Впрочем, Вольф не рассчитывал, что ему дадут воспользоваться этим оружием. Он слишком хорошо знал, насколько разнообразными могут быть ловушки, которыми пользовались властители.

«Пора уходить, — сказал себе Роберт. — Нет смысла тянуть время».

Он вошел в узкое пространство воссозданного гексакулума.

Ветер ударил в лицо и засвистел в ушах. Его поглотила чернота. Тело сдавило, словно в стальной хватке огромных рук. Все смешалось в одной ошеломляющей вспышке…

Роберт стоял на траве. Неподалеку возвышались гигантские деревья с широкими листьями, рядом плескалось голубое море, а над головой сияли красные небеса. Он находился на острове. В этом мире не было солнца, и свет шел прямо с неба, со всех сторон. При пересечении врат ему почудилось, будто с него сорвали одежду. Однако это лишь почудилось — он по-прежнему был одет. Его даже не лишили оружия.

Он находился где угодно, но только не в обители Уризена. Это был самый необычный мир, который он когда-либо видел.

Роберт оглянулся, чтобы рассмотреть гексакулум, через который он прошел, но тот уже исчез. Вместо него на широком плоском валуне стоял высокий шестиугольник из фиолетового металла. Вольф вспомнил, как что-то толкнуло его внутрь фигуры, и ему даже пришлось сделать несколько шагов, чтобы удержаться на ногах. Сила толчка была такой, что, пролетев через врата, он выскочил в нескольких футах от валуна.

Значит, Уризен заменил гексакулум другими вратами и переправил Вольфа в какое-то иное место. И вскоре Роберту предстояло узнать, что именно приготовил для него отец.

Он представлял, что могло произойти при попытке возвратиться в пространство врат. Но Вольф не привык отступать. Он вошел в шестигранник — и оказался с другой стороны валуна.

Как он и ожидал, врата действовали только в одном направлении.

Позади него кто-то тихо покашлял, и Вольф быстро повернулся, приподняв ствол лучемета.

Берег резко обрывался, и за ним сразу начиналось море. Животное, только что вынырнувшее из воды, находилось всего лишь в нескольких шагах от него. Оно сидело, как жаба, на огромных перепончатых ступнях, изогнув похожие на столбы ноги, словно те вообще не имели костей. Торс, весь в складках жира, напоминал тело гуманоида, а живот выступал, как грудина гуся, откормленного на День благодарения. Длинную гибкую шею венчала человеческая голова с плоским носом с длинными узкими ноздрями и огромными глазами цвета сочной зелени мха. Рот окаймляли усики из красной плоти. Уши отсутствовали. Голову, лицо и тело покрывал темно-синий маслянистый мех.

— Ядавин! — вскричало существо на древнем языке властителей. — О Ядавин, не убивай меня! Неужели ты меня не узнаешь?

Вольф удивился, но не настолько, чтобы забыть осмотреться вокруг. Появление существа могло быть отвлекающим маневром.

— Ядавин! Ты не узнаешь собственного брата?

Вольф действительно не узнавал его. Лягушачье тело, тюленья голова без ушей, синий мех и расплющенный нос с длинными прорезями совершенно не способствовали установлению личности. А еще следовало учитывать время. Если он и называл это существо своим братом, то с тех пор, вероятно, минуло несколько тысячелетий.

Вот только голос… Роберт копался в пыльных пластах памяти, как собака, ищущая старую кость. Он перебирал слой за слоем, но…

Вольф покачал головой, оглянулся и осмотрел разлапистую растительность.

— Кто ты? — спросил он.

Существо захныкало, и Роберт понял, что его брат — если только это действительно его брат — находился в теле гадкого чудовища долгие и долгие годы. Обычно властители не хныкают.

— Значит, и ты отказываешься от меня? Значит, и ты такой, как все? Они меня терпеть не могут. Они издеваются надо мной, плюют в лицо, смеются, пинают, гонят. Они говорят…

Существо со шлепком сложило передние плавники, его лицо сморщилось, и большие слезы побежали из зеленых глаз по синим щекам.

— Ах, Ядавин, не будь таким, как остальные! Я же любил тебя больше всех. Я уважал тебя, как никого на свете! Не будь жестоким, как они!

«Он говорит об остальных, — подумал Вольф. — Значит, здесь побывали и другие. Но сколько времени прошло после их появления?»

