— Я, Шанго, не повесился. Я просто вернулся на небо! Люди простерлись ниц. Они кричали друг другу:

— Господин не повесился! Господин не повесился! После этого раскаленные камни перестали сыпаться. Из своего небесного дворца Шанго наблюдал за всем, что делалось в Ойо, и наказывал тех, кто плохо говорил о нем. Жертвы молний объявлялись врагами Шанго, и их погребали вдалеке от прочих мертвецов, в отдаленном месте. Дерево аян, с которого Шанго вознесся на небо, стало священным, и с того времени под ним приносятся жертвы. И к прозванию Шанго-камнеметатель прибавилось еще одно: «Господин, который не повесился».

А жена его Ойя не осталась в Ойо. Она отправилась в Нупе. Подошла к великой реке, отделявшей земли йоруба от земель нупе. Посмотрела на воду и сказала:

— Здесь я и поселюсь в изгнании. Люди скажут: тут побывала Ойя из Ойо, жена великого Шанго, а сейчас— несчастнейшая из женщин.

Ойя не стала переправляться на другой берег, вошла в воду и исчезла в волнах. Она стала божеством реки, названной впоследствии ее именем.

Жизнь и Смерть

Странствовали вместе два старца — Жизнь и Смерть. Встретился им на пути ручей, и они спросили духа, который в нем жил, можно ли им напиться.

— Пейте, — ответил дух. — Только помните, что, по обычаю, первым должен пить тот, кто старше.

— Конечно же, я старше, — сказал старец по имени Жизнь.

— Нет, я старше, — возразил старец по имени Смерть.

— Что ты говоришь? — возмутился старец по имени Жизнь. — Жизнь есть начало всех начал. Умереть может только живой. Ты существуешь только потому, что существую я.

— Нет, Жизнь, до твоего появления на свет все принадлежало мне, Смерти. Все живое появляется из небытия и в конце концов неизбежно возвращается в небытие.

— Нет, ты не прав, Смерть, когда утверждаешь, что изначально все принадлежало тебе. Этот мир сотворен Создателем из невидимой субстанции. Ты, Смерть, появился лишь тогда, когда умер первый на земле человек. Стало быть, ты моложе.

— Да нет, Жизнь. Ты заблуждаешься. Создатель и впрямь сотворил мир из невидимой субстанции. Это как раз и доказывает, что именно Смерть породила жизнь.

Долго спорили они, стоя на берегу ручья. И наконец попросили духа рассудить их. Вот что он сказал:

— Как можно, говоря о Смерти, не упомянуть о Жизни, которая ей предшествует? И как можно отделить Жизнь от Смерти, к которой неуклонно движется все сущее. Ни один из вас не может существовать без другого. Никто не старше и никто не младше. Жизнь и Смерть — два лика единого творца. Вы ровесники. Вот вам тыквенная бутыль с водой. Пейте одновременно.

Старцы утолили свою жажду и отправились дальше. Что можно сказать об этих двоих? Странствуют они всегда вместе, никогда не разлучаясь. Никто из них не старше и не моложе. Много есть на свете тайн, и эта — одна из самых важных.

Происхождение смерти

Когда бог сотворил мир и всех живых существ, он сказал им, чтоб они решили сами, нужна ли им смерть. Все живое, что создал бог, делилось в те времена на существ высших — людей и низших — зверей.

Итак, спросил бог, нужна ли смерть. «Не нужна», — решили почти все живые существа. Только несколько животных во главе с Крокодилом придерживались другого мнения, однако они молчали, потому что их было меньшинство.

Сообщить богу, что смерть не нужна, послали Собаку. По дороге Собака нашла несколько костей и стала их грызть, причем так увлеклась, что совсем забыла о поручении, с которым ее послали к богу. Крокодил увидел, что Собака грызет кости, и послал к богу Лягушку, свою единомышленницу. Пусть, мол, скажет, что смерть нужна.

Покончив с костями, Собака вспомнила о поручении и побежала к богу, но, увы, было слишком поздно: бог уже создал смерть.

Так смерть появилась на свете.

