Кронин некоторое время собирался с мыслями.

— Как тебе сказать?.. Мне как-то не верилось, что она была на самом деле, понимаешь? Будто я познакомился с ней по книге или фильму. Мне и в голову не приходило, что я могу встретиться с ней в Даль-Гее. Разве можно надеяться увидеть Василису Прекрасную или Хозяйку Медной Горы?

— Да, — согласился Снегин, — такая встреча похожа на чудо. Что Кайна узнала от тебя?

Кронин склонил голову набок.

— А почему ты решил, что она что-то такое узнала?

— Представь, я немного знаю твой характер.

— Ты уверен в этом? Впрочем, на этот раз ты не ошибся, кое-что мне пришлось рассказать. Разумеется, я не стал называть имена или излагать план операции.

— Спасибо и на этом, — усмехнулся Снегин.

— Пожалуйста, — невозмутимо ответил Алексей. — Но как-то объяснить свое появление в городе мне, конечно, пришлось. Я сказал, что прибыл в Даль-Гей как представитель фирмы «Нун». Мы-де заинтересованы в ее операциях, а фирма из-за лихорадки осталась без нужных людей.

— Не так уж скверно, — одобрил Снегин. — И это все, что знает Кайна?

— Пожалуй. И еще, что «Торнадо» стоит в эллингах стигмийской базы — карантин. — Кронин помолчал, присматриваясь к Снегину, и тихо добавил: — Всеволод, ты можешь быть спокоен, Кайна вполне порядочный человек, ей можно верить.

— Это по каким меркам порядочный — по земным или по далийским?

— По общечеловеческим. Я доверяю Кайне так же, как тебе или Ивану.

— Обязывающее заявление. Но что ты знаешь о ней?

— Я боюсь утверждать наверняка, — задумчиво проговорил Кронин, — но, по-моему, Кайна занимает в Даль-Гее какое-то особое положение.

— Любая красивая женщина находится на особом положении. Даже у нас, на Земле. Что же говорить о Даль-Гее?

Кронин замотал головой:

— Нет, не то. Ты ведь знаешь, я не очень наблюдателен. И, не бросайся все это в глаза, я бы ничего не заметил. Представь себе, подходим к стоянке автомашин, уйма народу, я еще подумал, как мы пробираться будем? — Кронин пожал плечами. А прошли так, словно и не было никого. Кайна ни слова не сказала, не поблагодарила, даже шаг не замедлила. Толпа молча расступилась, и мы прошли по образовавшемуся коридора как раскаленный нож сквозь масло.

— Популярность известной певицы? — предположил Снегин.

— Нет, там автографы, приставания, приветственные оклики, а тут ничего похожего — всеобщее молчаливое почтение. Но расспрашивать ее я, разумеется, не стал.

Снегин неодобрительно покосился на него.

— А стоило.

— Это неловко.

— Как многое нам неловко! — сказал Всеволод с досадой. А если нужно для дела?

Алексей, нахмурившись, промолчал.

— Ладно, не будем ссориться по пустякам. Что за обстановка у Кайны, как она живет?

Кронин оживился.

— Не квартира, а дворец! Серьезно, посмотрел бы ты на ее хоромы. Мне и в голову не приходило, что один человек может жить сразу в дюжине комнат. Я не один раз терял ориентировку в этой огромной квартире и блуждал там самым натуральным образом, как в дремучем лесу. И все удивлялся, что там не поставлены указатели на манер тех, которые ставятся на площадях у выходов на улочки и переулки.

Снегин, слушавший его с интересом, недоуменно пробормотал:

— Далийцы вовсе не склонны разбрасываться жилой площадью. В том числе и для певиц, даже знаменитых. Тут что-то явно не то.

— Я же говорю!

— Хорошо, оставайся пока у Кайны Стан. Но об Иване ни слова. Все заботы о нем я с тебя снимаю.

— Так я и думал, — вздохнул Кронин, — хотя, на мой взгляд, это перестраховка.

— Перестраховка! А если квартира Кайны — ловушка?

— Это невозможно.

— А если Кайна и сама не знает об этом?

Кронин не нашелся что возразить.

— Вот то-то и оно, — сказал Снегин. — Но делать нечего. Раз уж Кайна оказалась посвященной в твои дела и ей кое-что доступно в этом мире, поговори с ней о Хаасене. Может быть, она поможет выйти на него.

Кронин взглянул на него с откровенным удивлением.

— Ты предлагаешь познакомить Кайну Стан с операцией?

