– Так почему он не разгадывает тайну?! – в голосе папы слышалась мольба и отчаяние. – Ведь он учёный!

– Потому что в настоящее время человек занят, но как только освободится, сразу будет разбираться с нашими привидениями, – ответила бабушка.

Мамины удивлённые возгласы, доносившиеся из гостиной, заставили всех немедленно поспешить к ней.

Она сидела на диване и, вытирая слёзы, смотрела на противоположную стену.

– Посмотрите! Немецкие обои! Я столько денег потратила на них, во что они превратились!

Все Ивановы одновременно перевели взоры на стену. Удивляться было чему. Обои от потолка до пола были разрисованы какими-то ужасными каракулями цветными фломастерами. Карандаши валялись тут же, на месте преступления, словно тот, кто это сделал, был уверен в своей безнаказанности и не пытался скрыть дерзкого поступка. Вадик сразу узнал фломастеры, ему их подарили на день рождения.

– Это мои фломастеры, но я этого не делал, – тихо сказал он. – Вы верите мне?

– Верим, – за всех ответил папа, – потому что все, я надеюсь, верят в то, что я не клал носки в морозильную камеру, а бабушка не прятала вещи в рояле. Знал бы я, кто сотворил это безобразие, я бы хорошенько надрал проказнику уши.

– Да уж, надрал бы! Ты сначала поймай его, а потом говори, – заметила мама.

– Придёт время, обязательно рассчитаюсь, – уверенно ответил папа.

Вдруг бабушка, взмахнув руками, воскликнула:

– Ой, мои бриоши! – и поспешила на кухню.

Папа ушёл, через некоторое время вернулся и положил перед мамой рулон обоев.

– Думаю, хватит, чтобы заклеить художества неизвестного автора, – сказал он. – Не стоит расстраиваться. Вадик, ты поможешь нарезать и приклеить новые обои?

– Конечно, – сын с готовностью согласился. – Сейчас принесу ножницы.

– Маму отпустим отдохнуть. Лёля, не делай из этого трагедию, мы всё исправим, – бодрым тоном сказал папа.

Вадик мигом вернулся, держа в руках большие ножницы. Они вместе с папой принялись нарезать обои. Мама хотела что-то посоветовать, но папа настоял, чтобы она ушла отдыхать.

Когда заготовка листов была выполнена, послышался голос бабушки: она звала к столу.

Папа отложил в сторону линейку и сказал:

– Давай прервёмся, пойдём, попробуем бриоши, я их ещё никогда не ел. Судя по запаху, они должны быть вкусными.

В кухне на столе стояли кружки с компотом из абрикосов, на блюде красовались подрумяненные, аппетитные бриоши, все принялись их есть и не скупились на похвалы.

Утренние проделки привидений отошли на второй план, вкусная еда заметно приподняла всем настроение. Бабушка выкладывала из горячей духовки на стол новые порции выпечки и уговаривала домочадцев съесть ещё. Мама успокоила её, сказав, что к ней должны прийти подруги, и она угостит их. Все поблагодарили бабушку за вкусную еду и попросили её печь бриоши чаще, но она загадочно сказала, что в следующий раз испечёт что-то новое, что именно, не уточнила, но уверила, что тоже очень вкусное. Вадик с папой пошли клеить обои.

В коридоре папу и Вадика чуть не сбил с ног неизвестно откуда вырвавшийся поток воздуха. Он с космической скоростью промчался мимо них, увлекая за собой всё, что встречалось на пути: обувь, газеты, цветочные горшки и вазы, стоящие на полу.

Когда они вошли в комнату, то сразу же увидели, что за время их

отсутствия все художества с обоев бесследно исчезли. Нарезанные листы бумаги лежали возле стола, на стенах не было ни одного рисунка.

Папа не верил глазам. Он подошёл к стене и погладил её рукой. Вадик тоже погладил обои на стене, словно желая убедиться в том, что они не испорчены.

– Невероятно, – произнёс папа. – Здесь кто-то побывал! Он каким-то странным образом удалил с обоев художества. Фантастика!

– Кажется, сейчас мимо нас пронеслись привидения, – высказал предположение Вадик. – Утром было то же самое.

