– Ты приятно пахнешь.

Райан не смотрит на меня, но я вижу у него на губах ухмылку, в которой явно читается "я-же-тебе-говорил". Я смеюсь. Пэйдж поворачивается ко мне и улыбается.

– Ну-ну, неужто это сам солдатик Джо.

– Солдатик Джо… – забираю у нее выпивку, осушаю стакан одним глотком. Привкус фруктовый, но алкоголь в коктейле сильный, – был слабаком.       

Она смеется своим прокуренным сексапильным смехом и целует меня в щеку; ее буфера (которые родители подарили ей на пятнадцатый день рождения), касаются моей руки.

– Добро пожаловать домой.

– Спасибо за посылку, – говорю я. – Мисс Январь принесла многим парням много радости.

Пэйдж снова смеется.

– Самое малое, что я могла сделать.

– Как дела у Билла?

Ее отец владеет национальной компанией, производящей различные ограждения – для дорог, строительства. На каждой преграде в этой стране стоит его имя. Родителям Пэйдж я никогда не нравился.

Она пожимает плечами.

– По-прежнему тебя ненавидит.

– Кто бы сомневался.

– Ты надолго домой, Трэв? – интересуется Эдди.

– На месяц.

Он кивает.

– Здорово.

Шум вечеринки заполняет паузу, вместо которой должен продолжаться разговор, однако он не продолжается, отчего Эдди нервно смеется. Так делают многие люди в ситуациях, когда не знают, что сказать. С Чарли такого никогда не случалось. Мы говорили обо всем на свете, от философского до нелепого – например, кто победит в схватке между лигром и гибридом гризли и полярного медведя. Сами во время того спора чуть не подрались.

– Как, эмм… как дела у Джен? – спрашиваю я.

– Хорошо. – Он опять кивает. – В сентябре должна родить. Девочку.

– Это круто, приятель, поздравляю. – Делаю глоток пива, ищу пути к отступлению. Эдди был моим лучшим другом в старшей школе, но сейчас… Знаю, какой-то части меня он все еще небезразличен – все они небезразличны – только сегодня мне эту часть не найти.

Группа начинает играть. Эдди, похоже, чувствует облегчение. Может, мы оба искали повод сбежать отсюда.

– Поболтаем позже, братишка?

Я киваю; его поглощает масса танцующих в гостиной людей. Из-за басов стены дребезжат. Интересно, решат ли сегодня соседи вызвать полицию? В толпе вижу темноволосого парня, стоящего неподвижно среди извивающихся тел. Черные локоны непослушно торчат в разные стороны… Чарли. 

Он смотрит на меня.

Я моргаю, и Чарли исчезает.

– Трэвис, ты в порядке? – голос Райана возвращает меня в реальность. – Ты отключился на секунду.

– Да, в порядке. – Нет, я не в порядке. Под рубашкой пот стекает между лопатками. – Мне просто нужно пиво.

Купер управляет пивным бочонком, наполняет стаканы.

– Трэв, дружище! Где ты пропадал?

Парнишке нужно всерьез завязывать с травой.

– Мы уже это обсудили, Куп.

– Ох, да. – Он одурманенно хихикает. – Афганистан, да?

– Именно.

– Чувак, тебе встречались маковые поля?

Кому как не Куперу расспрашивать меня о наркотиках.

– Словно в Стране Оз, старик, – отвечаю я, потому что он этому порадуется. Только мы не расслаблялись в маковых полях в Афганистане. Нас обстреливали талибы.

Я наполняю пластиковый стакан, после чего иду в гостиную; мои внутренности до сих пор сводит от… даже не знаю, как назвать случившееся. Галлюцинация? Визит призрака?

Стоя спиной к стене, наблюдаю за вечеринкой. Пара девчонок в крошечных юбках разглядывают меня по пути в ванную. Дерек Михальски, после выпускного негласно получивший титул "Скорее всего попадет в тюрьму за отношения с несовершеннолетними", кадрит девочку лет двенадцати-тринадцати на вид. Обкуренные Купер и его подружка, Эйприл, погружены в беседу о фундаментальных вещах, о которых они завтра не вспомнят. Когда-то я был частью всего этого. Сейчас же гадаю, куда, если вообще, теперь подхожу. И есть ли мне до этого хоть какое-то дело.     

