Том. Бумага всё терпит.

Пустовойтенко. Прости меня, милый дружок.

Том. Вам лучше?

Пустовойтенко. Теперь лучше! (Пытается встать.)

Циркулев. Полежи ещё. (Пауза.) Семён! Я сейчас еду в типографию. Всё улажу. (Кладёт том в кофр.) Сеня, не расстраивайся. И прошу всех, ничего здесь не трогайте. Я из типографии позвоню. (Уходит.)

Шляпин (смотрит на часы). Семён Петрович, я тоже отлучусь. В поезде, пардон боку, паспорт у подруги оставил, вернусь, предпримем, что надо. А сейчас... (Поднимает коробку с деньгами.) Семён Петрович! Правда, она тяжелая!Нести неудобно. Нет ли, во что миллион положить?

Нина Николаевна выходит и приносит ведро. Вдвоём со Шляпиным запихивают коробку в ведро. Она не помещается. Деньги вываливают на пол и складывают в ведро. Шляпин поднимает его.

Пустовойтенко (слабым голосом). Прикрой! Не дрова понесёшь!

Шляпин (закрывает ведро листами, вырванными из энциклопедии, поднимает). Ого! Тяжелое! Ну, я скоро вернусь! (Уходит).

Пауза.

Нина Николаевна садится рядом с Семёном Петровичем.

Затемнение.

Затем в темноте по комнате мечутся тени томов, слышатся возгласы Шляпина, треск вырывания страниц, писк, стоны Пустовойтенко. Темнота. Пауза. Тишина.

Комната слабо освещается. Окно зашторено. Слышен лязг ключа в замке двери. Через какое-то время входит Циркулев, ищет выключатель, включает люстру. Комната завалена вырванными листами. В стороне несколько нераспечатанных пачек.

Циркулев (берётся за голову). Ужас! (Пауза)

Цель дальнюю имея пред собой,

Ты не веди с ней праздных разговоров.

Сегодняшней заботою живи.

И дальняя придёт к тебе сама!

(Повторяет ещё раз, видит нераспечатанные пачки, идёт к ним.) Наверно, эти они не заметили! Ну да, не распечатаны. (Идёт к телефону, достаёт записную книжку, набирает номер.) Алло! Типография? Циркулев! У нас тут другие шутки! Вырваны все предисловия. Целых осталось экземпляров сто пятьдесят и у меня дома сто.

Звук хлопка двери. Входят Шляпин и Александр.

Шляпин. Почему дверь не закрыта? (Расставляет пальцы.)

Вот такая щель оставлена! Я захлопнул. Познакомьтесь, мой школьный друг. Кандидат наук. Ваш тёзка. Александр. Я его в помощники пригласил. Отправлять же надо. Мне одному тяжело. У Александра машина.

Циркулев (здоровается за руку с Александром, затем в трубку). Прошу прощения. Я тут определюсь с компаньоном и перезвоню!

Шляпин. Поздравьте меня. Финансовую операцию провёл. Вон что у меня теперь. (Показывает кредитную карту.) Кредитная карта. Весь капитал на ней. Не дома же его со старухами-змеями держать. Отличную помощь оказала электроника! Буду ходить с неотягощенным карманом. (Оглядывается по сторонам.) Что я хозяев не вижу?

Циркулев. Ты разве ничего не знаешь?

Шляпин. Ничего! Нет!.. А что?

Циркулев. Семёна ночью увезли.

Шляпин (вскрикивает). Ночью?!

Циркулев. В три часа.

Шляпин. Живого?!

Циркулев (садится в кресло у компьютера). Коля! С тобой говорить – надо иметь крепкие нервы! Конечно, живого! Он в больнице ветеранов. Нину тоже положили. Она утром мне позвонила. Рассказала, как ты вчера предисловия драл! Его на «скорой»увезли. Она поехала сопровождать, и её оставили. Как ты мог весь тираж обкарнать?!

Шляпин. Это сейчас не важно. Главное, что Семён Петрович и Нина Николаевна живы!

Циркулев. Я навестил их. Нина ключи отдала. Работу исправлять надо! И заканчивать! Обязательства!

Шляпин. Теперь я готов!

Александр (подсказывает Шляпину). Спроси, больным лучше?

Шляпин (повторяет с той же интонацией). Больным лучше?

Циркулев. Семён духом воспрял, как услышал, что типография предложила. Вариант-то простой был! Заштамповать опечатку рисунком в виде лаврового венка. В середине «Предисловие» без опечатки. Они и штамп уже сделали. Но теперь как быть?

Александр (связывает пачки книг, выносит в прихожую, возвращается, останавливается перед портретами). Это ведь Руссо?

Шляпин. Да, великий энциклопедист. Просветитель.

Александр. Это Дидро! Брокгауз! Эфрон! Это?

Шляпин. Семён Петрович!

Циркулев. Что я ему скажу? Что теперь делать?

Шляпин. Как что? Штамповать! (Показывает на целые пачки.) Вон те! Я их не трогал. Чувствовал,надо Семёну Петровичу оставить! Вот, будут ему с его предисловием в Нюсином лавровом веночке. А эти мы до его выписки отправим! (Александру.) Саша,успеем?

Александр (снова работает). Смотря, сколько он пролежит.

Тут работы...

Шляпин. Не успеем, я на лифте к себе подниму. Он и не вспомнит, сколько его предисловий вырвано. Правильно я говорю, Александр Филиппович?

Укладывают с Александром книги, выносят в прихожу, возвращаются.

Циркулев (глядит на их работу, встаёт из кресла, берёт том, прижимает к груди). Неужели всё так просто? И Семён при своих радостях! И лавроносцы его сочинение не получат. Я его тоже вырву. И всё к юбилею готово! Будто как высшие силы подшутили над нами и лучшим образом всё устроили!