— Как все прошло? — набросились на новоприбывших соратники, не дав духу перевести. Впрочем, им особо этого и не требовалось.

— Мрр, чудееесно! — потянулся Маури, давая гремлину спрыгнуть с плеча. Создание с локоть величиной соскочило с предплечья, перепрыгнуло на колено Друххука, потом на голову Голана и, наконец, примостилось на подлокотнике кресла поближе к камину. Гремлин Тридрилл был полноправным членом команды, как и все, прошедшим вступительные испытания, и, как и все, вносивший посильный вклад в жизнь команды. Ну а то, что иногда его выходки шокировали даже невозмутимого Хлииса… Ну так что еще от гремлина ждать?

— Блеск! Завтра у второй группы третьего курса намечаются массовые галлюцинации с особым упором на порхающих бегемотов и декане, разъезжающем по внутреннему двору верхом на ректоре! — гремлин вытянул руки к огню и благостно застонал.

— Точно? — педантично уточнила Налинна. На дело собирались отправиться они с Лоувелем, если бы не помешал вызов к декану. Впрочем, какого‑то уточнения и не требовалось. Гремлину по части пакостей можно было доверять. Вот по другим частям — не стоило…

— Обижаете, царица лесов и трясущегося кустарника! — возмутился Тридрилл. — Когда это мы с Кисой промахивались? Ну, может не у второй группы, а у всего курса — кто ж там впотьмах с этой дозировкой разберет…

Налинна проигнорировала намеки на трясущийся кустарник и хмыкнула. Весь курс — это было бы слишком. Не то, чтобы очень, но все же…

Вообще‑то гремлин с самого начала настаивал на более мягкой смеси галлюциногенов. И коварной. Той, которая не обрушивается на несчастную жертву как водопад, а вползает в сознание с мягкостью отравляющего дыма, и так же полностью заполняет его до краев. В таких ситуациях соседи одурманенного объекта не получают наутро дикую историю о строении мироздания, а оказываются втянуты во все нарастающие приступы паники. Начинают беспокоиться за душевное равновесие, переживать… Сердятся, разумеется… Потом злятся… Желательно, конечно, вносить галлюциноген регулярно, небольшими порциями для достижения наилучшего результата. Это сопряжено с рядом трудностей, но гремлин был готов претерпеть. Ради благого начинания… Вторичный эффект такого отравления распространяется волнами, и накапливает силу подобно цунами, ведь речь идет о магах, а не о простых горожанах. Еще неопытных и ничего не понимающих магах, уверенных в собственной безопасности. От идеи пришлось отказаться, чтобы оные волны не зацепили самих отщепенцев. А жаль.

Казалось бы, в их положении рисковать подобным образом — верх безрассудства. Они и так своим существованием поперек горла слишком большому числу влиятельных шишек… И что?

Казалось бы, что следящим за ними недоброжелателям достаточно лишь кривого повода, чтобы навсегда закрыть отщепенцам дорогу к чудесам… Ну да…

Но это не могло остановить тех, кто привык зубами и когтями отвоевывать себе хоть каплю места под солнцем, и для кого их гордость, порой, единственное, что у них оставалось. Они не прощали обид.

Печальный инцидент на первом курсе с участием Сержи и боевого мага четвертого курса многому тогда всех научил. Ситуация была достаточно банальная — отпрыск знатного рода, уже постигший на третьем курсе азы боевой магии считал себя если не без пяти минут архимагом, то кем‑то около того. И его тонкие чувства очень оскорбило присутствие на одной с ним территории гномки, спешащей по своим делам. О подробностях инцидента стороны умалчивают — то ли гномка протискивалась сквозь встречный поток студентов, спеша на занятие, то ли иным каким способам проявила непочтение. Но маг вознегодовал. И взялся втолковать бородатой пигалице, как нужно себя вести, находясь подле истинных светочей магического искусства.

