Не успели стихнуть аплодисменты, как на сцене появился следующий докладчик. Худощавый, в чёрной водолазке, он незаметно выдвинулся из тьмы кулис, словно кукловод из театра теней, и теперь ловил в шуме зала тот подходящий момент, когда можно будет начать, не теряя драгоценного времени.

— Объём памяти и скорость доступа, — произнёс он.

Те, кто собирался выйти подышать после предыдущего выступления, остановились. Но вообще желающих выйти оказалось гораздо меньше, чем входящих. Самый большой зал галереи «Тейт Модерн», знаменитый Турбинный Холл, был уже набит под завязку, а слушатели продолжали стекаться через все входы: многие приехали именно ради этой презентации. Даже на балконе второго этажа собралась изрядная толпа. Кто-то из новоприбывших запустил едва заметную «стрекозу», чтобы получше заснять докладчика, но летающая камера смогла подняться лишь на пару метров, после чего была захвачена какой-то невидимой силой и направлена к будке охраны, прямо в прозрачный контейнер с изображением перечёркнутой мухи.

— Объём памяти и скорость доступа, — громче повторил человек в чёрном. — Спасибо коллеге из IBM, который только что озвучил поистине грандиозные достижения своей компании в этих направлениях. Ведь это два главных показателя, по которым мы оцениваем уровень жизни наших цифровых личностей, наших бессмертных дигиталов. Не так ли?

Зал молчал, и человек на сцене с лукавой гримаской добавил:

— А может, эти цифры просто удобны для бизнеса компании, которая, как утверждают ультразелёные, просто старается продать нам побольше чипов?

По залу прокатились смешки. Докладчик махнул рукой, словно отгоняя стаю назойливых рекламных махаонов.

— Ну, кто же на трезвую голову слушает ультразелёных?

Новые ухмылки зрителей: контакт с аудиторией налажен.

— На самом деле, мы бесконечно благодарны парням из IBM, обеспечившим нам такую мощную техническую базу. Но!..

Он поднял палец, и зал затих.

— Но при таких успехах в техническом обеспечении дигиталов нам пора задуматься о других потребностях этих новых членов нашего общества. Чем живут наши цифровые граждане, что их радует или огорчает? Как они развлекаются? Или вы думаете, что если оцифровали свою бабушку, так больше и заботиться о ней не нужно?! Что ж, давайте спросим у самой бабушки. Марисса, вы нас слышите?

На стене позади докладчика появились огромные буквы «ВТ», а над головами собравшихся пролетела мелодия популярного рингтона, первые такты «Волшебной флейты» Моцарта. Буквы на стене сменились лицом старушки в бледно-сиреневых кудрях. Старушка улыбалась так широко, что её можно было заподозрить в лёгком сумасшествии.

— Здравствуйте, Иан… и все друзья Иана, — проговорила старушка, не переставая улыбаться.

— Приветствую вас, Марисса. Как вы сегодня?

— О, просто прекрасно! Знаете, Иан, это удивительное чувство, когда ничего не болит! В обычной жизни у меня ведь было столько проблем с ногами. А потом ещё рак…

— Да-да, Марисса, мы все осведомлены о железном здоровье дигиталов. Но скажите, как проходит ваша облачная жизнь? Не скучно ли вам теперь, когда ничего не болит?

В зале захохотали, но старушка ничуть не обиделась. Она выпростала из-под вязаного пледа костлявую руку и указала куда-то вбок. На стене возникла россыпь маленьких окошек с лицами.

— Мне совсем не скучно, Иан. Смотрите, сколько у меня друзей. Мы так много общаемся…

— Но, Марисса, я думал, вы расскажете нам о другом! О более личном и чувственном. О новом сервисе, который мы запустили на прошлой неделе. Или, лучше сказать, о новой форме искусства? Смелее, Марисса! Мы ведь специально собрались в том самом месте, где демонстрируют передовое искусство всего мира!

— Ах, я прямо стесняюсь… — пробормотала старушка. — Но, если вы так просите… Да, я ведь должна показать другим, как это замечательно. Но как же это назвать? Ага, мне тут подсказывают: «добровольные участники сети обмена сенсорным опытом». Вот они, мои дорогие сенситы. И я могу к ним подключаться.

