Потом я хотел было зачем-то спросить — не собирается ли Маша в путешествие, но махнул рукой и, проходя мимо столовой, неожиданно подумал, что неплохо было бы промочить горло кофе, спускаясь вниз. Раньше, конечно, мне такое не могло даже придти в голову — к шести часам в кабине лифта всегда было столько людей, что и не продохнёшь, однако я был уверен, что сегодня никто мне не помешает и, разумеется, оказался прав.

Налив в стаканчик мутного и как-то размыто пахнущего напитка, я направился к двери, исполнив по дороге нечто вроде пары балетных па, услышав звучащую у кого-то на сотовом телефоне очень проникновенную и лиричную музыку. В результате часть кофе пролилась на ковролин, что, конечно, не осталось незамеченным окружающими. Однако, от замечаний или даже невинных комментариев все воздержались, даже дородная дама, на рабочее место которой с шумом рухнула вешалка с обильно набросанными на неё куртками. Такие неустойчивые конструкции попадались по пути то там, то здесь и я всегда удачно лавировал между ними, но здесь просто не обратил внимания, невольно отпрянув в сторону, когда кофе полился вниз.

— Извините, пожалуйста. Давайте помогу!

Я хотел уже поставить ей на стол стаканчик и водворить вешалку на место, но дама, низко пригнувшись на стуле, смотрела на меня такими полными ужаса глазами, что я почёл за лучшее развести руками и ретироваться за дверь.

Там, без хлопот спустившись по лестнице, я услышал весёлый гомон и увидел множество знакомых лиц, толпящихся в холле в ожидании лифтов. Однако увидев меня, все разом замолчали и попятились, предоставив мне возможность ехать одному в только что подошедшем лифте, даже, несмотря на то, что все, конечно, спешили после работы по своим делам. Что же — какие хорошие перемены, размышлял я, отхлёбывая кофе и чувствуя, как сильно вибрирует под ногами пол кабины.

Оказавшись на первом этаже и убедившись, что охранник сменился, что почему-то искренне порадовало, я показал пропуск и, открыв массивную металлическую дверь, оказался на небольшом крыльце под козырьком. Если его миновать и опуститься всего на одну ступеньку, можно оказаться во внутреннем дворе, пойдя направо к шлагбауму или налево в ещё одну проходную, ведущую на противоположную от набережной улицу. Именно из тех дверей появилась и быстро шла в мою сторону степенная дама лет тридцати c хвостиком, старательно вышагивая по линейке и громко стуча огромными каблуками, которые, кажется, были не меньше четверти реальной длины её ног. Это не было красивым, а, скорее смотрелось, как уродство и я внутренне посочувствовал женщине, которая не видит таких элементарных вещей. Это, конечно, не так трагично, как непонимание необходимости ухаживать за своими ногтями или избавляться от запаха пота, но всё-таки на мой взгляд, тоже было весьма существенно.

Через несколько мгновений мы должны были разминуться как раз там, где кончается навес, и тут раздался какой-то скрежет, заставивший меня остановиться и попятиться. Как оказалось, именно этим я спасся от весьма неприятного холодного душа, который в полной мере достался незнакомке, громко вскрикнувшей и попытавшейся отскочить в сторону. Но не тут-то было — кто-то всё время ставил там большой зелёный джип, по капоту которого женщина стремительно соскользнула вниз и оказалась сидящей в грязной луже. Наверное, нечто подобное должно было случиться уже давно — хилый погнутый жёлоб, по которому постоянно стекала вода из подкапывающих где-то сверху кондиционеров, давно водило из стороны в сторону, но конечно, я не ожидал оказаться свидетелем, и чуть было не жертвой этого знаменательного момента.

— Раз вы всё равно мокрая, то подержите, пожалуйста, заодно и мой стакан! — произнёс я, с улыбкой шагнув вперёд и слегка нагибаясь к сидящей в полной растерянности даме, обводящей всё вокруг безумным и вопросительным взглядом.