Выпив несколько стаканов пива, возвращаюсь на кухню, где Эдди, Пэйдж, Райан и еще несколько ребят сидят за столом, вспоминают свою летнюю поездку. Пэйдж у Райана на коленях, его рука лежит у нее на бедре. Она играет с его волосами, и старается перекричать Эдди, чтобы ее услышали:

– А потом эта долбанная машина заглохла черт знает где, помнишь? И…

Сижу с ними, едва прислушиваясь к разговору. Я думаю о предыдущем разе, когда напился. Незадолго до отправки в Афганистан Кевлару удалось тайком пронести в казарму бутылку отвратительной дешевой текилы. Мы распили ее, смотря сериал "Госпиталь МЭШ" по старенькому телевизору Чарли. После того, как Кевлар вырубился и захрапел, пуская слюни на подушку, Чарли рассказал мне, что у себя дома, в Сент-Огастине, жил с матерью и ее партнершей-лесбиянкой, а его отцом был анонимный донор. 

– Я не особо об этом распространяюсь, потому что не хочу потом выслушивать всякий бред, знаешь? – сказал он. – "У Чарли две мамочки". Такого рода бред.

Я бы мог пошутить над ним, если бы не был настолько пьян, но от текилы нас потянуло на сентиментальность. Меланхолию.

– Если там со мной что-нибудь случится, Соло, я хочу, чтобы ты к ней съездил, ладно?

– Чувак, не тупи, – ответил я. – Мне никогда не придется встретиться с твоей матерью, ведь самое худшее, что с тобой случится – я надеру тебе задницу.

Я ошибся. Худшее случилось, и мне не удалось это предотвратить.

Поднимаю стакан, чтобы отпить. Моя рука в грязи, на пальцах кровь. Стакан падает, пиво разливается по столу. Пэйдж подскакивает с коленей Райана, орет на меня, только я не понимаю ее слов. Грудь сдавило, дышать тяжело.

Мне нужно выбраться отсюда.

Стул опрокидывается, когда я встаю.

– Трэв, ты куда? – кричит Райан мне вслед, но я не отвечаю. Пробираюсь через гостиную к двери. Воздух на улице прохладный, чистый. Я заполняю им свои легкие, делая глубокие вдохи до тех пор, пока сердце не возвращается к регулярному ритму. Смотрю на свои руки. Они чистые.

Иду вниз по улице до байкерского бара Шемрок на углу Делмар и Эстро. Помимо байкеров там собираются лишь древние завсегдатаи пляжей с дебелой кожей и женщины с ломкими волосами, до сих пор считающие себя молодыми и привлекательными. Из музыки – старинный рок; пол липкий, пиво подают в пластиковых стаканах, однако персонал довольно лоялен, если ты "забыл" свое удостоверение личности. 

Проходя через открытые двери, пересекаюсь с Гейджем Дарнеллом. Он на год старше меня; бросил школу, когда ему исполнилось восемнадцать. Гейдж покидает бар с девушкой, которая кажется смутно знакомой, с фальшивым загаром, фальшивыми ногтями и, вероятнее всего, фальшивыми буферами. Она похожа на интернет-порнозвезду – далеко не в хорошем смысле. Мы с ней тоже вместе учились, только я никак не вспомню ее имя. Энджел? Эмбер? Что-то явно подходящее для стриптизерши, по-моему.

– Привет, Трэв, с возвращением. – Мы с Гейджем стукаемся кулаками, и он продолжает свой путь. Блондинка машет мне пальчиками, после чего цепляется за его руку. Я вполне мог с ней переспать когда-то.  

На стульях у бара сидят еще две девушки, похоже, мои ровесницы. Ту, что в коротких джинсовых шортах и ковбойских сапогах, зовут Лэйси Эллисон. Она не сногсшибательная красавица, но мы называли ее Безотказная Э не без причины. Лэйси пытается очаровать байкера с эмблемой Сынов Ада на кожаном жилете и грязной белобрысой бородкой. Он что-то говорит, она хихикает, дотрагивается до татуировки, изображающей змею, у него на предплечье.

Рядом с ней другая девчонка. Копна ее каштановых волос собрана в сексапильный небрежный пучок. По сравнению с Лэйси она чересчур одета – единственный обнаженный участок кожи виден между ее выцветшей голубой футболкой и поношенными джинсами Levi’s. Девушка не обращает на меня внимания, даже подбородком не ведет, когда я сажусь на пустой стул рядом с ней и заказываю пиво. По какой-то причине это меня беспокоит. Наверно, потому что я пьян.