твердо уверена: если они меня учат обмануть оказанпое мне доверие, то лучше бы мне их не слышать. Остерегу вас: не пытайтесь врываться силой, потому что, как бы я ни была к вам расположена, меня, как вы видите, окру¬ жает гарнизон, который, в случае чего, расправится и со мной. Вы знаете — или должны бы знать — нрав этой семьи, так нечего вам шутить в таком деле с кем-либо из ее членов, ни с женщинами, ни с детьми. — Я не совсем уж несведущ в человеческой природе,— возразил естествоиспытатель, благоразумно отступив не¬ много от стойко до сих пор занимаемой им позиции у са¬ мой подошвы скалы.— Но вот подходит человек, который, может быть, лучше меня знает все ее тайные прихоти. — Эллен! Эллен Уэйд! — закричал Поль Ховер, кото¬ рый выбежал вперед и стал бок о бок с Овидом, не выказав и тени боязни, так явно смущавшей доктора.—Не думал я, что найду в вас врага! — И не найдете, если не будете меня просить, чтобы я пошла на предательство. Вы знаете, что дядя поручил свою семью моим заботам, так неужто я так грубо обману его доверие — впущу сюда его злейших врагов, чтобы они перебили его детей и, уж во всяком случае, забрали у пего все, на что не польстились индейцы? — Разве я убийца?.. Разве этот старик, этот офицер американских войск (траппер и его новый друг уже сто¬ яли с ним рядом),— разве похожи они на людей, способ¬ ных на такие преступления? — Чего же вы хотите от меня? — сказала Эллен,.ло¬ мая руки в тяжелом сомнении. — Зверя! Не больше и не меньше, как укрываемого скваттером опасного хищного зверя! — Благородная девушка,— начал молодой незнако¬ мец, лишь незадолго до того нашедший себе товарищей в прерии. Но он тотчас замолк но властному знаку траппера, шепнувшего ему на ухо: — Пусть уж он ведет переговоры. В сердце девушки заговорит природа, и тогда мы скорей добьемся нашей цели. — Правда выплыла наружу, Эллен,— продолжал Поль,— и мы, как пчелу до дупла, проследили скваттера в его тайных преступлениях. Мы пришли исправить при¬ чиненное зло и освободить его узницу. Если сердце у тебя 161

чистое, как я всегда считал, ты не только не будешь ста¬ вить нам палки в колеса, а и сама примкнешь к нашему рою и бросишь старика Ишмаэла — пусть живут в его улье пчелы одного с ним корня. — Я дала святую клятву... — Договор, заключенный по неведению или по жесто¬ кому принуждению, в глазах каждого моралиста является недействительным! — провозгласил доктор. — Тише, тише! — опять зашептал траппер.— Юноша сам с ней столкуется. — Я поклялась всем святым, всем, что люди чтут на земле, в том числе и ваши моралисты,— продолжала Эллен,— никому не открывать, что заключено в палатке, и не помогать побегу узницы. Мы с ней обе поклялись нерушимой страшной клятвой; этой клятвой мы, может быть, откупились от смерти. Правда, вы не с нашей помощью проникли в тайну, но все же я не знаю, позво¬ ляет ли мне совесть хотя бы оставаться в стороне, пока вы вот так ломитесь, как враги, в жилище моего дяди. — Я берусь,— горячо вмешался натуралист,— неопро¬ вержимо доказать с ссылкой иа Пэнли, Беркли и на бес¬ смертного Бинкерсхука, что если при заключении до¬ говора одна из сторон, будь то государство или частное лицо, находилась под давлением, то оный договор... — Вы только выведете девушку из терпения своими бранными словами,— сказал осмотрительный траппер,— тогда как у него, если предоставить дело человеческим чувствам, она станет кроткой, как лань. Нет, вы, как и сам я, мало знакомы с природой добрых побуждений! — Значит, ты дала только эту единственную клятву, Эллен? — продолжал Поль, и в голосе веселого, беспечного бортпика прозвучали укор и печаль.— Больше ты пп в чем не клялась? Разве слова, подсказанные скваттером, для тебя как мед во рту, а все другие твои обещания — как пустые соты? Бледность, покрывшая было всегда веселое лицо Эллен, исчезла под жарким румянцем, ясно видным даже на таком далеком расстоянии. Девушка боролась с собой, как будто силясь сдержать раздражение; потом ответила со всей свойственной ей горячностью: — Не понимаю, по какому праву меня спрашивают о клятвах и обещаниях, которые могут касаться только той, которая их дала, если она в самом деле, как вы намекаете, 162

