Следом за советником и Лоакинором ехал Аллель. Он мог слышать разговор, но не проявлял ни малейшего интереса. Просто следовал за старшим братом, опустив голову и не замечая ничего вокруг.

— Что это с ним? – спросила Бьянка, уже давно заметив, что одного из ее новых знакомых словно подменили. Всегда веселый и непоседливый юноша стал угрюмым и замкнутым. Даже у людей на это должны были быть причины, не говоря о литиатах, которые отличались своей жизнерадостностью.

— Он печален, – ответил Даан. Он ехал справа от девушки. Слева от нее ехал его брат. Все всадники были в дорожных плащах с капюшонами и вооружены. Княжна была в военной форме и вполне могла сойти за одного из солдат. Фуражка скрывала ее бледное лицо от солнца, только длинные волосы, завязанные в хвост, выдавали девицу.

— Я заметила, – ответила она без своей обычной язвительности. – Почему?

— Думаю, у него есть причины, – продолжал литиат, держась в седле с такой величественной осанкой, что позавидовали бы короли. Накинутый капюшон скрывал его лицо.

— Ты не хочешь отвечать? – спросила девушка прямо. Прямота невесты не задевала Даана. Он ценил ее и считал хорошим качеством, крайне редким у людей.

— Это его личное дело, – ответил ей Даан. – Если ты волнуешься, можешь спросить у него.

— Знаешь, если бы мне так ответил кто-то другой, я посчитала бы это оскорблением, – произнесла девушка, направив коня, чтобы ехать ближе. Андор придержал своего, желая оставить их наедине.

— Почему? – литиат посмотрел на нее, повернув голову. – Никто не ответит тебе лучше, чем он сам.

— У людей не принято лезть со своими вопросами, – попыталась объяснить княжна. Она желала как можно быстрее научить жениха всем тонкостям общения людей, чтобы представить матери и подругам не стесняясь.

— Лезть? – переспросил маг. Бьянка вдохнула поглубже, еще не привыкнув к его постоянным расспросам. Литиат, который провел всю жизнь среди своих собратьев и прежде не общался так плотно с людьми, плохо понимал их обороты речи и обычаи.

— Вмешиваться, обращаться, – пояснила она, подумав, не поспешила ли с решением связать свою жизнь со столь неординарным созданием.

— Мы узнаём все друг о друге от других людей, так, чтобы предмет обсуждения даже не знал об этом, – рассказывала княжна.

— Зачем? – Даан улыбнулся. Его чаще всего смешили странные обычаи людей. Объяснить ему предназначение правил приличия и придворного этикета она так и не смогла.

— Если каждый начнет подходить к нему и расспрашивать, сколько он выдержит? А так все узнаЮт друг от друга, а его никто не беспокоит, – Бьянка была очень довольна своим аргументом, решив, что тут уж возразить литиату будет нечего.

— Кому может быть интересна жизнь Аллеля? – спросил Даан. – Его почти никто не знает.

— А те, кто все же знает его? Им интересно, – ответила девушка.

— Нет, нам неинтересно, – отрицательно мотнул головой Даан. – Мы знаем, что с ним.

— Откуда? Спрашивали его? – Бьянка поняла, что рано порадовалась. Переспорить литиата было невозможно.

— Нет, мы его друзья и все понимаем без слов, – Даан улыбнулся, казалось, радуясь не ответу, а факту дружбы.

— Но я-то не его подруга, пока. Как мне узнать? – девушка начинала терять самообладание.

— Спроси его, – повторил Даан, и они вернулись туда, откуда начали. – Он будет рад твоему вниманию, и вы станете друзьями быстрее, чем если бы ты спрашивала у меня. Так он не узнает, что интересует тебя.

Бьянка открыла рот, желая возразить, но так и замерла, поставленная в тупик.

— По правде говоря, он меня не интересует, – произнесла она после паузы. Даан вновь посмотрел на нее, теперь удивленно.

— Меня интересует, почему он печален?

— Почему тебя это интересует, если тебе он сам вовсе неинтересен? – литиат снял капюшон, чтобы лучше видеть собеседницу.

— Все, сдаюсь! – воскликнула Бьянка, всплеснув руками. – Тебе в академии надо преподавать.

— Какой предмет? – он, казалось, всерьез задумался над такой возможностью.

