Минуту спустя благородное животное отряхнуло воду со своих боков, поглядело вверх на древесные заросли и, вы¬ скочив на берег, исчезло в лесу. — Это создание уходит с чувством благодарности в сердце, — сказал Зверобой, — природа подсказывает ему, что оно избежало большой опасности. Тебе тоже следовало бы разделить это чувство, Непоседа, признавшись, что глаз и рука изменили тебе; твой безрассудный выстрел не при¬ нес бы нам никакой пользы. — Глаз и рука мне вовсе не изменили! — с досадой крикнул Марч. —■ Ты добился кое-какой славы среди дела¬ варов своим проворством и умением метко стрелять в зве¬ рей. Но хотелось бы мне поглядеть, как ты будешь стоять за одной из этих сосен, а размалеванный минг — за другой, оба со взведенными курками, подстерегая удобный момент для выстрела. Только при таких обстоятельствах, Натани¬ эль, можно испытать глаз и руку, потому что ты испыты¬ ваешь свои нервы. Убийство животного я никогда не считал подвигом. Но убийство дикаря — подвиг. Скоро настанет время, когда тебе придется испытать свою руку, потому что дело опять дошло до драки. Вот тогда мы и узнаем, чего стоит на поле сражения охотничья слава. Я не считаю, что глаз и рука изменили мне. Во всем виноват олень: он остался на месте, а ему следовало идти вперед, и поэтому моя пуля пролетела перед ним. — Будь по-твоему, Непоседа. Я только утверждаю, что это наше счастье. Смею сказать, что я не могу выстрелить в ближнего с таким же легким сердцем, как в зверя. — Кто говорит о ближних или хотя бы просто о людях! Ведь тебе придется иметь дело с индейцами. Конечно, у всякого человека могут быть свои суждения, когда речь идет о жизни и смерти другого существа, но такая щепе¬ тильность неуместна по отношению к индейцу; весь вопрос в том, он ли сдерет с тебя шкуру или ты с него. — Я считаю краснокожих такими же людьми, как мы с тобой, Непоседа. У них свои природные наклонно¬ сти и своя религия, но в конце концов не в этом дело, и каждого надо судить по его поступкам, а не по цвету его кожи. — Все это чепуха, которую никто не станет слушать в этих краях, где еще не успели поселиться моравские братья. Человека делает человеком кожа. Это бесспорно.

А то как бы люди могли судить друг о друге? Все живое облечено в кожу, для того чтобы, поглядев внимательно, можно было бы сразу понять, с кем имеешь дело: со зве¬ рем или с человеком. По шкуре ты всегда отличишь медве¬ дя от кабана и серую белку от черной. — Правда, Непоседа, — сказал товарищ, оглядываясь и улыбаясь, — и, однако, обе они — белки. — Этого никто не отрицает. Но ты же не скажешь, что и краснокожий и белый — индейцы. — Нет, но я скажу, что они люди. Люди отличаются друг от друга цветом кожи, у них разные нравы и обычаи, но, в общем, природа у всех одинакова. У каждого человека есть душа. Непоседа принадлежал к числу тех «теоретиков», кото¬ рые считают все человеческие расы гораздо ниже белой. Его понятия на этот счет были не слишком ясны и опреде¬ ления не слишком точны. Тем не менее он высказывал свои взгляды очень решительно и страстно. Совесть обвиняла его во множестве беззаконных поступков по отношению к индейцам, и он изобрел чрезвычайно легкий способ успо¬ каивать ее, мысленно лишив всю семью краснокожих чело¬ веческих прав. Больше всего его бесило, когда кто-нибудь подвергал сомнению правильность этого взгляда и приво¬ дил к тому же вполне разумные доводы. Поэтому он слу¬ шал замечания товарища, не думая даже обуздать свои чувства и способы их выражения. — Ты просто мальчишка, Зверобой, мальчишка, сби¬ тый с толку и одураченный хитростью делаваров и миссио¬ неров! — воскликнул он, не стесняясь, как обычно, в выборе слов, что случалось с ним всегда, когда он был возбуж¬ ден. — Ты можешь считать себя братом краснокожих, но я считаю их просто животными, в которых нет ничего чело¬ веческого, кроме хитрости. Хитрость у них есть, это я при¬ знаю. Но есть она и у лисы и даже у медведя. Я старше тебя и дольше жил в лесах, и мне нечего объяснять, что такое индеец. Если хочешь, чтобы тебя считали дикарем, ты только скажи. Я сообщу об этом Джудит и старику, и тогда посмотрим, как они тебя примут. Тут живое воображение Непоседы оказало ему некото¬ рую услугу и охладило его гневный пыл. Вообразив, как его земноводный приятель встретит гостя, представленного ему таким образом, Непоседа весело рассмеялся. 61