– Не знаю, что думать, – ответил папа. – Мне необходимо готовиться к концерту, но дома нет никакой возможности сосредоточиться над программой. Постоянно отвлекают привидения.

Папа сел в кресло и тяжело вздохнул.

– Не беспокойся, – поспешил успокоить его Вадик. – Скоро к нам придёт бабушкин друг, и мы вместе с ним разберёмся с этой неразберихой. У него есть приборы, мы с их помощью распознаем, где прячутся невидимки и, уж тогда им мало не покажется!

– Да, скорее бы он приехал! – папа ещё раз тяжело вздохнул. – Я не могу погружаться в процесс творчества в такой непредсказуемой обстановке. Теряю драгоценное время, это ужасно. Вдобавок ко всему, пропали ноты концертного выступления, мне придется восстанавливать по памяти, это невероятно трудная работа.

– Пойду, запишу очередные проделки привидений, – сказал Вадик.

– Хорошо. Я отдохну, а потом начну работать над концертом и попытаюсь найти старые ноты, – ответил папа.

Ивановы разошлись по комнатам. В доме воцарилась тишина.

Вадик сидел за столом и аккуратно записывал тетрадь, всё, что вспоминал о привидениях. Записав несколько проделок, он почувствовал, что ручка его не слушается. Вместо нормальных букв она стала выводить странные каракули. Вадик хотел написать предложение: «Привидение подменило папин бритвенный крем».

Не тут-то было! Ручка словно заупрямилась. Как Вадик ни давил на неё, как он ни толкал её рукой, она определённо не желала слушаться. Тогда он решил строптивую ручку заменить на послушную.

Из набора шариковых ручек, он выбрал понравившуюся и принялся писать. Но и с этой ручкой сладить было невозможно. Она совершенно не прислушивалась к требованиям Вадика. Впечатление было такое, будто ручка вырвалась из заточения на свободу и от радости потеряла над собой контроль.

Она с бешеной скоростью носилась по страницам тетради, оставляя после себя таинственные, непонятные знаки. Листы переворачивались сами, ручка мгновенно исчеркала половину новой тетради. Видя такую картину, Вадик решил спрятать её в ящик стола.

Но и эта ручка оказалась упрямой и изворотливой. Она ловко лавировала, ускользая от Вадика, не позволяя ему схватить себя. Мальчик устал её ловить, он откинулся на спинку стула и с тоской смотрел на чудачества ручки. А ей, словно того и надо было! Она продолжала носиться по страницам тетради и успокоилась лишь тогда, когда тетрадь от первой до последней страницы была заполнена экзотическими иероглифами.

Когда закрылась обложка тетради, ручка успокоилась, смиренно легла на поверхность стола, и Вадику показалось, что она произнесла:

– Как же я устала писать!

Нет, Вадик не ослышался, он хорошо понял, что сказала ручка.

– Да что ты написала? – возмутился он. – Твои каракули никто не прочтёт.

– Напрасно так думаешь, – возразила ручка. – Я написала на языке привидений, им будет понятно. Я именно для них написала очень важные сообщения.

– На языке привидений? – удивился Вадик. – У привидений нет языка, они не умеют разговаривать, они только могут строить козни и пугать людей. Ты ещё скажи, что привидения ходят в школу и учатся. Они умные и сообразительные! – в голосе Вадика слышались язвительные нотки.

– Хо, хо, хо! – возразила ручка. – Ты, видимо, ничего о них не знаешь. У привидений есть свой язык и письменность. Привидения умные, ловко маскируются среди людей, потому что много веков учились искусству оставаться невидимыми. Люди не знают повадок привидений, не в состоянии распознать их, не умеют с ними общаться. К тому же, они боятся привидений. А страх – плохой помощник в делах.

– Ничего подобного! Мы с сэром Рики не боимся привидений.

– Его знают все привидения на свете, – согласилась ручка. – Он изобрёл прибор, который излучает сильный свет и ослепляет призраков. Волшебный луч может их испепелить, может захватить в кольцо и увлечь за собой. Всё это известно. Но и привидения не сидят, сложа руки. Они готовят для сэра Рики сюрприз. Что именно – большой секрет. – Мы с сэром Рики не боимся привидений! Им скоро станет жарко, я тебя уверяю! – расхрабрился Вадик.