Вопрос: — Профессор, чем можно объяснить подобную опеку?

Свентоховский: — Одна из причин состоит в том, что армяне жили на территории Восточной Анатолии Османской империи, и царская Россия могла использовать их в своей внешней политике. Многие армяне служили в царской армии на Кавказе, азербайджанцы же были освобождены от воинской обязанности. Кроме того, крупная торговля находилась в руках армян, значительная часть нефтяной промышленности Баку также контролировалась армянами. Правда, основной контроль в этой области осуществляли азербайджанцы, но армяне тоже играли здесь большую роль. (Добавлю от себя, что, кроме Нобеля, бакинскую нефть делили между собой до революции азербайджанский промышленник Тагиев и армянский капиталист Манташев — Ю. П.). Было бы уместно отметить, что несмотря на опеку со стороны властей, между армянами и русскими также возникали противоречия. Так, в начале нашего века армянские террористы выступали и против царского правительства. Но в целом они были солидарны друг с другом.

Вопрос: — Вернемся к последним событиям. Не является ли, по-вашему, требование армян о присоединении Нагорного Карабаха к Армении незаконным и безосновательным? Если рассуждать по их логике, то завтра мексиканцы потребуют Калифорнию, пуэрториканцы Нью-Йорк, а кубинцы — Флориду.

Свентоховский: — Да, я думаю, что требования армян несправедливы. Во-первых, нельзя забывать, что армяне здесь пришлый народ. Все армяне Нагорного Карабаха являются внуками и правнуками эмигрировавших сюда армян. (Позавчера, 27 марта 1992 года, в репортаже из Еревана по Российскому ТВ, подчеркивая героизм людей, ведущих «национально-освободительную» войну, журналист сравнил карабахских армян с российскими казаками и поморами, не подозревая, видимо, что попал-то в точку: и казаки, и поморы действительно расселялись по окраинам империи с определенно колониальными целями — Ю. П,). Я не хочу сказать, что здесь армяне никогда не жили. Однако, даже местные, коренные армяне жили в составе Карабахского ханства и Гянджинской губернии, на исконно азербайджанской земле. Если мы возьмем такие области, как экономика, транспорт, торговля или любая другая, то увидим, что Карабах связан не с Арменией, а с Азербайджаном. Я вновь хочу отметить, что у армян, как и у других национальностей, проживающих компактно вне своей республики, нет никаких оснований требовать у другой республики пересмотра границ. Такие требования должны отклоняться, так как и другие национальные меньшинства начнут выдвигать подобные требования. (Вспомним, что в том же 1989 году, в сентябре, отчитываясь на пленуме ЦК, М. С. Горбачев, видимо, по совету специалистов типа Г. Старовойтовой, столь очевидную истину «требования должны отклоняться» обошел в присущей ему словоблудной манере: «состоялись неоднократные встречи… было принято масштабное постановление… создан Комитет особого управления… туда направлялись комиссии» — Ю. П.). Существует опасность, что в случае, если армянам удастся добиться своего в карабахском вопросе, то русские начнут предъявлять свои претензии на территории других республик. По-моему, советское руководство понимает это. («Процесс пошел» — эти два слова и застряли у нас в памяти от запущенного Арменией механизма идейного национализма, поощряемого властями России на беду ее многих народов — Ю. П.).

Вопрос: Зачем же, как Вы думаете, весь этот сыр-бор?

Свентоховский: — Трудно ответить на этот вопрос. На протяжении многих лет азербайджанцы жили с армянами в добрососедстве. По мнению некоторых армянских лидеров, надо воспользоваться удобным случаем, так как судьба перестройки неопределенна и неизвестно, сколько еще она протянет. Именно поэтому они хотят воспользоваться удобным моментом для перекройки границ. (Идеологиня карабахского конфликта, тогда еще никому не известная Галина Старовойтова, синхронно с конференцией в Колумбийском университете, в том же феврале 1989 года заявила со страниц журнала «Родина»: «право нации на самоопределение — выше ценностей государственности». Правда, еще со знаком вопроса: «не следует ли признать?» — Ю. П.). Отмечу, что деятельность армян в этом направлении хорошо организована и продумана. Они продемонстрировали прочное единство. Для оценки действий их руководства нет слов. По-моему, их деятельность, их единство и солидарность должны стать примером для азербайджанцев. Хотя это и не имеет никакого отношения к их незаконным требованиям.