Зверобой слишком хорошо знал, что всякие попытки убедить такого человека в чем-либо, что противоречит его предрассудкам, будут бесполезны, и потому не испытывал никакого желания взяться за подобную задачу. Когда пи¬ рога приблизилась к юго-восточному берегу озера, мысли Непоседы приняли новый оборот, о чем Зверобой нисколь¬ ко не пожалел. Теперь уже было недалеко до того места, где, по словам Марча, из озера вытекала река. Оба спутника смотрели по сторонам с любопытством, которое еще больше обострялось надеждой отыскать ковчег. Читателю может показаться странным, что люди, на¬ ходившиеся всего в двухстах ярдах от того места, где между берегами высотой в двадцать футов проходило довольно широкое русло, могли его не заметить. Не сле¬ дует, однако, забывать, что здесь повсюду над водой сви¬ сали деревья и кустарники, окружая озеро бахрбмой, кото¬ рая скрывала все его мелкие извилины. — Уже два года я не захаживал в этот конец озера, — сказал Непоседа, поднимаясь в пироге во весь рост, чтобы удобнее было видеть. — Ага, вот и утес задирает свой под¬ бородок над водой, река начинается где-то здесь по со¬ седству. Мужчины снова взялись за весла. Они находились уже в нескольких ярдах от утеса. Он был невелик, не более пяти или шести футов в высоту, причем только половина его поднималась над озером. Непрестанное действие воды в течение веков так сгладило его вершину, что утес своей необычайно правильной и ровной формой напоминал боль¬ шой пчелиный улей. Пирога медленно проплыла мимо, и Непоседа сказал, что индейцы хорошо знают этот утес й обычно назначают поблизости от него место встреч, когда им приходится расходиться в разные стороны во время охо¬ ты или войны. — А вот и река, Зверобой, — продолжал он, — хотя она так скрыта деревьями и кустами, что это место больше по¬ хоже на потаенную засаду, чем на исток из такого озера, как Мерцающее Зеркало. Непоседа недурно определил характер места, которое действительно напоминало засаду. Высокие берега подни¬ мались не менее как на сто футов каждый. Но с западной стороны выдавался вперед небольшой клочок низменности, 62

до половины суживая русло реки. Над водой свисали ку¬ сты; сосны, высотой с церковную колокольню, тянулись к свету, словно колонны, своими перепутанными ветвями, и глазу даже на близком расстоянии трудно было разыскать ложбину, по которой протекала река. С поросшего лесом крутого берега тоже нельзя было обнаружить никаких при¬ знаков истока. Вся картина, открывавшаяся глазу, казалась одним сплошным лиственным ковром. Пирога, подгоняемая течением, приблизилась к берегу и поплыла под древесным сводом. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь редкие просветы, слабо озаряя царив¬ шую внизу темноту. — Самая настоящая засада, прошептал Непоседа. — Поэтому старый Том и спрятался где-то здесь со своим ковчегом. Мы немного спустимся вниз по течению и, на¬ верное, отыщем его. — Но здесь негде укрыться такому большому судну, — возразил Зверобой. — Мне кажется, что здесь с трудом пройдет и пирога. Непоседа рассмеялся в ответ на эти слова, и, как вскоре выяснилось, с полным основанием. Едва только спутники миновали бахрому из кустарников, окаймлявшую берега, как очутились в узком, но глубоком протоке. Прозрачные воды стремительно неслись под лиственным навесом, кото¬ рый поддерживали своды, образованные стволами древних деревьев. Поросшие кустами берега оставили свободный проход футов двадцати в ширину, а впереди открывалась далекая перспектива. Наши искатели приключений пользовались теперь вес¬ лами лишь для того, чтобы удержать легкое суденышко на середине реки. Пристально разглядывали они каждую из¬ вилину берега, но поворот следовал за поворотом, и пирога плыла все дальше и дальше вниз по течению. Вдруг Непосе¬ да, не говоря ни слова, ухватился за куст, и лодка замерла на месте. Очевидно, повод для того был достаточно серь¬ езный. Зверобой невольно положил руку на приклад ка¬ рабина. Он не испугался — просто сказалась охотничья привычка. — А вот и старый приятель, — прошептал Непоседа, указывая куда-то пальцем и смеясь от всего сердца, хотя 63