с товарищами оставили под надзором тех, кому поручено было стеречь лошадей, и, так как никто из них не сошел с седла, казалось, все благоприятствовало его замыслу. Внимание сторожей было приковано к скале, а туча, про¬ плывшая над их головами, затемнила и слабый свет звезд. Пригнувшись к шее своего коня, старик проговорил впол¬ голоса: — Где мой дружок? Где он, Гектор?.. Где он, мой пе¬ сик? Собака уловила хорошо знакомые ей звуки и ответила дружеским повизгиваньем, грозившим перейти в протяж¬ ный вой. Траппер хотел уже выпрямиться после этого успешного начала, когда почувствовал на своем горле руку Уючи: сиу, как видно, решил принудить старика к молчанию, попросту удушив его. Пользуясь этим об¬ стоятельством, траппер вторично тихо подал голос, как будто с хрипом ловя воздух, и верный пес взвизгнул вторично. Уюча мгновенно отпустил хозяина, чтобы сорвать злобу на собаке. Но тут опять раздался голос Эс¬ тер, и все прочее было забыто — индеец весь обратился в слух. — Ладно, войте и скулите, меняйте голоса на все лады, вы, исчадья тьмы! — крикнула она с хриплым, но гордым смехом.— Я вас знаю! Погодите, вам сейчас дадут свет для наших разбойных дел. Подкинь-ка угольку, Фпби; подкинь угольку: твой отец и братья увидят костер и по¬ спешат домой привечать гостей. Только она договорила, на самой вершине утеса вспых¬ нул звездой сильный свет; затем появилось пламя, пока¬ зало двойной язык, завихрилось в огромной куче хворо¬ ста и, взвившись вверх одним сплошным полотнищем, за¬ колыхалось на ветру, бросая яркий отблеск на каждый предмет в освещенном кругу. С высоты донесся раскат язвительного смеха, к которому присоединились все дети, как будто они ликовали, что им удалось так успешно рас¬ крыть коварные намерения тетонов. Траппер поглядел на друзей, проверяя, все ли они го¬ товы. Повинуясь сигналам, Мидлтон и Поль отъехали не¬ много в сторону и теперь, видимо, ждали только третьего визга собаки. Гектор, ускользнув от Уючи, лег опять на землю, поближе к хозяину. Но круг света постепенно ши¬ рился, становился ярче, и старик, которому так редко изменяли рассудительность и зоркость, терпеливо ждал 245

246 более благоприятной ми¬ нуты, чтобы исполнить свой замысел. — Ну, Ишмаэл, мой муж, если глаз и рука те¬ бе верны, как всегда, са¬ мое время сейчас ударить по краснокожим, задумав¬ шим отнять у тебя все, чем ты владеешь, даже жену и детей. А ну, муже¬ нек, покажи им, каков ты есть и каково твое племя! Издалека, с той сто¬ роны, откуда подходили скваттер с сыновьями, до¬ несся отклик, возвестив¬ ший женскому гарнизону, что помощь близка. Эстер ответила новым хриплым криком и встала во весь рост на вершине скалы у всех на виду. Не думая об опасности, она ликующе замахала было руками, когда Матори темной тенью взметнулся в кругу света и скрутил ей руки. Еще три воина мелькнули на вершине скалы — три силуэта, похожие на обна¬ женных демонов, скользя¬ щих в облаках. В воздух взметнулись головни сиг¬ нального костра; затем надвинулась густая тем¬ нота, напоминающая то жуткое мгновение, когда последние лучи солнца угасают, затемненные надвинувшимся на него диском луны. Индейцы в свою очередь издали вопль торжества, и за ним — не вторя, а скорее в виде аккомпанемента —

раздалось громкое, протяжное подвывание Гектора. Ста¬ рик в одно мгновение очутился между лошадьми Мидл- тона и Поля и схватил их обе под уздцы, чтобы удержать нетерпеливых всадников. — Тихо, тихо,— шепнул он.— Сейчас их глаза ничего не видят, как если бы господь поразил их слепотой; но уши у них открыты. Тихо! Ярдов пятьдесят по меньшей мере мы должны двигаться только шагом. Последовавшие пять минут неизвестности всем, кроме траппера, показались веком. Когда понемногу к ним вер¬ нулось зрение, каждому чудилось, что мрак, водворив¬ шийся после того, как был погашен костер на вершине скалы, сменился ярким полуденным светом. Все же старик позволил лошадям понемногу ускорить бег, пока отряд не оказался в глубине одной из лощин на прерии. Тогда, тихо рассмеявшись, он отпустил поводья и сказал: — А теперь пусть скачут во всю прыть; но держитесь жухлой травы, она приглушит топот копыт. Не нужно объяснять, с какой радостью молодые люди подчинились указанию. За несколько минут беглецы поднялись на вершину очередного холма и, перевалив че рез него, поскакали со всей быстротой, на какую были способны их кони. Чтоб не уклониться в сторону, они смотрели на путеводную свою звезду, как в море барк идет на маяк, отмечающий путь к безопасной гавани. Глава XXII Безмолвный, безмятежный день: И луч, и облаков гряда, Дарившие и свет, и тень. Сокрылись без следа. Монтгомери Над местом, только что оставленным беглецами, ле¬ жала та же глубокая тишина, что и в угрюмых степях впереди. Даже траппер, как ни прислушивался, не мог открыть ни единого признака, который подтвердил бы, что между Матори и Ишмаэлом завязалась драка. Кони унесли их так далеко, что шум сражения уже не достиг бы их ушей, а еще ничто не указало, что оно и впрямь началось. 247

