«Но если это телекинез, – мелькнула у Пега мысль, – почему никто не смотрит на вилы?»

Крестьяне, действительно, совершенно не обращали внимания на работу вил и граблей: те подбирали со стерни остатки сена, обчёсывали со всех сторон растущую на телеге копну сена. Люди же просто стояли и разговаривали: рассуждали, что лучше посеять на этом месте в будущем году?

Закончив погрузку одного стожка, телега переехала к следующему. Сюда перепорхнули и грабли с вилами. И продолжили работу.

– Об этом и поговорим, – кивнул возница. – Я вижу, вы заинтересовались.

– Как… как вам удалось добиться такого? – Пегу не хотелось выглядеть растерянным, но приходилось.

– Давайте присядем, – возница опустился на землю.

Пег ожидал, что он зависнет в воздухе, на каком-нибудь невидимом кресле, но тот опустился прямо на стерню, подложив клок сена.

Сем плюхнулся рядом с ним. Пег остался стоять.

– Ну, как хотите, – возница развёл руками. – Мы никого не принуждаем…

– В отличие от нас? – медленно произнёс Пег. – Это вы хотели сказать?

– Нет, не хотел, – покачал головой возница. – Но, если желаете, можете думать и так.

– Разрешите мне? – Сем поднял голову и устремил умоляющий взгляд на Пега. Тот, мгновение подумав, кивнул:

– Действуйте. В конце концов, это ваша работа!

«…черт побери!» – хотел добавить он, но сдержался.

– Что произошло? – обратился Сем к вознице. – Мы поражены…

«Лучше бы произнёс «удивлены»«, – поморщился Пег, который любое упоминание о поражении понимал однозначно, но прерывать не стал: пусть говорит. Все разговоры фиксируются.

– После… акции, – возница взглянул на Пега, – когда на планете были уничтожены практически все отрасли современной промышленности, ядерной энергетики, а также исследовательские институты передовых разработок, перед нами встала проблема. Отдельные горячие головы предлагали отомстить: любыми путями проникать на ваши планеты и устраивать там диверсии. Некоторым, я знаю, это удалось.

– Несколько мелких взрывов, – криво усмехаясь, заметил Пег. – Десяток трупов, полсотни раненых.

– Да… Если вы так относитесь к своим, что вам чужие, – заметил возница. – Было абсолютно очевидно, что, продолжай мы идти по прежнему пути, то есть восстанавливать ядерную энергетику, строить новые заводы, воссоздавать прежние технологии – нас может постигнуть та же участь. Мы заметили вновь появившиеся звёздочки – ваши спутники, и догадывались, для чего они.

– Разумеется, – подтвердил Пег. – Лидер может быть только один.

– Были и другие варианты. Некоторые впали в отчаяние и предлагали наладить выпуск ручных и ножных электрогенераторов, станков с гидроприводом, осваивать ветроэнергетику…

– Ну, зачем так грустно, – усмехнулся Пег. – Никто не заставлял вас возвращаться на деревья.

– А у нас были и такие, – кивнул возница. – Среди особо отчаявшихся. Они предлагали отыскать стимуляторы для ускоренного отращивания хвостов и возврата на деревья. «Назад, к природе!» – так, кажется, звучал их лозунг.

– Но у вас был ещё один путь, – тихо заметил Сем, – брать то, что давала Федерация.

– Всегда плестись в хвосте? Довольствоваться объедками с вашего стола? Поставлять вам сырьё в виде редких минералов, пушечное мясо, да, в отдельных случаях, мозги, то бишь нашу интеллектуальную элиту? Ну, уж нет!

– И что вы сделали? – спросил Сем. Пег навострил уши.

– Всё произошло как бы само собой, – спокойно продолжал возница. – Не скрою: поначалу мы ненавидели вас. Ненавидели так, как, наверное, ни один народ не может ненавидеть своих угнетателей. Мы – очень свободолюбивые люди. Некоторые предпочли смерть унижению, – он поник головой, но снова выпрямился. – А затем произошло главное: мы поняли, что ненависть – большая сила… Но не она помогла нам. Она лишь способствовала освоению той силы, по сравнению с которой любая сила – ничто. И запасы её неисчерпаемы. И теперь наш мир неузнаваемо преобразился, – он обвёл вокруг руками. – Не скрою, любая цивилизация не свободна от загрязнения среды обитания. Не были свободны от них и мы. Стремясь к прогрессу, мы регрессировали. Промышленные отходы – дым, пыль, стоки – загрязняли атмосферу, воду и землю, радиоволны засоряли эфир, шум мешал общению. А сколько имеется других отходов, которые невозможно учесть – психических, эмоциональных?