— Умение вести споры, – произнесла угрюмо девушка, глядя на дорогу. Она с тоской вспомнила своих капитанов, которые и втроем не могли ее переспорить. Оказалось, что с умными мужчинами не так здорово, как ей всегда представлялось. В последнее время эти самые, интересные и умные, мужчины только и делали, что отравляли ей существование. Вот и милашка литиат оказался скрытным занудой.

— Ты шутишь? – спросил Даан, заметив ее хмурый взгляд.

— Да, – ответила девушка.

— Почему ты не скажешь, что просто любопытна, – сказал он вдруг, тоже перестав улыбаться. – Ты ведь хочешь знать, чтобы потом рассказывать другим?

— Хочешь сказать, что я сплетница? – возмутилась Бьянка.

— Я сказал, – Даан внимательно следил за ней, не зная значения слова, но догадываясь, что правильно предположил.

— Мне совсем не любопытно, – возмутилась княжна. – С чего ты взял?

Литиат медленно переварил очередной оборот и ответил:

— Ты много думаешь о других и мало о себе.

— Звучит, как комплимент, вот только это не комплимент вовсе, – огрызнулась она, одарив его гневным взглядом.

— Почему ты злишься? – спросил литиат. – Ты сейчас ударишь меня.

— Нет, – она изумленно раскрыла глаза. – Вовсе нет. Как ты можешь так думать?

— Мне так показалось, прости, – он отвернулся, понимая, что снова все неправильно истолковал.

— Я, может, и злилась, но бить тебя не буду, это точно, – улыбнулась девушка. – Просто с тобой очень трудно разговаривать.

— Я все тебе расскажу, – литиат выглядел таким несчастным, что Бьянке стало неловко за свою резкость. – Аллель печалится, потому что Кайна остался в Холоу.

— Не нужно, я не так любопытна, как ты думаешь, – княжна протянула руку и коснулась его плеча. – Улыбайся. Твое грустное лицо невыносимо видеть.

— Я подумал, возможно, не нужно тебе быть со мной? – сказал литиат, глядя на гриву своей белой лошади. – Я никогда не научусь понимать людей. Ты будешь злиться и когда-нибудь оставишь меня. Сейчас я смогу выдержать, потом будет очень трудно.

Княжна задумалась, пораженная этой мыслью. Ведь до сих пор она имела дело с обычными мужчинами. Самым ужасным, что могло с ними случиться после того, как она бросала их, это романтичная серенада под окнами и пьяный разгул с друзьями. Даже с собой никто не покончил. У эльфов и литиатов в любви все было не так как у людей. Они не знали, что такое развлекаться, флиртовать, ревновать. Для них любовь никогда не бывала игрой или просто приключением. Что могла она пообещать Даану, который почти сто лет любил лишь одну девушку, к которой даже не прикасался.

— Почему ты так говоришь? – возмутилась она, скорее из вежливости. – Между нами еще ничего не было, а ты уже сдаешься.

— Я поговорю с Велиамором, – решил литиат. – Он знает людей и скажет мне, что делать.

— Нет, это же глупо, – княжна рассмеялась. – У тебя что своей головы нет?

— Ты видишь Аллеля? – спросил литиат серьезно. Девушка кивнула. – Он потерял свою любовь. Он теперь один. Если бы он еще не нашел ее, то мог бы жить надеждой, как Андор. Но он уже полюбил и теперь потерял. Он больше никогда не будет прежним. Он проживет свой срок, но это будет ужасная жизнь. Все равно, что в подземелье без окон и свежего воздуха. Он больше не чувствует ветра и не видит солнца.

— Почему? Разве он так любит этого Кайну? – не поняла княжна.

— Так? Он просто любит, – Даан мотнул головой.

— Откуда ты знаешь, каково это? – Бьянка не могла представить, хотя звучало зловеще.

— Разве ты не слушала меня, когда я рассказывал тебе о своей невесте? – удивился литиат, взглянув на нее.

— Но вы же не были женаты, вообще недолго были вместе, – возразила княжна, вспомнив их беседу в Стоунхолде, пока они ждали своих солдат. Даан рассказал ей о тех днях, когда город литиатов еще был полон жителей, а у него была возлюбленная. Но она ушла и погибла от рук людей.

— Это не имеет значения. Они тоже не были вместе, – он кивнул на Аллеля. – Если бы мы с Ашей были женаты, я не был бы здесь сейчас. Я ушел бы с ней и вместе с ней погиб бы.