— Ни в коем случае! Просто ты обеспокоен судьбой товарища. Разве это не естественно?

— Что-то я тебя не пойму, Всеволод, — задумчиво проговорил инженер. — Не шарахаешься ли ты от чрезмерной осторожности к необоснованному риску?

— Обстановка сильно усложнилась, Алексей. С освобождением Тура надо максимально поторопиться… Сам знаешь, иногда не рискнуть…

— Сейчас рискуешь ты один, Иван связи с тобой не будет. К тому же ведь ты уверен в Кайне!

Внимательно разглядывая товарища, Алексей ответил про себя, что тот явно чем-то взволнован.

— Что еще случилось, Всеволод? — спросил он. — Поверь, я спрашиваю не из праздного любопытства, а для того, чтобы знать, до какой грани риска разумно доходить.

Снегин кивнул:

— От Хаасена получено письмо.

— От Хаасена?!

— Он написал и отправил его еще до похищения. Наверное, почувствовал за собой слишком уж плотную слежку и решил подстраховаться. Зашел в какое-нибудь кафе, бар, бюро, написал и бросил в почтовый ящик. Письмо короткое, всего на одной страничке, и написано в явной спешке… Тур, конечно, знал, что если он пошлет письмо прямо в консульство, то его наверняка перехватят. Поэтому и направил его своему далийскому другу Альгибу Хинглу. Это одаренный физик, возглавляющий группу по освоению производства нейтрида. Далийцы всячески поощряли его контакты с Туром. А они занимались не столько физикой, сколько чуть ли не до драки спорили по вопросам мироздания. Хингл лично доставил нам конверт Хаасена.

Алексей невольно улыбнулся, представив себе дискуссии Тура и Хингла. Ему ведь и самому приходилось спорить с Хаасеном.

— И что же было в письме?

Снегин с присущей ему четкостью и лаконизмом передал содержание письма.

— Не может быть! — вырвалось у Кронина.

— Может, — жестко сказал Снегин. — Теперь ты достаточно хорошо знаешь далийцев. Может!

На лбу инженера пролегла упрямая складка.

— Я глубоко уважаю Тура и как человека, и как специалиста, — медленно заговорил он. — И все-таки его сообщение настолько чрезвычайно, что следует поставить вопрос: насколько мы можем доверять его сведениям. И проверить их по другим каналам.

— Подготовка не прошла для тебя даром, — одобрил Всеволод. — Разумеется, мы и ставили и проверили. — Снегин покачал головой. — Мы не вправе отмахнуться от сообщения Хаасена. Легкомысленное благодушие ничем не лучше ложной подозрительности. Речь идет о благополучии человечества, о жизнях миллионов людей.

Наступило тягостное молчание. Наконец инженер поднял глаза.

— Ты прав, Всеволод. В такой ситуации мы просто обязаны быть бдительными.

Зал гленд-холла был до отказа набит самой разношерстной публикой, а в глубине одной из дорогих лож, так, что их совсем не было видно из зала, сидели Алексей Кронин и Кайна Стан, разделенные небольшим столиком со скромным ужином. После того как было просмотрено несколько номеров из обширнейшей программы, Кайна спросила:

— Как вам здесь нравится, Алексей? — И, встретив откровенно недоуменный взгляд Кронина, засмеялась: — Нет-нет, я не о том, что происходит на арене. Я спрашиваю о самом помещении.

Кронин внимательно, несколько скептически огляделся и пожал плечами.

— Пожалуй, больше всего похоже на цирк.

— Цирк?

— Цирк. Я не знаю, как это называется по-далийски. В цирке такая же круглая арена и сиденья амфитеатром.

— Теперь припоминаю. — Кайна опиралась подбородком на руку. — В цирках выступают ваши любители-спортсмены, правда? Гимнасты, жонглеры, акробаты и много-много других.

— Верно. И еще там проводятся состязания любителей борьбы и ближнего боя.

— Я помню, — вздохнула Кайна, — но здесь ведь совсем другое.

Кронин усмехнулся:

— Да, здесь другое…

Арена гленд-холла была устлана удивительным ковром. Этот ковер был и произведением искусства, и настоящим чудом науки и техники. Он мог принимать все цвета радуги и их самые причудливые и пестрые сочетания. Он мог менять свою структуру, становясь то твердым, как доска, то упругим, как спортивный мат, то таким мягким и пушистым, что ноги актеров утопали в нем по щиколотку.