Как появилась смерть

В незапамятные времена случился по всей земле великий голод, и пошли люди куда глаза глядят в поисках пищи. Один юноша в лес забрел, да в такую чащобу непролазную, где и нога человечья не хаживала. И видит он: лежит перед ним гора не гора, стог не стог. Пригляделся — голова великанья, волосы мягкие да длинные, как у белых людей. И тянутся пряди по всему лесу далеко-далеко, аж до другой деревни. Испугался юноша, убежать хотел, да ноги не несут. Открыл тут великан глаза, заметил юношу и спрашивает, что надобно.

Рассказал ему юноша о голоде великом и попросил накормить. Согласился великан, только, говорит, придется тебе за это послужить. А юноша рад-радешенек, по рукам, мол. Звали великана Овуо, то есть Смерть. Накормил он юношу вкусным мясом, отродясь тот не едал ничего подобного. Нарадоваться не может: вот удача-то привалила. Долго батрачил он на великана, и каждый день тот его вкусным мясом потчевал. Пронеслись дни, пробежали месяцы, и заскучал юноша по дому. Отпусти, говорит, родных повидать. И на этот раз согласился великан, только попросил взамен другого парня прислать. Воротился юноша в деревню родную, уговорил брата вместо себя идти в лес к великану.

Побыл он дома недолго, и опять голод одолевает. Вспомнилось мясо вкусное, которым Овуо потчевал. И решил он снова в лес пойти, к великану наняться. Как и в первый раз, спрашивает его великан, что надобно. Отвечал ему юноша, что изголодался и на любую работу согласен, только бы мясца вкусного вновь отведать. Отослал его великан к себе в дом, иди, мол, ешь досыта, только потом отработать не забудь.

Вошел юноша в великаново жилище. Мяса там — деревню накормить хватит. Наелся он и за работу принялся. День работает, два работает, месяц — исправно кормит и поит его великан. Да только диву юноша дается: ни разу брата родного не встретил, спросил он как-то великана, а тот отвечает, дескать, далече его услал.

Долго ли, коротко ли, но затосковал юноша снова по дому. Просит великана отпустить. Не стал тот его неволить, только, говорит, ты вместо себя девушку пришли, мне, мол, жениться охота.

Пришел юноша в деревню, решил сестру свою замуж за великана выдать. Уговорил он ее и в лес отвел. Сестра еще и служанку с собой прихватила.

Вскоре, однако, опять оголодал юноша, по вкусному мясу истосковался. Опять в лес к великану подался. Не ахти как ласково тот его на этот раз принял, что надобно, ворчит. Да вот мясца вкусного вновь отведать не терпится, признался юноша. Снова к себе в дом великан его отсылает, говорит, бери все, что душе угодно. Вошел юноша в дом, смотрит — окорок висит, он в него так зубами и впился, да только присмотрелся и остолбенел — это ж сестрина нога! И все мясо в доме человечье!

Выскочил юноша из дому, ног под собой не чует, бросился опрометью в деревню, все селянам рассказал. Собрались всей деревней да в лес пошли воочию убедиться, правду ли юнец сказал. Но лишь к великану приблизились, страх на них напал, сели они и стали совет держать, как бы великана перемочь. Решили идти к той деревушке, докуда грива великанья простиралась, и подпалить волосы. Так и поступили. Начал великан во сне ерзать да корчиться, видать, жар пробирает. Чем ближе пламя, тем больше великан корчится. Вмиг до головы огонь добрался — дотла сгорело страшилище. Приблизились люди с опаскою, и подумалось юноше: а вдруг пепел волшебный? Подобрал он горсть, а что делать, не знает. Тут подходит к нему старец и говорит, дескать, посыпь пеплом этим прах загубленных. Посыпал юноша — враз ожили и сестра его, и брат, и служанка. Хотел было юноша и на великана сыпануть, да люди отговорили: одумайся, вдруг оживет чудище? Но не послушал их беспечный юнец, бросил пригоршню в глаз великану. Тотчас распахнулся глаз, ожил — кинулись в страхе люди врассыпную. Так вот, из того глаза смерть и произошла, всякий раз, как моргнет великан, человек умирает. А моргает он ох как часто.

Как появилась луна на небе