Поначалу главный удар планировался как раз через Старопромысловский район. По результатам разведки Матейченков решил этот план переиграть.

…Изменилось и направление главного удара Южного РУБОПа. Теперь они оставляли в стороне и кирпичный завод, и укрепления со снайперами, и угрожающую чеченскую надпись на бывшем посту ГАИ. Их новый удар пролегал совсем неподалеку, там тоже были и барьеры, и засады, но здесь русских не ждали.

– Вот тебе новая карта, – сказал генерал Матейченков командиру мобильного отряда МВД накануне выступления.

– У меня такая есть.

– Такая, да не совсем.

– А чем она отличается от предыдущей?

– Вот путь, по которому поведешь отряд.

– Ясно.

– А вот это – минные поля, которые выстроили боевики.

– Здорово! А это что за точки?

– Вот это – месторасположение снайперов, укрепленные объекты. Крестики – склады оружия и боеприпасов.

– Это все Петрашевского работа?

– Точнее, его соколов.

– Но как это им удалось, да еще в такой короткий срок? Просто молодцы, – сказал командир отряда.

– Ты смотришь иногда телевизор?

– Крайне редко.

– Значит, видел такую рекламу: не все йогурты одинаково полезны, – продолжал генерал Матейченков.

– Помню.

– Ну, вот. Не только русские женщины болтливы, но и чеченские тоже. Все остальное – военная тайна.

Командир отряда улыбнулся:

– Понимаю.

– Есть вопросы?

– Есть.

– Слушаю.

– Товарищ генерал, координаты минных полей – это, конечно, здорово…

– За это в ножки Петрашевскому поклонись.

– Поклонюсь. Но дело в том, что мои саперы уже не успеют сделать в них проходы.

– Верно, не успеют. Но ты, по крайней мере, будешь знать места, которых следует опасаться. И еще тебе мой совет, из личного опыта, – добавил генерал Матейченков. – Во время огневой подготовки погуще бей именно по этим минным полям. Потом спасибо скажешь.

Совет генерала Матейченкова оказался как нельзя более кстати.

Основная огневая мощь артиллерии и танков, приданных отряду Южного РУБОПа, была направлена на минные поля, разведанные людьми полковника Петрашевского.

В результате часть фугасов была обезврежена прямыми попаданиями снарядов и ракет, что значительно облегчило боевую задачу. Минам боевиков также был нанесен серьезный урон: часть проводов была перебита, что сделало мины бесполезными, часть смертоносных запалов взорвалась при густом и методичном обстреле.

После артподготовки боевики были выбиты отрядом РУБОПа с занимаемых позиций – а это был центральный пункт обороны террористов, можно сказать – ключ к Грозному. Не даром же именно здесь, на Старопромысловской дороге, боевики нарисовали свой угрожающий призыв, который обошел всю мировую прессу.

После боя рослый майор не поленился, взял в дежурке ГАИ ведро краски, кисть и внизу грозной надписи, которую сделали боевики, аккуратно приписал:

Бой ушел в глубину обороны противника. Ломая вражеские порядки, сводный отряд милиционеров продвигался к центру чеченской столицы, хотя не так быстро, как хотелось бы.

Но теперь единое сражение разбилось на отдельные схватки, каждая со своей драматургией.

На следующий день командир соединения МВД проехал на бронетранспортере по Старопромысловскому шоссе, чтобы уточнить ситуацию.

Начал с кирпичного завода. Здесь было пустынно, боевики покинули его под угрозой окружения. Несколько ОМОНовцев в масках патрулировали территорию.

– Трофеев много? – спросил командир у начальника патруля.

– Да.

– А точнее?

– Еще не подсчитали до конца. Вон там собирают оружие, – указал патрульный на длинный сарай, ранее представлявший собой склад готовой продукции – кирпичей нескольких сортов.

– Снайперские винтовки есть?

– Пока только одна.

– И то хлеб. Чья?

– Наша.

– А точнее?

– С Ижевской маркой.

Начальник отряда выругался.

– Нам бы снайпершу хоть одну, товарищ командир.

– Не поймали?

