ныне исправляет он.

– По свободному выбору граждан города Перта, – до-

бавил Смит, перебив говорившего зычным и властным

голосом.

– Да, конечно, – сказал смущенный оратор, – по выбору

граждан. Как же иначе? Прошу вас, друг мой Смит, не пе-

ребивайте меня. Я по своему убогому разумению обра-

щаюсь к нашему старшему бэйли, достойнейшему Крейг-

дэлли. Я хочу сказать, что как бы ни был связан с нами сэр

Патрик Чартерис, он все-таки знатный дворянин, а ворон

ворону глаз не выклюет. Он может нас рассудить в спорах с

горцами, может выступить с нами против них, как наш мэр

и предводитель, но, сам облаченный в шелк, захочет ли он

стать на нашу сторону в споре против расшитой епанчи и

парчовых одежд, как вставал против тартана* или ир-

ландского сукна, – это еще вопрос. Послушайте меня,

скудоумного. Мы спасли нашу красавицу девицу, о кото-

рой я не хотел сказать ничего дурного, так как поистине не

знаю за ней греха. У них один человек остался без руки –

стараниями Гарри Смита…

– … и моими, – добавил маленький и важный шапоч-

ник.

– И Оливера Праудфьюта, как он сам уверяет, – про-

должал аптекарь, не оспаривая ничьих притязаний на сла-

ву, лишь бы его самого не побуждали вступить на ее

опасную стезю. – Я говорю, соседи, что раз один из них

оставил нам на память свою руку, они больше не сунутся на

Кэрфью-стрит. А коли так, то, по моему нехитрому суж-

дению, давайте поблагодарим от души нашего честного

горожанина и, поскольку город вышел из дела с честью, а

те окаянные повесы – с уроном, похороним дело – и мол-

чок, ни слова!

Эти осторожные советы возымели свое действие на

иных из горожан, которые кивали на его слова и с видом

глубокого понимания глядели на поборника миролюбия, и

даже Саймон Гловер, несмотря на давешнюю обиду, каза-

лось, разделял его мнение. Но Генри Смит, видя, какой

оборот принимает совещание, взял слово и заговорил с

обычной для него прямотой:

– Я среди вас не самый старший, соседи, не самый бо-

гатый – и не жалею о том. Годы и сами придут, если до них

доживешь, а деньги я могу зарабатывать и тратить, как и

всякий другой, кто не робеет перед жаром горна и ветром

кузнечных мехов. Но никто никогда не видал, чтобы я си-

дел спокойно, когда словом или делом нанесена обида

Славному Городу и когда человек может ее исправить ре-

чью или рукой. Не снесу я спокойно и это оскорбление,

сделаю что в моих силах. Если никто не желает идти со

мною, я пойду к мэру один. Он рыцарь, это верно, и, как все

мы знаем, истинный свободный дворянин из рода, который

мы чтим со времен Уоллеса, посадившего к нам его пра-

деда. Но будь он самым гордым и знатным господином в

стране, он – мэр Перта и ради собственной чести должен

охранять права и вольности города – должен и будет, я

знаю: я делал ему на заказ стальные доспехи и разгадал,

какое сердце они прикрывают.

– Во всяком случае, – сказал Крейгдэлли, – бесполезно

идти с нашим делом к королю иначе, как под предводи-

тельством Патрика Чартериса, все равно ответ будет один:

«Ступайте к вашему мэру, сиволапые, а нам не докучайте».

Итак, соседи и сограждане, если вы меня поддержите, мы

двое, аптекарь Двайнинг и я, отправимся немедленно в

Кинфонс, и с нами – Сим Гловер, наш славный Смит и

доблестный Оливер Праудфьют как свидетели побоища,

мы договоримся от имени города с сэром Патриком Чар-

терисом.

– Нет, меня, прошу, оставьте дома, – стал отказываться

миролюбец лекарь, – я и рта открыть не посмею перед

лицом рыцаря, препоясанного мечом.

