Со стороны ближайшей роты Легиона Фалконера раздались аплодисменты, и Свинерд, не заметив, что повысил голос настолько, что его могли услышать, покраснел, когда обернулся на эти иронические хлопки. Было время, и не так уж давно, когда солдаты чертыхались при виде Гриффина Свинерда, но они были побеждены христианской благодатью, а точнее, той работой, которую она проделала со Свинердом, и теперь полковник знал, что солдаты его любят, и благодаря этому благословенному дару сегодня он мог всплакнуть, хотя и так уже плакал от радости.

Потому что армия Юга Роберта Ли, которая снова и снова сражалась с вторгнувшимися в страну северянами, переправилась через Потомак.

Они шли на север.

Конфедерация перенесла войну в Соединенные Штаты Америки. Уже год как янки топтали землю Юга, грабили его фермы и бахвалились тем, что опустошат его столицу, но теперь южане сами стали захватчиками, и огромная темная масса людей переходила брод под боевыми знаменами Юга.

- Я слышу раскаты далекого грома, - пел Свинерд, и на сей раз Легион запел вместе с ним, их голоса у реки слились в удивительно гармоничную мелодию. - Мэриленд! Старый горн протрубит, Мэриленд! Он не мертв, и не глух, и не нем, ура! Он выкинет северный мусор! Он дышит, пылает и он придет, он придет! Мэриленд, мой Мэриленд!

- Хорошо поют, Свинерд, хорошо поют! - говорившим был Нед Мейтленд, новый командир Легиона, пришпоривший лошадь в сторону Свинерда. Тот был пешим, потому что его лошадь, единственный предмет роскоши, которым он обладал, отдыхала. Людям вроде Мейтленда нужны были три ездовые лошади и четыре вьючных мула для пожитков, чтобы окружить себя комфортом во время кампании, но Свинерд отказался от всей этой мишуры. Он владел лошадью, потому что командующий бригадой иначе не справился бы со своей работой, и унаследовал палатку и слугу от Таддеуса Бёрда, но палатка принадлежала армии, а слуга, слабоумный по имени Хирам Кетли, должен был вернуться на службу к Бёрду, как только тот поправится от полученной у Кедровой горы раны.

- А что вы будете делать, Мейтленд, когда вернется Бёрд? - спросил Свинерд, поддразнивая самоуверенного Мейтленда, приехавшего на войну с двумя палатками, четырьмя слугами, бадьей для принятия ванн и серебряными столовыми приборами, которыми он ел отварные овощи.

- Я слышал, что он не вернется, - ответил Мейтленд.

- А я слышал, что вернется. Его жена написала Старбаку, что он поправляется, и когда он вернется, вам придется отдать ему Легион. Он его настоящий командующий.

Мейтленд отмахнулся.

- Есть куча других вакансий, Свинерд.

- Думаете, меня могут убить, да? Рассчитываете стать командующим бригадой? Похоже на то, Мейтленд, отвечу за вас. Во сколько обошелся этот мундир?

- Достаточно дорого, - Мейтленд вел себя безмятежно и редко заглатывал наживку Свинерда, возможно потому, что знал - его связи в Ричмонде обеспечат ему спокойное продвижение по службе до высших армейских чинов. Главным трюком, по мнению Мейтленда, было получить достаточно военного опыта, чтобы придать этому продвижению правдоподобие, достаточно, но не более того. Он вытащил из седельной сумки бинокль и направил его на противоположный берег, в Мэриленде, где Свинерд увидел, как в реку вошел эскадрон кавалеристов Стюарта. Всадники зачерпывали шляпами воду и брызгали ей друг в друга, как дети. Армия пребывала в праздничном настроении.

- Вот бы у Легиона по-прежнему был оркестр, - сказал Свинерд, когда ближайшие музыканты в энный раз начали играть "Мэриленд, мой Мэриленд". - Раньше он у нас был, но пропал. По крайней мере, пропали все инструменты.

- Похоже, у Легиона много чего пропало, - легкомысленно заявил Мейтленд.

- Что вы имеете в виду, интересно? - спросил Свинерд, пытаясь скрыть вызванное снисходительным тоном Мейтленда раздражение. Свинерд не был уверен, что Мейтленд намеревался произвести именно то впечатление, которое у него получилось, но выглядел он высокомерным человеком, неодобрительно взирающим на всё, с чем встретится.