Сержи на горизонте материализовался естественным образом — он шел тем же курсом, что и Дуча, просто более степенно, чем шустрая гномка. Со своими едкими и холодными комментариями он вклинился в намечавшуюся разборку уже тогда, когда гномка недобро прищурилась на обидчика. Как бы ни закончилась та свалка, для гномки она кончилась бы плохо — ее объявили бы зачинщицей, и было бы объявлено разбирательство.

Реальной угрозы было мало — хоть и лишенная серьезных навыков магического нападения, Дуча обладала весьма внушительной защитой, так что недоучившийся толком боевой маг, не шибко успевавший на занятиях, вряд ли бы сильно ей навредил. Другое дело, что это стало было прецедентом. А этого Сержи допустить не мог. Как и того, что член его группы подвергается коллективным насмешкам. Так что холодный сарказм и неприкрытая издевка темного эльфа сослужили хорошую службу.

Была объявлена дуэль, по всем правилам Академии Высокого Колдовства, которая именно так предпочитала решать спорные вопросы в задетой чести у своих титулованных послушников. Проще говоря, не ввязываясь в аристократические разборки. А вот дальше…

А дальше все‑таки было назначено разбирательство, на котором преподавателям был задан один вполне правомочный вопрос: «а как это так получилось, что студент, отучившийся всего пару месяцев, одолел четверокурсника с боевого отделения?»

Преподаватели помялись и пояснили, что оный студент–первокурсник является наследником древнейшего эльфийского рода, в котором магическому нападению и защите обучают наравне с высокой речью, то бишь с пеленок, и личным талантом он, в отличие от посредственного студента–четверокурсника, действительно имеет все основания гордиться, хоть вслух этого и не делает… Более того, студент первокурсник поступил согласно «неписанному кодексу Академии» и во время дуэли использовал только боевые заклинания азов, которые проходят на третьем курсе, так что им соблюдены все косвенные условия того, чтобы репутация альма–матер не пострадала… Просто более талантливый студент победил менее талантливого… А ведь мог бы каким‑нибудь проклятьем крови или рода приложить… Тогда не отмоешься… В смысле не отмоешь… Проигравшего студента… От площадки для дуэлей… Или площадку от студента…

Одним словом, инцидент замяли, и задевать отщепенцев в открытую побаивались. Шестой курс, правда, порывался отравить своих представителей для выяснения отношений, но все тот же преподаватель философии Карикус как‑то походя заметил, что для темного эльфа, тем более аристократа, поражение в магической дуэли неприемлемо, и если у него будет возможность его избежать, скажем, путем применения одному ему известных таинств и обрядов рода, то он его избежит, несмотря на все остальные условности, которые просто отойдут на второй план. А поскольку человеку, который переживет удар тайной магии темных эльфов, лучше сначала бежать в магический магистрат, дабы там зафиксировали первый подобный случай… Быстрее, потому что вдруг не успеет добежать… А уже потом принимать любые ответные шаги… В общем, философский вопрос…

Но это ни в коем случае не значит, что отщепенцев оставили в покое. Началась тайная война. Война, в которой на слухи, сплетни, стишки и карикатуры отвечалось шипами, «липучками», «скользилками» и кошмарной смесью слабительного и чихательного порошка. И много всего в придачу. Знали бы прочие воспитанники, что именно эта война «чести» окончательно объединила непримиримых врагов, и превратила в одну команду, без чего сам факт их дальнейшего существования в стенах академии был бы невозможен… Очень бы расстроились, но это, как говорил профессор Карикус, тоже философский вопрос…

Эльфийка поджала губы. Не то чтобы ее расстраивало предстоящее несчастье всего курса, но она предпочитала работать тонко и изящно. В отличие от Тридрилла, руководствовавшегося в гадостях принципом «чем больше — тем лучше». В остальных аспектах жизнедеятельности гремлин исповедовал обратный подход, хотя факт двойных стандартов его не смущал… Его вообще ничего не смущало, если уж на то пошло, и, если приводить конкретные примеры, то именно ему принадлежит идея и воплощение «туалетных призраков», терроризирующих всю женскую половину общежития…