Временами старик что-то недовольно шептал про себя, однако свою возрастающую тревогу он выражал только тем, что подгонял и подгонял коней. Проезжая мимо, он указал на вырубку подле болотца, где семья скваттера разбила свой лагерь в тот вечер, когда мы впервые пред¬ ставили ее читателю, но после этого хранил зловещее мол¬ чание — зловещее, потому что спутники достаточно узнали его нрав и понимали, что лишь самые критические обстоятельства могли бы нарушить его невозмутимое спо¬ койствие. — Может быть, довольно? — спросил через несколько часов Мидлтон, боясь, не слишком ли устали Инес и Эл¬ лен.— Мы ехали быстро и покрыли большое расстояние. Пора поискать места для привала. — Ищите его в небесах, если вам не под силу продол¬ жать путь,— проворчал старый траппер.— Когда бы скват¬ тер схватился с тетонами, как должно тому быть по при¬ роде вещей, тогда у нас было бы время подумать не только о том, чтоб уйти подальше, но и об удобствах в пути; но дело повернулось иначе, а потому я считаю, что если мы заснем, не укрывшись в самом надежном убежище, то при¬ вал обернется для нас смертью или же пленом до конца наших дней. — Не знаю,— возразил молодой капитан, думая о своей измученной спутнице и полагая, что траппер из¬ лишне осторожен,— не знаю; мы проехали много миль, и я не вижу никаких признаков опасности; если же ты страшишься за себя, мой добрый друг, то, поверь мне, на¬ прасно, потому что... — Был бы жив твой дед и попади он сюда,— перебил старик, протянув руку и выразительно положив ладонь на плечо Мидлтону,— не сказал бы он таких слов. Он-то знал, что даже в весну моей жизни, когда глаз мой был острей, чем у сокола, а ноги легки, как у оленя, я никогда не цеп¬ лялся за жизнь слишком жадно; так с чего бы сейчас я вдруг по-детски полюбил ее, когда она представляется мне такою суетной, полной печали и боли? Пусть тетоны прн- чинят мне все зло. какое только могут: не увидят они, что жалкий, старый траппер жалуется и молит о пощаде громче всех других. — Прости меня, мой достойный, мой неоценимый друг! — воскликнул, устыдившись, Мидлтон, в горячем порыве пожимая руку траппера, которую тот пытался от- 248

пять.— Я сказал, сам не зная что... или, верней, я думал только о наших спутницах — они слабее нас, мы не дол¬ жны об этом забывать. — Довольно, в тебе говорит природа, а она всегда права. Тут твой дед поступил бы точно так же. Увы, сколько зим и лет, листопадов и весен пронеслось над бед¬ ной моей головой с той поры, как мы с ним вместе сража¬ лись с приозерными гуронами в горах старого Йорка! И немало быстрых оленей сразила с того дня моя рука; да и немало разбойников мингов! Скажи мне, мальчик, а генерал (я слышал, он стал потом генералом) когда- нибудь рассказывал тебе, как мы подстрелили'лань в ту ночь, когда разведчики из этого окаянного племени за¬ гнали нас в пещеры на острове, и как мы там преспокойно ели и пили всласть, не помышляя об опасности? — Он часто со всеми подробностями рассказывал про ту ночь, только... — А про певца? Как он, бывало, разинет глотку и поет и голосит, сражаясь! — добавил старик и весело засмеялся, точно радуясь силе своей памяти. — Обо всем, обо всем,— он не забыл ничего, даже са¬ мых пустячных случаев. А ты не... — Как! И он рассказал про того черта за бревном?.. И о том, как минг свалился в водопад?.. И об индейце на дереве? — Обо всех и обо всем, о каждой мелочи, связанной с этим. Я полагаю... — Да,— продолжал старик, и голос его выдал, с какою четкостью те картины запечатлелись в его мозгу,— семь десятков лет я прожил в лесах и в пустыне и уж кто, как не я, знает мир и много страшного видел и а веку, но ни¬ когда, ни раньше, ни после, не видывал я, чтобы человек так томился, как тот дикарь. А все же гордость не позво¬ лила ему сказать хоть слово, или крикнуть, или признать, что ему конец! Так у них положено, и он благородно со¬ блюдал обычай! — Слушай, старый траппер! — перебил Поль, который все время ехал в необычном для него молчании, радуясь про себя, что Эллен одной рукой держится за него.— Глаза у меня днем верны и остры, как у колибри, зато при свете звезд ими не похвастаешь. Что там шевелится в ло¬ щине — больной буйвол? Или какая-нибудь заблудив¬ шаяся лошадь дикарей? 249