- Главным образом офицеры, - ответил Мейтленд. - Большинство офицеров, похоже, были произведены в это звание в последние несколько недель.

- Мы сражаемся, - заметил Свинерд, - а значит, офицеров убивают. В Ричмонде вы об этом не слышали?

- До нас доходили слухи, - мягко произнес Мейтленд, протирая линзы бинокля. - Но даже если и так, Свинерд, мне нужны люди получше.

- Которые знают, как есть галеты с помощью ножа и вилки? - предположил Свинерд.

Мейтленд пропустил сарказм мимо ушей.

- Я говорю об уверенных в себе людях. Уверенность воодушевляет. Взять юного Мокси. Какая жалость, что он уехал.

Капитан Мокси отправился в Ричмонд, чтобы служить адъютантом Вашингтона Фалконера.

- Мокси был бесполезен, - заявил Свинерд. - Если бы я собрался воевать, Мейтленд, мне хотелось бы иметь дело не со слабаками вроде Мокси, а с людьми вроде Ваггонера и Траслоу.

- Но едва ли их можно назвать вдохновляющими, - язвительно отметил Мейтленд.

- Победа - лучшее вдохновение, - ответил Свинерд, - а люди вроде Траслоу ее приносят.

- Возможно, - признал Мейтленд, - но я бы положился на Мокси. Или на этого парня Тамлина.

Свинерду пришлось на секунду задуматься, кто такой Тамлин, а потом он вспомнил человека из Луизианы, заявившего, что он был в плену на Севере со времен падения Нового Орлеана.

- Вам он нужен? - удивился он.

- Он кажется достойным человеком, - сказал Мейтленд. - И готовым служить.

- Вы так думаете? Мне кажется, для человека, который провел пять месяцев в тюрьме у янки, он выглядит слишком упитанным, но наверное, наши былые собратья могут позволить себе хорошо кормить пленных. Я бы назвал юного Тамлина скользким типом.

- Он уверен в себе, это точно, - отозвался Мейтленд. - Полагаю, вы послали его в Ричмонд?

- В Винчестер, - сказал Свинерд. Винчестер в долине Шенандоа являлся базой снабжения кампании, и все оставшиеся вне подразделений военные пересылались туда, чтобы получить новое назначение. - По крайней мере, его не навяжут бедняге Старбаку, - добавил Свинерд.

- Старбак мог бы считать себя счастливчиком, если бы навязали, - ответил Мейтленд, снова наставив бинокль на противоположный берег. Тот берег густо зарос лесом, но за деревьями Мейтленд видел вражеские угодья, залитые ярким солнечным светом.

- Если Старбаку повезет, - произнес Свинерд, - он вернется в бригаду. Я потребовал, чтобы его батальон прислали к нам, если его прикомандируют к армии.

Мейтленд поежился при мысли, что снова встретится с Желтоногими. Его назначение командующим этого батальона было низшей точкой карьеры, и лишь энергично дергая за все ниточки он смог спастись.

- Сомневаюсь, что мы их увидим, - сказал он, не в силах скрыть облегчение. - Они не готовы выступить в поход и не будут готовы еще многие месяцы.

И никогда, подумал он, если полковник Холборроу этим займется.

- И с какой стати они вообще нам нужны? - добавил он.

- Потому что мы христиане, Мейтленд, и никого не можем отвергать.

- Кроме Тамлина, - едко отозвался Мейтленд. - Выглядит так, словно они для нас годятся, Свинерд.

К бригаде скакал посыльный. Лошади с брызгами тянули через брод экипаж из госпиталя под аккомпанемент ободрительных криков со стороны ближайших войск. В этом экипаже находился Роберт Ли, поранивший руки, пытаясь успокоить испуганную лошадь. Раненый командующий, подумал Свинерд, не есть хорошее предзнаменование, но он отмел эту языческую мысль, когда к Мейтленду подъехал гонец, решивший, что этот элегантный подполковник и есть командующий бригадой.

- Вот тот, кто вам нужен, - Мейтленд указал на Свинерда.

Посыльный привез приказ бригаде Свинерда пересечь реку, и тот, в свою очередь, оказал Легиону честь повести бригаду на землю Севера. Полковник шел мимо построенного в колонну поротно Легиона.

- Помните, ребята, - снова и снова восклицал он, - никакого мародерства! Никаких грабежей! Выписывайте расписки за всё, что берете! Покажите им, что мы христианская страна! Вперед!