Пег слушал внимательно. Может быть, сейчас он узнает главный секрет туземцев?

– Мы избавились от всех прежних недостатков. Мы поняли, что есть иной путь. Вы тратите мощь своего разума на создание машин и механизмов, которые бы осуществляли ваши желания, а мы осуществляем желания без помощи техники, убираем промежуточное звено. В этом проявляется экономичность нашего мышления. Мы достигаем цели гораздо быстрее вас.

– Но телега, вилы, – не выдержал Пег, – разве это не атрибуты техники?

– Это эстетические символы, – заметил возничий, – произведения искусства.

Он протянул руку, и трехрогие вилы прилетели и легли ему в руку. Возничий подал их Пегу. Тот сдвинул атомат на спину и присмотрелся. Тончайшая резьба покрывала дерево.

– Можно и без них, – произнёс возничий.

Он махнул рукой, и следующая копна сена поднялась и полетела по направлению к деревне.

– А как же путешествия между звёзд? – спросил Сем.

«Действительно! – спохватился Пег. – Молодец, задохлик!»

– Мы путешествуем, – улыбнулся возничий.

– В мечтах? – скривился Пег.

– Почему же? – удивился возничий. – Я, например, знаю номер и дату приказа, которым вас произвели в капитаны.

– Вы могли прочитать мои мысли! – чуть не закричал Пег.

– Зачем читать мысли, если можно прочесть документ? – возразил возничий, сунул руку в карман и достал оттуда сложенный лист, который протянул Пегу. – Это проще.

Развернув лист, Пег охнул: это была копия того самого приказа.

– Я сделал копию в вашей канцелярии, – возничий указал на синий штампик в углу листа. – И уплатил за неё три монеты.

– Что же это за сила? – вскричал Пег. – Что позволяет летать между звёздами без помощи космических кораблей?

Возничий поглядел на него с сожалением:

– Может быть, когда-нибудь и вы узнаете о ней. Если… если перемените отношение к окружающему миру.

– Не верю! – завопил Пег. Сознание отказывалось принимать увиденное и услышанное. – Вы всё подстроили…

– Проверьте, – возничий поднял брови. – Вы ведь любите стрелять… Пальните во что-нибудь – хоть в тот стог сена.

– Близко… – пробормотал Пег. – Это атомное ружьё…

– Вы уверены в своём оружии? – спросил возничий.

– Как в самом себе… – Пег отвечал машинально, по уставу, но на самом деле не был сейчас уверен в себе. В оружии, пожалуй, был уверен больше. Атоматы никогда не отказывали.

– А я уверен в нашей силе, – спокойно произнёс возничий. – Стреляйте!

Пег поднял атомат. Стрелять в ближайший стог он не решился: мало ли что? Вдруг перед ним сумасшедший самоубийца?

Он перевёл ствол атомата куда-то на линию горизонта, поймал на мушку небольшой лесок и нажал на спуск. И сразу же внутренне сжался, ожидая, что в нескольких километрах вспухнет облако атомного разрыва. И, может быть, слегка опалит лицо яркая вспышка.

Но ничего не произошло.

– Вот видите, – возничий встал и положил руку на плечо Пега. И Пег Джастер, капитан Вселенской Гвардии великой Федерации почувствовал, как по его голому плечу – сквозь скафандр высокой защиты! – примиряюще похлопала тёплая ладонь.

Приближался День Выбора. Моим ученикам следовало решить: кем они хотят стать в будущей жизни.

Собственно, в особом Дне не было необходимости: обычно каждый ученик определялся со своими пристрастиями много раньше. Но традиция есть традиция, и праздник должен быть праздником, даже если он немного грустный.

Я никогда не говорил ученикам, какой выбор должен сделать каждый, но я учил их, что они могут сделать любой выбор.