Мама вздыхает.

– Я пытаюсь быть снисходительной, но извини. Мне правда не нравится эта девочка.

– Я, вроде как, заметил.

– Что ж, если ей обязательно… встречаться с одним из моих мальчиков, то лучше уж с Райаном, – признается она с обреченным выражением на лице. 

Я приподнимаю брови.

– Да?

– Знаю, мать не должна выбирать любимчиков, и я люблю вас обоих, но ты всегда нравился мне больше. – Мама проводит пальцем по взбитым сливкам, украшающим ее кусок пирога.

Поначалу я удивлен. Учитывая все те времена, когда она молча слушала, как отец упрекал меня по поводу и без, я бы никогда не подумал, что являюсь ее любимчиком.

– Даже несмотря на то, что я вас разочаровал?

– Ты никого не разочаровывал, Трэвис. Ты без возражений сносил все, что на тебя взваливал отец. – Ее глаза наполняются слезами. – Я видела, насколько тебе неприятно, но для него все это казалось важным, поэтому я не вмешивалась. Прости.     

Я пожимаю плечами.

– Все нормально.   

– Однажды я приходила посмотреть, как ты играешь в соккер.

Уйдя из футбольной команды, я начал по воскресеньям играть в соккер с мексиканцами на Келли Роад. Было так здорово просто бегать по полю, когда никто на тебя не орал, указывая на ошибки. И никакого разбора игровой стратегии после. Мы усаживались на капот чьей-нибудь машины и флиртовали с девчонками.

– Я была рада увидеть тебя таким счастли…

– Почему ты приняла его обратно?

Мама собирает пальцами крошки со столешницы, потом стряхивает их на мою пустую тарелку.

– Ты скоро вернешься в Северную Каролину, а Райан уезжает в Пенсильванию в конце месяца. Я просто… наверно, я боюсь одиночества.

– А жить с человеком, который тебе изменил – лучше? Боже Правый, мам, хватит быть такой тряпкой.  

Мгновение она просто смотрит на меня. Я всегда пропускал мимо ушей ее нотации, но ни разу не вел себя напрямую непочтительно… даже когда мать меня раздражала.

– Ты не в Афганистане, Трэвис. – Ее голос дрожит, и я понимаю, что причинил ей боль. Мне стыдно за это, но она должна услышать. – В таком тоне ты можешь разговаривать со своими друзьями, но здесь…

– Дело не в моем тоне, – говорю я. – Я понимаю, ты тяжело перенесла мой уход на службу, и мне очень-очень жаль, только это не оправдывает его наплевательское отношение к тебе, мам. У меня такое ощущение, что это моя вина…

– Ты ни в чем не виноват.

– Знаю. Но ты тоже ни в чем не виновата.

Она берет конверт из-под приглашения и пытается закрыть задний клапан, хотя клейкой полосы там уже не осталось.     

– Не знаю, Трэвис. Если оглянуться назад, возможно, я пренебрегала им и Райаном…

– Потому что слала мне посылки и получала поддержку от других матерей морпехов? – спрашиваю я. – По-моему, это отец с Райаном должны были уделять тебе больше внимания.

– Но…

– Нет. – Я отталкиваю тарелку от себя. – Никаких "но". С меня хватит. Если тебе хочется и дальше делать вид, будто на него можно положиться – твое право. Но не жди от меня того же.

– Трэвис…

Проигнорировав ее, поднимаюсь наверх, к себе в комнату. По пути набираю номер Харпер.

– Что ты делаешь на этих выходных? – спрашиваю, закрыв за собой дверь.

– Работаю.  

– Как думаешь, отгул взять сможешь? – Мой ноутбук подает сигнал, когда я включаю его. Что же я должен сказать о Чарли на службе?

– Вероятно. А зачем?

– В честь Чарли устраивают мемориальную службу в Сент-Огастине, – поясняю я. – Ты поедешь со мной?

– Мне нужно спросить у папы, – отвечает Харпер. – Я не уверена, как он отнесется к…

– Скажи, что у тебя будет собственный номер. На разных этажах со мной, если ему от этого станет легче. Все, что он пожелает, Харпер. Все, что пожелаешь ты. Просто поезжай со мной. Пожалуйста?

Ни разу в жизни не умолял девушек, но с этой службой ничто не дастся легко.  

А если она будет рядом… Не знаю, может, тогда все пройдет не так уж плохо. 

– Мне нужно сделать несколько звонков. Если договорюсь, то поеду.

