Рита (решительно), А теперь я не согласна.

Аттилио. В самом деле?

Аеостино и Беттина переглядываются,

Рита. В самом деле. Вот ваши десять тысяч лир. (Кладет деньги на стол.) Можете взять их и оставить меня в покое.

Аттилио. Понимаю, в первую минуту ты решила, что у тебя хватит сил, а теперь, ближе к делу, боишься, что это будет кощунством. Ты считаешь, что десять тысяч лир можно вы­манить и у кого-нибудь другого, кто испугается покойника и сбежит. Но я не из пугливых и, чтобы тебя не так мучила совесть, к этим десяти тысячам лир я прибавлю еще де­сять. (Кладет вторую десятитысячную кредитку поверх пер­вой.)

Рита. Нет-нет... Нет!

Аттилио (серьезно, убежденно). Послушай, малышка, мне не пятнадцать лет. Прежде чем постучаться, я все как следует взвесил; и если я здесь, то для этого имеются серьезные основания. Здоровье есть здоровье.

Рита. При чем тут здоровье?

Аттилио. Ты слишком молода и многого не понимаешь. К тому же это мои личные обстоятельства, которые никого не ка­саются. (Решительно.) Слушай, я кладу сверху еще три бумажки по десять тысяч: ты получаешь пятьдесят тысяч лир, и мы переходим от слов к делу. (Отсчитывает и кладет на стол еще три десятитысячные кредитки.)

Рита (смотрит на деньги, борясь с искушением). Я, право, не знаю... (Показывает на кровать.) Если бы не он...

Аттилио. Он отошел в лучший мир.

Рита. Но, может быть, теперь, после смерти, все в этом доме го­ворит о его присутствии, как никогда раньше.

Аттилио (с иронией), В его присутствии никто не сомневается.

Рита (напуская мистического туману}, Вы тоже верите в бес­смертие души?

Аттилио (в тон ей). Разумеется...

Рита. Тогда дайте мне посоветоваться с ним: если он ничего не решит, я решу сама.

Аттилио. Правильно, правильно, посоветуйтесь с ним. Он ведь теперь пребывает в царстве истины, так что ему и карты в руки.

Рита. Только вы отойдите... оставьте меня с ним наедине: я не могу молиться при вас.

Аттилио. Пожалуйста, ради бога, договаривайтесь на здоро­вье. (Отходит и поворачивается к ней и Родолъфо спиной.)

Рита (опускается на колени перед мужем, сложив молитвенно руки). Святая душа, что мне делать? Ты все знаешь и все видишь, я уверена... Ты знаешь также, отчего ты умер и в каком положении меня оставил... (Повышая голос.) Это зна­ешь не ты один, но и все святые — в том числе и Санто Агостино!

Агостино не терпится прибавить к уже имеющейся сумме еще пятьдесят тысяч лир; смотрит на Беттину, которая ло­ мает себе руки, уповая, как и он, на то, что деньги оста­ нутся в доме.

Знак, подай мне знак, твоя воля для меня закон! Помоги мне! Я жду одну минуту, и если за это время я ничего не услышу, значит, ты против. Удар далекого колокола, шуршанье ветра в комнате, какой-нибудь необычный шум... и я пойму, что ты разрешаешь мне принести себя в жертву... Аттилио (после продолжительной — около двадцати секунд — паузы). Скажи ему, что пятьдесят тысяч могут превратить­ся в сто!

Эта цифра настолько поражает Агостино, что он решается дважды хло п нуть балконной дверью, произведя тем самым необычный шум, о котором Рита просила мужа; тут же он скрывается вместе с Беттиной во второй комнате,

Аттилио (овладев собой меле тою, кем неожиданный шум заставил его вздрогнуть; обращается к Рите; скептически). Он разрешил. Не будем терять времени.

Родольфо (скривив рот, сквозь зубы, Рите). Выстави его,, не то я за себя не ручаюсь.

Рита (поднимаясь с колен, подходит к Аттилио. На этот рва ее голос звучит ласково, умоляюще, «подлинна»). Сжальтесь надо мной, перестаньте меня мучить... По всему видно, вы человек порядочный. Смотрите, я плачу, по-настоящему пла­чу. (Действительно, две крупные слезы скатываются по ее щекам.) Будьте великодушны, пожалейте меня... Я прошу у вас прощения; возьмите ваши деньги и уходите. (Плачет навзрыд^ не стесняясь своцх слез; руки бессильно повисли вдоль неподвижного туловища,— так плачут дети.}

Родольфо садится на кровати и воинственно сжимает кула' ки, намереваясь вмешаться в этот бессмысленный диалог, как того требуют права и об язанн о сти м ужа, понявшего, что пора наконец взять под защиту собстве нную жену и соб­ ственную честь. Некоторое время он остается в этом поло­ жении, сверля Атт и лио взглядом. Старик не проявляет ни малейших призн аков удивления или стр а ха и в свою оче­редь смотрит на него, прищурившись и скрестив руки на гр у ди,

Родольфо (в конце концов решается высказаться}. Извините, но ваша настойчивость кажется мне неуместной. Чего вы добиваетесь? Эта бедная женщина искренне огорчена, она плачет. Она просила у вас прощения. Я тоже прошу изви­нить меня. Чего вы еще хотите?

А т т и л и о Но, милостивый, государь.

На площадке перед балконом вновь появляются А гост и- но и В е т т и на.

Я не знаю, кто вы и как вас величать...

Родольфо. Я муж этой женщины. Мое имя не имеет значе­ния.

Аттилио. И муж заставляет собственную жену заниматься та­кого рода ремеслом, а сам изображает покойника и воскре­сает, когда ему заблагорассудится?

Родольфо. Совершенно верно. И тут я мог бы согласиться с вами. Но почему вы не хотите понять: жизнь иной раз бы­вает настолько невыносима, что человеку остается одно из двух — притвориться мертвым или умереть.

Аттилио. Нашли кому рассказывать сказки! Как бы тан ни было, нельзя доходить до такой дикости, тем более что это карается законом.

Агостино (отыскал наконец цилиндр, водрузил его на голову и решительно подходит к перилам). Нет, можно!

Аттилио (удивленно). Кто там еще?

Беттина (пытается остановить Агостино, направляющегося к лестнице). Подожди.»

Агостино. Не мешай мне, Бетти. (Вырывается и» ее рук и бы­стро спускается по лестнице. Он в двух шагах от Аттилио.)

Веттина последовала за мужем и стоит сейчас у него за спи­ ной.

Можно!

Аттилио (к Родолъфо). Кто этот тип?

Агостино. Вы неграмотный, а?

А т т и л и о (обиженно). К вашему сведению, я окончил лицей и университет, причем — два факультета.

Разочарованный Агостино снимает цилиндр.

Беттина (к Аттилио). Милый человек, послушайте. В этом доме — замороженная квартплата. Мы въехали сюда еще до войны. Хозяин дома мог выселить нас только за неуплату.

Родольфо. Этим все и кончилось. Он подал в суд, н судья решил дело в его пользу.

Рита. Нам дали десятидневный срок: или мы погасим задолжен­ность, или нас выбросят на улицу. Без права на апелляцию. И никаких отсрочек.

Беттина. Мы задолжали триста -шсяч лир„. Понимаете...

Рита (достала из ящика комода лист бумаги и показывает его Аттилио). Вот уведомление.

Б е т т и н а. Мы всегда платили вовремя, но при том, что все до­рожало...

Агостино (неожиданно разволновавшись). Мне так стыдно смотреть этим ребятам в глаза... что я отхлестал бы себя по щекам собственными руками.

Родольфо. Что вы, дон Агостино? Вы-то здесь при чем? Мы ведь знаем, что небольшие деньги, которые мы вам давали каждый месяц, уходили на то, чтобы изо дня в день топить печку и чтобы у нас была тарелка макарон.

Б е т т и н а. Нам не удавалось сводить концы с концами, и в прошлом году мы сдали эту комнату им двоим.

Родольфо. Я приехал в Неаполь на курсы официантов, чтобы подучиться еще немного и, попытав счастья на конкурсе, попробовать устроиться в вагон-ресторан. Конкурс уже был: меня признали одним из лучших, но места все нет и нет.