— Пехотный робот будет у вас через 30 минут, высылаю современную карту космодрома с ближайшей точкой входа в основной комплекс. Будут ещё какие приказания?

— Свяжитесь с Викой, сообщите, что я жив, нашёлся и здесь. Мне требуется транспорт для эвакуации в наиболее боеспособные сектора корпорации. На этом отбой.

— Удачи.

Оставалось только сидеть и ждать. Вдали снова затрещал пулемёт, опять какой-нибудь пехотный дивизион пошёл на самоубийственный штурм. Я решил, что раз уж я тут неплохо бы повысить боеготовность роты, тем более, что системы бункера уже опознали во мне командира, а значит ни с местными роботами, ни с вторичным проникновением внутрь проблем не возникнет. Первым делом я запросил у системы данные о том, сколько машин взвода ещё на связи. Из 25 машин 6 поддерживали связь, из них три было в строю, следовательно 3 робота ещё функционировали, но по разным причинам могли валятся где-то поблизости. Одного я нашёл прямо в бункере слева от лестницы. В принципе его и искать не надо было, я его видел ещё когда входил. Судя по всему ему пулей разорвало турбину, а двигательных аккумуляторов не хватило, чтобы добраться до модуля обслуживания. Я кой как волоком дотащил его до камеры. В принципе он весил всего 56 кг, но в последнее время я мягко говоря, не злоупотреблял физическими нагрузками, да и до этого, при своих 186 см роста, силачом не был. Таким образом минуты через три поломанная турбина была заменена, и в охранном бункере стало на одного бойца больше. Потом пришлось выйти, в радиусе метров 200 от бункера валялось ещё с десяток роботов, но местность тут изобиловала мелкими холмиками и бугорками, с общим перепадом высот не более 1 метра и очень может быть, что под слоем грязи, где-то валялись и остальные. Полазив по округе минут пятнадцать я увидел, вдалеке пару звеньев нашей доблестной электромоторной поршневой авиации и решил, что дальше рисковать своей жизнью ради сомнительной возможности вернуть в строй ещё 1–2 дешёвых массовых варианта робота охранника не стоит. Тем более, что по небу всё же время от времени туда сюда пролетали крылатые ракеты, напоминая, что совсем не далеко отсюда идёт отчаянная ракетно-артиллерийская дуэль.

Когда я вернулся в бункер, починенный мною робот уже куда то удрал. Судя по всему воевать, всё таки роботу требовалось не более 15 мин тех обслуживания каждые 30 суток, а следовательно он будет воевать пока его опять не ранят, и только тогда он отправится чинится.

Ещё минут через 15 наконец прибыл мой долгожданный опознавательный браслет, а с ним и отрядик из 9 Р-17 для моего сопровождения. Я сразу же отправился в центр, планировалось что я смогу проникнуть в один из технических туннелей в 4 км от самих лабораторий, где обстрел был не очень интенсивным и в последствии мой путь будет пролегать на глубине 8 метров под землёй, где риск поражения был пониже. Мы отправились, роботы шли широким каре вокруг меня, на расстоянии примерно 200 метров, чтобы по возможности не привлекать к себе внимание авиации и артиллеристов, если нас вдруг кто заметит. Идти было довольно далеко, до точки входа 11 км. Похоже к 8 часам интенсивность натиска Российской армии стала нарастать, дважды крылатые ракеты взрывались не далее чем в 1 км от меня, причём одна из них угодила прямо в сопровождающего робота, и их осталось 8. Правда авиация нами не слишком интересовалась, как я заметил она вообще предпочитала не подлетать к базе ближе чем километров на 40–50, не плохая у нас ПВО.

Когда до цели оставалось не больше километра, мир вокруг меня вдруг взорвался, огонь был повсюду, я упал. Что-то больно клюнуло меня в ногу, потом в руку, и ещё не так сильно в спину. Минуты через 2 всё закончилось, похоже из роботов сопровождения вообще ни один не уцелел. У меня самого что-то случилось с ногой, я её вообще не чувствовал, локоть левой руки жутко болел, в глазах стремительно темнело.