— Кем бы ты ни был, довольно хитрить, — сказал он с нетерпением. — Назови свое имя!

Существо приподнялось на гибких ногах и сделало шаг вперед. Под слоем жира на миг проступили мощные мышцы. Роберт не отступил, но на всякий случай приподнял ствол лучемета.

— Не приближайся ко мне! Назови свое имя!

Существо остановилось и зарыдало еще горше.

— Ты такой же плохой, как и все. Ты думаешь только о себе, и тебя совершенно не интересует, что случилось со мной. Неужели тебе наплевать на мои страдания, одиночество и бесконечные муки? О безжалостное, неизмеримое время!

— Возможно, я вел бы себя по-другому, если бы знал, кто ты такой и что с тобой случилось, — ответил Вольф.

— О Владыка властителей! И это мой брат!

Существо сделало еще один шаг, и из-под огромной перепончатой стопы брызнула жидкая грязь. Вытянув плавник, словно умоляя дать ему руку, тварь остановилась и быстро взглянула через плечо Вольфа. Роберт тут же отпрыгнул влево и оглянулся, стараясь держать в поле зрения и существо, и того, кто стоял сзади. Но сзади никого не оказалось.

Тварь только этого и ждала. В тот самый момент, когда Вольф отступил и оглянулся, она прыгнула на него. Резиновые ноги выпрямились, подбросили огромное тело, полетевшее, словно из катапульты. Если бы тварь упала на Вольфа, тут бы ему и пришел конец, но он увернулся и плавник чудовища только задел его по левому плечу. Удар едва не сбил Вольфа с ног. Выронив лучемет, он схватился за плечо. Роберт был необычайно вынослив и силен; благодаря науке властителей сила его мышц в два раза превосходила человеческую, а нервы передавали импульсы от мозга с удвоенной скоростью. Будь Роберт простым землянином, ему не удалось бы уберечься от второго прыжка рассерженного существа.

Тварь приземлилась туда, где только что стоял Вольф, и завизжала от ярости и разочарования. Ее ноги сжались, словно пружины, мгновенно распрямились, и она вновь прыгнула на Роберта. Все это происходило с такой быстротой, что прыжки существа напоминали порывистые движения актера при ускоренной перемотке кадров.

Вольф метнулся к лучемету. Тварь с пронзительным визгом пронеслась над ним. Казалось, она вошла прямо в ухо Роберта. Он схватил лучемет, перекатился с боку на бок и вскочил. Тварь прыгнула на него в третий раз. Вольф перевернул оружие и, сжав ствол правой рукой, со всего маху опустил на макушку существа приклад из легкого, но практически неразрушаемого металла. Толчок огромного тела отшвырнул его назад, и он покатился по земле.

Морская тварь неподвижно лежала, уткнувшись лицом в траву. Из тюленьей головы сочилась кровь.

Внезапно кто-то захлопал в ладоши. Вольф обернулся и ярдах в тридцати увидел две фигуры, стоявшие в тени широких листьев. Мужчина и женщина, одетые в величественные мантии властителей, двинулись ему навстречу. Они шли с пустыми руками, их мечи были вложены в грубые кожаные ножны. Несмотря на то что выглядели они миролюбиво, Роберт не стал терять бдительности. Когда они приблизились на двадцать ярдов, он велел им остановиться. Существо на земле застонало, шевельнуло головой, но не отважилось подняться. Вольф отошел на несколько шагов — от этой странной прыгающей твари надо держаться подальше.

— Ядавин! — произнесла женщина.

Звуки прекрасного контральто заставили затрепетать его сердце и всколыхнули память. И хотя они не виделись более пяти сотен лет, Вольф узнал ее.

— Вала! — вскричал он. — Что ты здесь делаешь?

Вопрос был чисто риторический; он догадался, что ее, видимо, тоже заманил в ловушку отец. А потом Вольф узнал и мужчину — это был Ринтрах, один из его братьев. Так, значит, сестричка Вала и братец Ринтрах тоже попали в эту западню.

Вала улыбнулась, и сердце Роберта дрогнуло. Она по-прежнему была самой красивой женщиной из всех, кого он знал, за исключением любимой Хрисеиды и его другой сестры, Ананы Светлой. Но вид Ананы не пробуждал в нем таких сильных чувств, а Валу он обожал и смертельно ненавидел.