– Нет.

– Плохо старались.

– Да они со страху, небось, все колготки обделали.

– Поймаете – проверите.

Проверив еще несколько объектов, командир отряда поспешил обратно, в горячку уличных боев.

Траки гусениц его БТРа грозно гремели по разбитой вдрызг Старопромысловской дороге. А вокруг уже робкими ростками пробивалась будущая мирная жизнь.

Прямо перед въездом в город, у грозной чеченской надписи с русской припиской, пожилая чеченка расположилась со своим товаром. На старой, пожелтевшей от времени газете, разложенной прямо на снегу, красовалось несколько … «сниккерсов», бог весть как сюда попавших, на дорогу, ведущую в ад.

Непонятно, правда, где женщина найдет покупателей – дорога была пустынна. Только вдали брел в сторону Грозного старик, нагруженный узлом какого-то барахла. Возможно, возвращался в свой дом, еще не ведая, остался ли он или стерт с лица земли.

Только теперь, возвращаясь в город, командир увидел, как разрушена эта часть Грозного. Одни дома были порушены взрывами, другие – сожжены пожаром. Редкий дом был цел, торча, словно зуб в челюсти старика. От некоторых зданий остались только подвалы, ощерившиеся глазницами выбитых взрывами окон. Немало было и коробок, у которых обрушились перекрытия, а стены держались на честном слове.

«Вот где при восстановлении понадобится продукция кирпичного завода, – подумал командир. – Дай только бог, чтобы до этого дошло».

Из какого-то пустого окна послышалась стрельба, пули зацокали по броне. Стрелок сходу влепил туда снаряд из противотанковой пушки, стрельба прекратилась.

Отдельные очаги сопротивления еще предстояло погасить, но, конечно, не это сейчас главное.

До родного ОМОНа оставалось еще несколько кварталов.

Эта часть города состояла в основном из пятиэтажек, которые в России именовали хрущобами. Многочисленные деревья – Грозный всегда был зеленым городом – были изуродованы вчерашней стрельбой, пули и осколки посекли ветки, расщепили и сломали стволы.

Не обращая внимания на редкую и беспорядочную стрельбу, которая изредка вспыхивала то здесь, то там, несколько женщин рылись в груде развалин. Вероятно, это были жильцы взорванного дома. Они надеялись спасти хоть какое-то имущество. Два человека брели по пустынной улице, усыпанной обломками кирпича и осколками стекла, в сторону колонки.

Чем дальше продвигался бронетранспортер, тем слышнее становились выстрелы и взрывы.

А вот тут ночью вспыхнула стычка, где наши понесли потери. Чеченцам удалось подбить и поджечь вырвавшийся вперед танк. Экипаж сражался героически, однако боеприпасы кончились, а прорваться к нашей боевой машине на помощь не удалось. Боевики, почуяв добычу, пресекали все попытки такого рода.

Снова и снова взвод милиции поднимался в атаку, но вынужден был отступить под шквальным огнем противника. Террористы подтянулись из соседних улиц.

Оставшиеся в живых танкисты выскочили из пылающей машины и заняли круговую оборону – пробиваться в развалины не имело смысла, они кишели боевиками. Пули были на исходе, боеприпасы необходимо было беречь.

– Менты, сдавайтесь! – кричали боевики.

В ответ слышалась ругань.

– Эй, жизнь сохраним, – орали террористы.

– Новую веру дадим.

– В рай попадете!

Террористы действовали наверняка, не желая нести лишние потери. Все равно добыча в силках, никуда она не денется. Они старались не убить бойцов, а только ранить – у чеченского командования были на этот счет свои планы. Такой же приказ получили и несколько снайперов, которые переместились в близлежащие пятиэтажки. Они били в руку или в ногу, но никак не в голову.

Наконец все, оставшиеся в живых, были ранены. Стрельба со стороны танка стихла.

Выждав еще для безопасности несколько минут, боевики подошли к танку. Им не терпелось перейти к любимому занятию – пыткам, но командир отряда боевиков велел подвесить оставшихся в живых за ноги на близлежащие деревья.