Вопрос: — Азербайджанцы, компактно проживающие в Армении, никогда не выдвигали подобных требований. Ведь они могли бы сделать то же самое?

Свентоховский: — Да, конечно, любая нация может претендовать на ту или иную территорию. Но это должны быть справедливые притязания…

Заметным событием того же, 1989 года, стало письмо ленинградского рабочего НПО «Электронмаш» Игоря Пояркова, адресованное председателю Комитета Конституционного надзора СССР Сергею Алексееву. Взгляд Пояркова на конфликт в Карабахе состоял в том, что «тупиковая ситуация в этом регионе создана не столько обезумевшими от национализма людьми, сколько беспринципностью органов власти СССР, в том числе и возглавляемым вами Комитетом».

«Если им (армянам — Ю. П.) — продолжал Игорь Поярков, — в какой-то момент больше всех других прав на свете стало необходимым право на самоопределение нации (подчеркнуто автором письма — Ю. П.), они свободно и в полной мере могут им воспользоваться, уезжая из НКАО в Армению! Почему же они этого не делают?

Они желают уехать в Армению вместе с территорией, на которой проживают.

А без территории?

Без территории они не хотят!

Весьма сожалею, но совершенно очевидно, что этим людям всё-таки важнее территория, на которой они проживают, чем самоопределение нации. Самоопределение армян уже есть. Сколько же раз одна нация пожелает самоопределяться?».

Анализируя 70-ю и 78-ю статьи Конституции СССР, Игорь Поярков, как и люди, принимающие в конфликте вольное или невольное участие, оглядывался на государство, ждал, что медлительный и неповоротливый Центр открыто назовет виновников конфликта: «кто они — национальные герои, освободители? Или заурядное хулиганье и бандиты?».

Отсутствие позиции государства в течение двух лег вызывало, по мнению И. Пояркова, в обеих республиках «рост числа экстремистов и их желания оказать на государство возможно более сильное давление. Попутио лилась кровь, подхлестывая события».

«Что же вы медлите с объяснениями? — вопрошал рабочий юристов Комитета Конституционного надзора, — если я разобрался в вопросе, увидел причины и следствия за пять минут (два дня у меня ушло на то, чтобы добыть экземпляр «Конституции СССР»?)».

Укор его «медлить два долгих года, медлить, когда рушится экономика целых регионов, сотни тысяч людей изгоняются из своих домов, а число погибших исчисляется сотнями, нельзя», — остался безответным.

Письмо Пояркова было обнародовано лишь газетой «Бакинский рабочий», и то с серьезными цензурными купюрами. Назову основные из них, проливающие свет, прежде всего, на азербайджанских идеологов, на их полную зависимость и покорность перед Москвой.

Купюра первая: «На какой авторитет и уважение этот Союз ССР может рассчитывать, если позволяет полоскать статьи собственной Конституции в помойном ведре ереванских митингов?».

Купюра вторая. В медлительности Поярков обвинял не только Комиссию С. С. Алексеева, но и «Правительство тов. Рыжкова, и Президиум Верховного Совета СССР, возглавляемый двумя юристами и лично Генеральным секретарем тов. Горбачевым».

Редактор «Бакинского рабочего» убрал из текста Пояркова упоминание о том, что «и не велась бы сегодня война Армении против Азербайджана с применением вертолетов, бронетранспортеров и артиллерии».

И что самое главное, выбросили решительную концовку: «Националистическая пена в Армении не спадает и сама по себе не спадет. Никто из людей, схватившихся там за оружие, не читал Конституции СССР и не разбирался в ней. Они глотали то, что им в обработанном для употребления виде выдавалось там на митингах идеологами конфликта. Кто эти идеологи? Для меня бесспорно: человек, нарушающий Закон и подстрекающий множество людей на нарушение Закона, есть преступник, попросту не успевший сесть на скамью подсудимых Нюрнбергского процесса».