– Пустое, сосед, ты должен идти, – возразил Крейг-

дэлли. – Кто в городе не знает, что я – горячая голова, хотя

мне давно перевалило за шестьдесят? Сим Гловер – оби-

женная сторона, Гарри Гоу, как всем известно, больше

продырявил панцирей мечом, чем выковал их своим мо-

лотом, а сосед Праудфьют, который, по его словам, неиз-

менно участвует от начала до конца в каждой драке на

улицах Перта, – он, несомненно, человек действия. Необ-

ходимо, чтобы среди нас был хоть один радетель за мир и

спокойствие. И ты, аптекарь, самый для этого подходящий

человек. Итак, в путь-дорогу, господа, надевайте сапоги,

седлайте коней – «Конь да посох24!», скажу я, и встретимся

все у Восточных ворот, если, конечно, вы соблаговолите,

соседи, доверить нам это дело.

– Лучше и не придумаешь, мы все голосуем за это, –

заговорили горожане. – Если мэр возьмет нашу сторону,

как Славный Город вправе ожидать, мы можем потягаться

с первейшими из знатных господ!

– Значит, соседи, – подхватил бэйли, – как договори-

лись, так и сделаем. Я, между прочим, наказал созвать

примерно к этому часу общегородской совет и не сомне-

ваюсь, – тут он обвел глазами всех вокруг, – что коль скоро

собравшиеся здесь в большом числе горожане решили пе-

24 «Конь да посох!» – всем известный клич, с которым эльфы вскакивают на ко-

ней, пускаясь в странствие при лунном свете, стал широко применяться во всех случаях,

когда садятся в седло.

реговорить с нашим мэром, то и прочие члены совета со-

гласятся с их решением. А потому, соседи и добрые граж-

дане славного города Перта, живо на коней, как сказано, и

сойдемся у Восточных ворот.

Возгласы общего одобрения завершили заседание это-

го, так сказать, частного совета, или, как тогда говорилось,

заседания «лордов ремесел». И они разошлись, выборные –

готовиться к поездке, остальные же – рассказывать своим

заждавшимся женам и дочерям, какие приняты меры,

чтобы впредь их светлицам не угрожало в неурочные часы

вторжение любезников.

Пока седлают коней, а городской совет обсуждает –

или, вернее, формально утверждает – постановление,

принятое именитыми горожанами, дадим читателю необ-

ходимые сведения и ясно изложим то, на что указывалось

вскользь и обиняком в предшествующих прениях.

Во времена, когда феодальная аристократия притесняла

королевские города Шотландии и зачастую нарушала их

права, утвердился обычай, по которому город, если по-

зволяли обстоятельства, выбирал мэром, то есть главой

своего самоуправления, не кого-либо из купцов, мастеров и

других влиятельных лиц, проживавших в самом городе и

замещавших рядовые должности по магистратуре, а при-

глашал на этот высокий пост какого-нибудь могущест-

венного рыцаря или барона из лежащих поблизости замков,

с тем чтобы он был при дворе другом горожан, защи-

щающим их общинные интересы, а при случае возглавлял

бы городское ополчение – на войне ли или в частных рас-

прях, – подкрепляя его отрядом своих феодальных ленни-

ков. Помощь эта не всегда бывала безвозмездной. Сплошь

да рядом мэры беззастенчиво злоупотребляли своим по-

ложением и отхватывали под видом «даров» земли и уго-

дья, принадлежавшие городской общине, заставляя горо-

жан непомерно дорого платить за оказываемое покрови-

тельство. Другие довольствовались тем, что получали от

горожан поддержку в своих феодальных ссорах, а также

всевозможные знаки почета и благоволения, какими город

по собственному почину награждал своего предводителя,

дабы тот при нужде рачительней услужал ему. Барон, со-

стоявший официальным защитником королевского города,

не стесняясь принимал такие добровольные подношения и

платил за них защитой прав и привилегий общины, уча-

стием в прениях городского совета и смелыми деяниями на

поле битвы.

Граждане славного города Перта (как они любили себя