— Отсутствие дворца решает эту проблему, – ответил ему молодой человек. Злость в нем сменилась меланхолией. Он вспомнил сожженный Уайтпорт и дворец, в котором вырос.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, но мне не нравится этот разговор, – подала, наконец, голос Николь.

— Граф пытается обличить меня в связи с девушками, оказывающими определенные услуги, – объяснил король, не сводя взгляда с Кристиана.

— Будешь отрицать? – спросил тот, хитро прищурившись.

— Нет, – ответил король. – Что в этом особенного? Разве вы никогда не посещали бордель?

— Мы не обо мне говорим, – граф заметил, что Николь не особенно злится. На ее лице появилась смущенная улыбка и румянец.

— Не могу понять, как это Вас касается? – Виктор вопросительно посмотрел на собеседника.

— Да никак не касается, – ответил Кристиан, устало вздохнув. – Мне вообще наплевать на все это. Я не могу отделаться от плохого предчувствия.

— С ней все хорошо, – произнесла Николь, понимая, что он беспокоится о матери, а все нападки пустая бравада. – Она же волшебница.

— Велиамор говорил, что она здорово ослабла за последние пару месяцев, – отрицательно мотнул головой граф. – Я тоже отнимал у нее силы своими фокусами. Они ведь совсем по-другому устроены.

Николь молчала, понимая, что слова утешения будут лишь пустым звуком, никто из них не знал, что ждет впереди. Виктор задумчиво рассматривал дорогу, не желая мешать их разговору.

— Я понаблюдал за литиатами со стороны, пока жил с ними в одном шатре, – граф усмехнулся, вспомнив странных родичей своей матери. – Только вот подслушать их разговоры проблема.

Виктор кивнул, соглашаясь с ним. Николь улыбнулась.

— Это так интересно, – сказала она. – Как они это делают? Не представляю, как бы я сейчас смогла услышать ваши мысли?

— Они не мысли читают, а просто разговаривают мысленно, – попытался объяснить граф.

— Принципиальная разница, – заметил король иронично.

— Вот, например, твой муж думает: “какой идиот этот граф”, но мысленно говорит мне: “иди и утопись, сделай одолжение”, – произнес Кристиан, глядя на короля. Николь прыснула, прикрыв рот рукой.

— Ты не только жил с ними, ты еще и мысли читать научился, – ответил ему Виктор серьезно. – Я именно так и думал.

— А ты поднапрягись и сможешь мои прочесть, – предложил Кристиан, вложив в свой взгляд недвусмысленное послание.

Виктор какое-то время смотрел на него, словно действительно прилагал какие-то усилия. Николь уже едва сдерживала смех.

— Слышу только шум ветра, – произнес король после паузы. Девушка громко расхохоталась. Кристиан улыбнулся, наблюдая за ней.

— Я тебе это верну, – пообещал он. Виктор кивнул, переводя взгляд на дорогу. На горизонте показались серые стены Стоунхолда. Солнце скрылось, осветив темнеющее небо последними яркими полосами на западе.

Когда въехали в лагерь, Кристиан сразу направился в шатер литиатов. Он уже узнал, что Мадлена там. Мужчина бросил поводья одному из солдат и скрылся за легкой материей, не обращая внимания на изумленные взгляды. Он уже привык, что своим видом шокирует окружающих, пребывая то в обличье демона, то раздетым по пояс, то, как сейчас, в кителе на голое тело и в ошейнике.

Король с королевой продолжили путь вглубь лагеря, к своему шатру. Княжна следовала за ними, надеясь узнать хоть что-то о произошедшем в столице. Она искала глазами Даана, но ни его ни его братьев нигде не было видно. Уже давно стемнело и на небе появились россыпи мерцающих звезд. Ущербная луна иногда выплывала из-за редких облаков, освещая лагерь своим призрачным светом. Шумно поприветствовав своего короля, солдаты разошлись спать. Теперь везде царила тишина, нарушаемая лишь криками ночных птиц и стрекотом цикад.

У шатра короля встретили генералы Морис и Джонсон. Виктор приказал позвать Велиамора и никого к ним не впускать. Бьянка осталась на улице вместе с сопровождавшими их солдатами. Но те быстро разошлись, узнав, где их гарнизоны. Девушка сложила руки на груди, оглядев конвой у входа. Молодые люди смотрели перед собой, словно не замечая ее, брошенную посреди ночи и не знавшую, куда податься.

