слышишь? Он говорит о законе. — Постойте! Дайте мне послушать, что оп скажет! — закричала, почти задыхаясь, Эллеи и отвела дула муш¬ кетов, опять наведенные на отпрянувшего вестника. — Предостерегаю вас и во всеуслышание заявляю,— продолжал напуганный доктор,— что я мирный гражда¬ нин вышеназванной Конфедерации, или, говоря точней, Союза, сторонник общественного договора, друг мира и порядка.— Затем, увидев, что опасность если не вовсе, то па время миновала, он снова задиристо повысил го¬ лос: — А посему я требую от всех вас подчинения законам. — А я-то думала, что вы нам друг,— возразила Эл- леп,— и что вы путешествуете вместе с моим дядей, за¬ ключив с ним соглашение... — Оно расторгается. Я оказался обманут в самых его предпосылках, а потому объявляю известный комиак- тум, заключенный между Ишмаэлом Бушем, скватте¬ ром, с одной стороны, и Овидом Батциусом, доктором медицины,— с другой, анпулироваиным и утратившим силу... Нет, нет, дети, быть аннулированным есть свойство негативное, оно не влечет за собою ни материального, ни иного ущерба для вашего достойного родителя, так что отбросьте огнестрельное оружие и внемлите внушению разума. Итак, я объявляю, что догозюр нарушен... то есть 159

аннулирован... отменен. Что касается тебя, Нелли, мои чувства к тебе отнюдь не враждебны; поэтому выслушай, что я имею тебе сказать, не закрывай своих ушей, пола¬ гая себя в безопасности. Ты знаешь нрав человека, у ко¬ торого ты живешь, и ты знаешь, юная девица, как опасно дурное общество. Расстанься с сомнительным преимуще¬ ством своей позиции и мирно сдай скалу на волю тех, кто меня сопровождает,— целому легиону, юная девица, заве¬ ряю тебя, непобедимому и могучему легиону. А посему сдай владение этого преступного и бессовестного скват¬ тера... Ах, дети, такое пренебрежение к человеческой жизни ужасно в существах, которые сами лишь совсем недавно получили ее в дар! Отведите эти опасные ору¬ дия — я молю вас не ради себя, а ради вас самих! Хетти, разве ты забыла, кто успокоил боль, терзавшую тебя, когда после ночевок на голой земле, сырой и холодной, ты получила воспаление аурикулярных нервов? А ты, Фиби, неблагодарная, беспамятная Фиби! Когда бы не эта рука, которую ты хочешь навеки поразить параличом, твои верхние резцы до сих пор причиняли бы тебе стра¬ дания и муки. Так положите же оружие, последуйте со¬ вету человека, который был всегда вашим другом! А к тебе, молодая девица,— продолжал он, не сводя, однако, зоркого взгляда с мушкетов, которые девочки соблаго¬ волили слегка отвести,— к тебе, девица, я обращаюсь с последним и, значит, самым торжественным увещева¬ нием: я требую от тебя сдать эту скалу немедленно и без сопротивления, ибо так повелевают власть, справедли¬ вость и...— он хотел сказать «закон», но, вспомнив, что это одиозное слово может опять рассердить дочек скваттера, вовремя осекся и заключил свою тираду менее опасным и более приемлемым словом: — и разум. Эти необычайные призывы не оказали, однако, жела¬ тельного действия. Младшие слушатели ничего в них не поняли, кроме нескольких обидных выражений, отмечен¬ ных выше, и на Эллен, хоть она и лучше понимала, что говорил парламентер, его риторика произвела не больше впечатления, чем на ее товарок. Когда он полагал, что речь его звучит трогательно и чувствительно, умная де¬ вушка, несмотря на тайную свою тревогу, едва удержива¬ лась от смеха, а к его угрозам она была глуха. — Я пе все поняла в ваших словах, доктор Батциус,— спокойно ответила она, когда он кончил,— но в одном я 100