Я пришёл в себя в какой-то светлой комнате, сильно похожей на больницу, только с большими просторными одноместными палатами. Моё внимание сразу привлекла постоянная довольно сильная боль в пояснице, и о ужас, у меня не было левой руки. Вообще не было, чуть выше локтя был обрубок, я был в шоке: “Как же я теперь без неё?!”. Но спустя минуту я заметил, что у меня не было и ног… Одной ноги не было вообще, почти до конца, а у другой была отрезана ступня. Мне стало плохо, как же так всё? Калека на всю жизнь? Ни ходить, ни работать, а тут ещё эта война. А вдруг пришельцы ещё прилетят? Чем же им ответить? Да и кто я теперь, чтобы об этом думать.

Через 10 минут вошла мед сестра, молоденькая девушка лет 20, она мило улыбалась:

— Господин Солнцев, вы проснулись?

Какой тупой вопрос итак видно, да ещё и улыбка у неё ни к месту, мне то совсем не весело.

— Да проснулся, вопрос о самочувствии можете не задавать, оно такое как у человека, который потерял три конечности.

— Не волнуйтесь современная медицина всё исправит, сейчас я позову госпожу Вику она с вами поговорит.

После этих слов она предательски ушла, опять оставив меня одного, ну и пусть, только жалости мне не хватало. Вот уж чего действительно никогда в жизни не было, так это жалости к моей персоне. Вика появилась лишь спустя два часа. За это время я узнал у доктора, что сегодня уже утро 23его, и вообще я нахожусь в Москве-2, в технической столице нашей родины. Как я попал сюда тоже не понятно, насколько я помню последний раз я валялся на перепаханном ракетным ударом поле, рядом с космодромом один и никакой помощи извне мне не светило. К моменту прибытия, 5 часов назад, ног и руки у меня уже не было, и вообще я был просто пациентом без сознания, но с до сих пор ещё львиной дозой радиации в теле. Доктору обо мне также было мало известно.

— Так что с тобой случилось парень?

— Я с космодрома один, — зачем пугать доктора своими чинами? — попал под ракетный обстрел, вовремя перехода между бункерами, вот и здесь.

На доктора это произвело глубокое впечатление.

— Говорят там настоящий ад, я слышал вас два раза бомбили водородными бомбами.

— Да там довольно тяжело.

— Много там наших то погибло?

— Из 152 человек, 149 после первой же бомбардировки.

Доктор чуть не поперхнулся, видно сюда ужас бомбардировок водородными бомбами ещё не докатился.

— А нас вот не бомбили, система ПВО сбила все ракеты.

Это радовало, значит Москва-2 сохранила все свои запасы и индустрию, было чем ещё повоевать.

— Это радует.

В общем разговаривали мы долго, я уточнил своё состояние, оказалось оно стабильное, гематома в районе спины почти рассосалась, все сильные царапины и порезы у меня регенерировали, только вот конечности регенерации не подлежали. Ещё доктор порадовал меня тем, что мне наверняка за все мои лишения медаль дадут, я не стал его разубеждать.

В 13–00 ко мне наконец пришла Вика. Она попросила выйти дежурившую у меня медсестру.

— Привет Вик, а я вот поранился маленько, ты сама то как?

— Всё в порядке, извини, что тебе всё ампутировали, но ты валялся на поле целый час прежде, чем тебя удалось найти, надо было тебе сразу на танке эвакуироваться.

— Ерунда, сразу нельзя было, слишком далеко от центра, и слишком близко к ним, всё итак неплохо получилось.

— Ответь мне, — она выдержала паузу, видно было, что всё это даётся ей не легко, — что с отцом?

— Каким отцом? — до меня так сразу и не дошло.

— Моим, вы ведь с ним летали…

“Блин какой же я даун, точно, вот почему она занята во всех проектах, такая молодая, и при посту, она же дочь президента”, это меня порадовало, хоть мне и предстояло сообщить тяжёлую весть, но оказывается Вика прорвалась к власти не телом, как честно говоря в нашей стране бывало не редко.

— Он погиб, — я не стал конкретизировать, кто и как, просто сообщил, — при посадке, нас встретил взвод спецназа с генерал лейтенантом Листьевым.

Хоть Вика и ждала этого, но она всё равно не удержалась от слёз и вышла. Через 10 минут вернулась спокойная и продолжила, тебе скоро принесут манипуляторы сходные по габаритам с твоими настоящими конечностями, но только на аккумуляторах. Дубль два, у неё опять пошли слёзы и она вышла. Второй раз зашла минут через 5.