Следом набираю маму Чарли.

– Мисс Суини, это Трэвис Стефенсон.

– Ох, Трэвис. – Она вздыхает. – Я надеялась получить от тебя весточку.

– Да, мэм… эээ… я просто хотел сказать вам, что приеду на мемориальную службу и расскажу что-нибудь про Чарли, если вы, конечно, этого хотите. 

– Это будет очень много значить для нас с Дженни. – Ее голос надламывается, словно от кома в горле, и я вдруг осознаю – для меня смерть Чарли стала ужасной потерей, но ей в миллион раз хуже. – Тебе нужно место, чтобы переночевать? Мы с радостью примем тебя. 

– Нет, спасибо, мэм, – лгу я. – Уже забронировал номер в отеле.

Эллен шмыгает носом, сдерживая слезы.

– Я с нетерпением жду встречи с тобой, Трэвис.

– Я, эмм… Спасибо.

– Увидимся в субботу.

Сбрасываю вызов и смотрю в пустой документ на дисплее ноутбука, желая, чтобы слова возникли сами собой.

Чарли Суини был

Несколько часов спустя курсор все так же дразнит меня, мигая в конце фразы, но я никак не соображу, что писать дальше. Поэтому бросаю все попытки и падаю на кровать. Услышав, как скрипнула дверь, держу глаза закрытыми. Мне не нужно смотреть, кто пришел. И без того знаю.

– Уходи.    

– Что? – произносит женский голос. – Ты со мной теперь не разговариваешь?

Черт. Я сейчас не в том настроении, чтобы иметь дело с Пэйдж.

Матрас прогибается немного, когда она садится на край кровати. Ее пальцы касаются пуговицы на моих шортах. Я чувствую, что мое тело реагирует на нее, как и всегда, однако мозг отказывается подыгрывать. Хоть Харпер и не является моей девушкой официально, но если она об этом узнает, ей будет больно. Или она разозлится. А может, произойдет и то, и другое. И впервые в жизни мне не все равно. Я обхватываю запястье Пэйдж, останавливая ее.

– Не надо.

Она смеется в своей типичной снисходительной манере.

– Что такого особенного в Харпер Грэй, отчего ты сам не свой?

– Какая тебе разница? Ты бросила меня ради Райана.

– Я не ревную.

– Никто и не говорит, что ревнуешь. Однако ты продолжаешь пробираться ко мне посреди ночи, в то время как твой бойфренд находится в комнате в конце коридора.

– Ты порой бываешь таким глупым, Трэвис, – говорит Пэйдж. – Ты должен был попытаться вернуть меня. Как всегда делал.

Она всхлипывает. Я поднимаю глаза. Пэйдж плачет. Не рыдает истерично, ничего подобного, просто по ее щеке катится слеза, чего я никогда прежде не видел. Она шумно выдыхает.

– Вместо этого ты сразу переключился на Харпер, прям как в школе.

Я сбит с толку.

– Так, подожди…

– Нет. – Пэйдж вытирает лицо краем своей майки. – Заткнись. Я знаю, что между нами, кроме секса, ничего хорошего не было. Полагаю, лишь однажды я пожелала, чтобы ты испытывал ко мне то, что испытываешь к ней.  

Порой девчонок не поймешь.

– О чем ты?

– Я приходила вчера, – отвечает она. – Ты спал с ней, и был полностью одет, и… ты ее любишь.

– Я не… Ты… эээ… – я начинаю запинаться. – Ты же не любишь меня, да?

Пэйдж смеется.   

– Господи, ты действительно идиот. Нет, я не люблю тебя. Но было бы приятно, если бы ты любил меня.

– Ты имеешь в виду так, как любит Райан?

Ее смех затихает, потому что она знает – я прав. Мой брат сходит по ней с ума так, как я никогда не сходил. И не буду. За Пэйдж тянется череда влюбленных болванов, которые запали на нее, не сообразив, что она никогда не полюбит их в ответ. Пусть мы с Райаном не особо ладим, все же он мой брат. Меня не устраивает идея, что он окажется одним из таких влюбленных болванов.  

– С ним тебе будет гораздо лучше, чем со мной.

– Знаю.

В ее голосе слышится сомнение.

– Но?

– Он не ты.  

– Ну, кто бы сомневался, – говорю я, на что Пэйдж хихикает, всхлипнув. – Только если Райан тебе не нужен, не играй с ним. Отпусти его.