Она приняла стакан буквально мёртвой хваткой и, возможно, лишь гораздо позже оценила некоторый юмор всей ситуации. Я же, искренне пожелав ей доброго и удачного продолжения дня, миновал по диагонали двор и, обогнув шлагбаум, вышел на узкую дорожку, тянущуюся параллельно набережной. В некотором отдалёнии от меня группа из трёх подростков, явно южной национальности, что-то вырывала из внутренностей перекосившейся и стоящей здесь уже не менее недели «девятки». Около месяца назад, идя к метро, я стал случайным свидетелем аварии, из которой, видимо, она вышла с такими повреждениями, что хозяин посчитал ремонт нецелесообразным. Некоторое время автомобиль был брошен рядом с одним из светофоров, а потом почему-то перекочевал сюда, хотя явно был не на ходу. Конечно, всё это ни в коей мере не оправдывало владельца, но понять его было можно, да и людям — какое-никакое, а развлечение, из чего можно было извлечь даже какие-нибудь нужные детали. Понятно, что эти подростки были далеко не первыми, кто пытался оторвать свой кусок пирога, но до этого я видел здесь почему-то только настороженных пожилых мужчин с неизменными тёмными сумочками, куда они торопливо пихали добытое добро.

— Пожалуй, втроём — это уже много. Надо пугнуть, — задумчиво пробормотал я и с улыбкой вытянул из кармана Машин свисток — хоть какой-то толк из него явно сегодня выйдет. Потом аккуратно протёр платком щёлку и громко дунул, исключительно быстро отняв свисток от лица и зажав в кулаке. Реакция компании вандалов была точно такой, как и предполагалось: все на мгновение замерли, потом засуетились, стукаясь головами о покорёженный металл и пихая друг друга. Выбравшись из «девятки» и озабоченно озираясь, ребята быстро понеслись в сторону метро, но тут, вот незадача, на ту же дорожку вышел из подземного перехода ничего не подозревающий милиционер. Увидев его, подростки, чуть не попадав, резко затормозили и побежали в противоположном направлении, вскоре скрывшись где-то за металлическими строительными боксами.

Посмеявшись, я неторопливо пошёл к метро, невольно отмечая, сколько всего интересного и позитивного могут принести вещи, которых раньше старательно чурался и считал прямо-таки неприемлемыми. Откуда всё это взялось? Наверное, в первую очередь, из подражания поведению родителей, а только потом — глядя на то, как делают все. Возможно, именно в этом крылась причина того, что большинство людей в пути выглядели такими мрачными и зажатыми. В самом деле, если не выпускать пар на какие-то милые забавные вещицы, постоянно контролировать и одёргивать себя, то какое уж тут душевное равновесие и позитив. Другое дело, что почти наверняка многие из людей просто и не способны на что-то такое, чтобы и самим развлечься и других не особенно обидеть. Как и везде у нас, здесь всё могло делаться исключительно с перебором, поэтому с другой стороны, соблюдение неких норм поведения, несомненно, было плюсом, в первую очередь, для меня самого. Однако, наверное, только в какой-то момент вырвавшись, вольно или по обстоятельствам, изо всех этих условностей, можно было ощутить себя по-настоящему свободным, способным на всё и, наверное, счастливым. Конечно, если не злоупотреблять и иметь под этим в виду исключительно добрые или хотя бы нейтрально-вынужденные помыслы.

Завершающим же аккордом развлечений этого дня можно было считать мой поцелуй с симпатичной девушкой, дожидавшейся кого-то у одной из колонн на станции метро. Заприметив её ещё с эскалатора, я решил аккуратно подкрасться и разыграть досадное недоразумение, прекрасно понимая, что рискую получить по лицу от незнакомки или её некстати подъехавшего парня, не говоря уже о возможных неприятных объяснениях в отделении милиции. Однако, именно такое завершение показалось мне самым удачным и эффектным, да и поделать я с собой толком ничего не мог. Я находился в томящем нетерпении, хорошо мне известном, когда что-то запланированное не получалось и приходилось срочно искать другое решение для достижения того же самого результата.

Обогнув колонну, я досчитал мысленно до пяти — не знаю почему, но ещё со школы мне это казалось самым удачным числом, а потом быстро шагнул к девушке, заключил её в крепкие объятия и поцеловал в губы. К моему удивлению, никакого сопротивления я не почувствовал, скорее удивление и лёгкое сдерживание. Изо рта у неё пахло хорошо знакомой мне жвачкой, которую обычно мои знакомые использовали, чтобы отбить запах перегара, и казавшейся совершенно неуместной для подобной девушки. Наконец отстранившись от незнакомки, я увидел, что она смущённо улыбается и, немного отступив, говорит. — Вот так, а обещали, что на первом свидании никаких глупостей не будет. Хотя знаете, в жизни вы смотритесь гораздо интереснее, чем на фотографиях. И где же цветы?