— Бьянка, – услышала она голос брата. Он подошел к ней, чем-то крайне озабоченный.

— Я тоже рада тебя видеть, – ответила девушка. – Можно мне с тобой к королю?

— Думаю, лучше не стоит, – сказал ей князь.

— Но я хочу все знать, – недовольно возразила Бьянка.

— Утром узнаешь, – отмахнулся от нее парень, оглянувшись. К ним подошел Велиамор.

— Доброй ночи, княжна, – сказал он, кивнув. Девушка вспомнила о младшем брате.

— Так вы живы, – воскликнула она радостно. – А Бенедикт? С ним все хорошо? Мы узнали, что он тоже был в городе. Лоакинор не причинил ему зла?

— Бьянка, – одернул ее Гордон. – Ты же слова не даешь вставить.

— С ним все хорошо, он спит, но вы можете навестить его, – ответил маг, попросив одного из конвоиров проводить ее. Солдат выполнял, повинуясь советнику короля. Бьянка встревожилась, заметив, что мужчина мрачен и суров, что бывало с ним очень редко. Гордон вошел в шатер, не желая заставлять короля ждать. Маг следовал за ним. Солдат, отправленный с девушкой, уже немного отошел и ей пришлось догонять его.

В шатре литиатов было тихо и пусто. Граф заглянул в одну из комнат, отделенных плотной шторой. На узкой кровати лежала женщина, накрытая покрывалом. На ее прекрасном бледном лице застыло умиротворенное выражение, которое граф видел только у мертвых. Он помедлил, надеясь, что кто-то подойдет к нему и объяснит, что с матерью все хорошо и она просто спит, но минуты шли и никого не было. Словно Мадлена умерла, и сидеть рядом с ней не было никакого смысла. Кристиан разозлился на магов, бросивших ее одну, на полевых лекарей и прислугу, забывших о волшебнице, когда от нее уже не было никакого проку.

Он отшвырнул в сторону занавесь и подошел ближе, стараясь уловить колебание груди. Но женщина не двигалась и не подавала никаких признаков жизни. Кристиан сел рядом и приложил голову к ее груди. Сердце не билось, а кожа была ледяной. Граф простонал и обхватил ее руками, приподняв. Он не мог, не желал верить, что она все же умерла. Великая волшебница, бессмертный литиат, была мертва. Мужчина прижался щекой к ее лицу, чувствуя, как горячие слезы потекли из глаз. Он не пытался сдерживать их, не думал о том, как выглядел сейчас со стороны, забыв об остальном мире. Его тело вздрагивало от беззвучных рыданий. Он крепче прижимал к себе мать, надеясь, что она все же услышит его и откроет глаза. Горькое отчаяние на миг сменилось бессильной яростью. Мужчина вскочил и бросился к двери, желая узнать, что тут произошло, и почему Мадлену бросили как никому не нужную вещь. Но на пороге он столкнулся с молодым литиатом, братом Велиамора. Аллель замер, изумленно глядя на разъяренного человека. Граф выглядел устрашающе, сжимая кулаки и хищно щурясь.

— Что с ней? – спросил мужчина, хотя больше было похоже на рычание. Аллель еще отступил.

— Ее ранил вампир, – ответил литиат, глядя сочувственно на графа. – Она потеряла слишком много крови.

— Где этот вампир? – продолжал наступать Кристиан, не сводя глаз с мага.

— Я не знаю, – Аллель совсем растерялся, переводя взгляд с его лица на шею.

— А что ты знаешь? Есть хоть кто-то из темных? – граф схватил его за руку. – Кого-то взяли живым?

— Я не знаю, – повторил литиат, опустив глаза.

— Толку от вас никакого, – Кристиан вытолкнул его из комнаты и вернулся к постели. Аллель не смел больше входить, прекрасно понимая чувства графа. Он сам едва не поверил в смерть брата, и вел себя тогда не лучше. Теперь он мог представить, как выглядел в глазах друзей.

Кристиан не стал больше думать о темных, вновь присев рядом с матерью и взяв ее бледную тонкую руку в свои.

— Какого лешего, Мадлена? Что ты себе надумала? – сказал он, не глядя на нее. – Не смей вот так умирать, теперь, когда я остался один. Опять бросишь меня?