связала себя словом! Я обрываю всякий разговор с чело¬ веком, который так много о себе возомнил и считается только со своими желаниями. — Вот, старый трапаер, ты слышал? — сказал просто¬ сердечный бортник, круто повернувшись к своему седому ДРУГУ-— Ничтожное насекомое, скромнейшая из тварей небесных, взяв свой взяток, прямо и честно летит к улью или гнезду, а женский ум!.. Его пути ветвисты, как раз¬ лапый дуб, и кривей, чем изгибы Миссисипи! — Нет, дитя мое, нет,— молвил траппер, простодушно вступаясь за обиженного Поля.— Ты должна принять п соображение, что молодой человек опрометчив и не любит долго раздумывать. А обещание есть обещание. Его нельзя отбросить и забыть, как рога и копыта буйвола. — Спасибо, что напомнили мне о моей клятве,— ска¬ зала все еще раздраженно Эллен и прикусила с доса¬ ды свою хорошенькую нижнюю губку.— Я ведь забыв¬ чивая! — Эх! Вот и проснулась в ней женская природа,— ска¬ зал старик и в явном разочаровании покачал головой.— Только проявляется она в обратном духе. — Эллен! — закричал молодой незнакомец, до сих пор державшийся молчаливым слушателем переговоров.— Раз все вас называют Эллен... — Не только «Эллен». Называют меня, как ни странно, и по фамилии моего отца. — Зовите ее Нелли Уэйд,— буркнул Поль,— это ее законное имя, и, по мне, пусть оно остается при ней на¬ всегда! — Я должен был добавить «Уэйд»,— сказал молодой капитан.— Вы убедитесь, что, хотя я сам не связан клят¬ вой, я, во всяком случае, умею уважать клятвы, данные другими. Вы сами свидетельница, что я говорю тихо, а ведь я уверен, что, стоило бы мне позвать, мой зов был бы услышан и принес бы кому-то бесконечную радость. Позвольте же мне одному подняться на скалу. Обещаю вам, что сполна возмещу вашему родственнику весь убы¬ ток, какой он может понести. Эллен почти сдалась, но, глянув на Поля, который стоял, горделиво опершись на ружье, и с видом полного безразличия насвистывал песенку лодочников, она во¬ время опомнилась и сказала: — Дядя, уходя с сыновьями на охоту, назначил меня 163

на скале комендантом. Комендантом я и останусь, пока он не вернется и не освободит меня от этой обязанности. — Мы теряем невозвратимое время и упускаем воз¬ можность, которая, может быть, це представится нам вто¬ рично,— решительно сказал офицер.— Солнце уже кло¬ нится к закату, и с минуты на минуту скваттер со всем своим диким племенем может вернуться на ночлег в свой лагерь. Доктор Батциус боязливо поглядел через плечо и снова отважился заговорить: — Совершенство как в животном организме, так и в мире интеллекта достигается не иначе, как в зрелости. Размышление — мать мудрости, а мудрость — мать успеха. Я предлагаю удалиться на приличное расстояние от этой неприступной позиции и там держать совет о том, не на¬ чать ли нам — и какими путями — правильную осаду; или, возможно, мы предпочтем, отложив осаду до более благоприятной поры, обеспечить себе помощь вспомога¬ тельных войск из обитаемых областей и тем самым огра¬ дить достоинство закона от опасности его ниспровержения. — Штурм предпочтительней,— ответил с улыбкой офи¬ цер, смерив взглядом высоту подъема и оцепив его трудность.— В худшем случае нас ждет перелом руки или шишка на лбу. — Валяй! — рявкнул бортник, рванувшись вперед, и с одного прыжка оказался вне достижения для пуль под нависшим краем выступа, на котором разместился гарни¬ зон.— Теперь показывайте, на что вы способны, дьяволята, у вас секунда сроку, чтобы нам навредить. — Поль, Поль, сумасшедший! — кричала Эллен.— Еще шаг, и глыбы придавят тебя. Они висят на волоске, и де¬ вочки уже готовы их столкнуть! — Так отгони от улья окаянный рой! Я все равно взберусь на утес, хотя бы его сплошь покрывали шершни, — Пусть она только сунется к нам! — усмехнулась старшая из девочек и потрясла мушкетом так решительно, что в пору бы ее бесстрашной матери.— Знаем мы тебя, Нелли Уэйд, ты в душе заодно с законниками; осмелься только подойти на полшага ближе, и тебя накажут, как наказывают на границе. Подсуньте-ка здесь еще один кол, девочки! Живо! Посмотрю я на человека, который посмеет подняться в лагерь Ишмаэла Буша, не спросив позволения у его детей! 164