Она снова взмахнула рукой в пледе, точно огромный гриф, и на стене вместо неё появилось три окна. В левом юная блондинка стояла посреди залитого солнцем луга. В среднем — полноватая женщина лет тридцати, азиатского типа, лежала на бамбуковой циновке в очень откровенной позе. А в правом окне латиноамериканец модельной внешности демонстрировал блестящие мышцы на фоне песчаного пляжа.

— Здравствуйте ещё раз! — сказала девушка из левого окна. — Это снова я, Марисса. Сейчас я смотрю на мир глазами Оксаны из Киева. И чувствую всё, что чувствует она. Оксана сдаёт мне своё тело на четыре часа в день. Совершенно добровольно.

Камера переключилась, и теперь весь зал тоже видел мир глазами Оксаны. Девушка сорвала и понюхала листик мяты, а затем побежала через высокую траву к реке, на ходу сбрасывая одежду. Она с визгом пронеслась по шатким деревянным мосткам и плюхнулась в воду. Зрители инстинктивно отшатнулись, когда с огромного экрана на них накатила волна с брызгами.

После этого облачная Марисса показала, как она вселяется в полноватую Нию из Бангкока и встречает её друга в сумраке бунгало, украшенного цветами и свечами — парочка явно намеревалась дополнить этот интерьер ещё более романтичными занятиями на бамбуковой циновке. В зале раздались громкие охи и причмокивания… но тут докладчик в чёрном щёлкнул пальцами, и изображение погасло.

— Думаю, нам не стоит подсматривать, что делает дальше наша скромная Марисса в теле красотки Нии. Или что она вытворяет, когда подключается к Паоло, этому горячему атлету из Колумбии, — он понизил голос до шёпота. — Но я открою вам секрет: они качают трицепсы.

Смех и аплодисменты были ему ответом.

— Вы сами знаете, друзья, где найти детальное описание нашего нового сервиса «Сенсит» для ваших цифровых друзей и родственников… На этом у меня всё. Спасибо за внимание! Да, и у нас есть время для вопросов из зала.

Только лишь он произнёс эти слова, как из самого дальнего угла Турбинного холла раздалось «Хейа!», и над головами взметнулась рука. Докладчик посмотрел на человека, решившего задать вопрос, и слегка наклонил голову набок, прислушиваясь к невидимому советчику.

Кажется, ему не понравилось то, что звучало в наушнике: он заметно поморщился.

Но других поднятых рук в зале не наблюдалось. А громкое «Хейа» было произнесено как раз в такой момент внезапной тишины, какие любил и сам человек в чёрном: многие услышали и обернулись.

— Пожалуйста, доктор Орэрэ, — сказал докладчик.

Широколицего мужчину, на которого упал свет прожектора, некоторые поначалу приняли за китайца. Но вскоре засомневались, поскольку его треугольная бородка была какой-то подозрительно рыжей, да и заговорил он на очень чистом английском, словно диктор ВВС:

— Вы сказали, что дигиталы — это «члены нашего общества», и в целом представили их как живых людей, которые просто переселились в другое место. Но все должны понимать, что цифровая копия человека — это не сам человек. Принципиально дигиталы не отличаются от цифровых обликов на кладбищах: ну, вы знаете, когда личный искин покойника имитирует своего усопшего хозяина. Но никому же не приходит в голову считать эту голограмму «членом нашего общества», и тем более — сдавать ей в аренду тела живых людей для развлечения…

Докладчик на сцене натужно улыбнулся и выставил вперёд обе руки, словно пытаясь остановить наглого оратора. Но тот и не думал останавливаться:

— Если бы вы производили такую последовательную замену нейронов, которая позволяла бы сохранять непрерывность сознания — как это происходит в живых организмах, когда новые клетки сменяют старые, однако организм в целом остаётся тем же… Но увы, вы говорите лишь о создании копии, в то время как оригинальный организм полностью умирает, поэтому никакого бессмер…

Человек в чёрном щёлкнул пальцами, и голос оратора из дальнего угла смолк. Вернее, его могли ещё слышать те, кто стоял совсем близко, но микрофон и прожектор над ним отключили, и весь зал обернулся к докладчику на сцене, который оставил право громкого голоса только за собой: