– Да, – вспомнил он, поворачиваясь к Сему, – и вы идёте.

– Спасибо, – неожиданно сухо ответил тот, – я помню инструкцию, согласно которой я должен, – он подчеркнул это слово, – присутствовать при первой же высадке.

Пег внутренне чертыхнулся про себя, но промолчал, втайне надеясь, что его сокровенные моления оправдаются, и за внешним патриархальным видом планеты откроются такие ужасы, которые разом обнаружат коварные замыслы обитателей этого мира

И в то же время Пег чувствовал, что здесь ему вряд ли удастся выстрелить хотя бы разок. Слишком уж всё выглядело тривиально.

– Типично сельскохозяйственная планета, – прокомментировал Сем разворачивающийся перед ними пейзаж: грунтовая дорога вела среди зелёных полей. По левую сторону дороги трава скошена, высушена и сложена в стога. Справа лежали длинные ряды подсыхающего сена. Вдали, за рекой, паслись крупные рогатые животные. – Что вам ещё надо?

– Подождём, – прохрипел Пег, сжимая автоматическое атомное ружье, атомат, – может, под этими милыми стожками скрываются шахты баллистических ракет!

Сем хмыкнул.

– Ребята, – обратился Пег к десантникам, рассыпавшимся вокруг. – Смотреть в оба! Готовность номер один!

– А вон идут местные жители, – указал Сем на приближающуюся группку туземцев, – давайте у них и спросим, есть ли шахты.

– Так они вам и скажут, – продолжал цепляться за собственную надежду Пег, прекрасно понимая, что, несмотря на плановость инспекции, туземцев о ней никто в известность не ставил, стало быть, и подготовиться они не могли, разве что готовились постоянно. Да и спутники, как ни крути, а не передавали ничего мало-мальски подозрительного. Просто ему так хотелось.

Туземцы приблизились и остановились. Их улыбающиеся загорелые лица не оставляли никакого сомнения в том, что перед проверяющими находятся именно те люди, за которых они себя выдают, а именно крестьяне. На ту же профессиональную принадлежность указывали деревянные вилы и грабли, покоящиеся на плечах.

«Идиоты, что ли? – подумал Пег. – Или хорошие актёры? Но тогда они переигрывают: что у них, и металл перестали обрабатывать? На это запрета не было. Только на атомную энергию и строительство звездолётов».

Но утверждать, что перед ним актёры, можно было, только признав, что вся планета состоит из актёров: о месте высадки не знал никто. Сам Пег ткнул пальцем в точку на экране и приказал: «Сюда!». Кто бы успел приготовиться?

Значит, идиоты. То есть люди, вполне довольные существующим положением, и не стремящиеся его изменить. Чего и следовало добиться.

Пег почувствовал гордость за Федерацию и досаду за неудовлетворённое честолюбие: «Опять в тире стрелять придётся», – с досадой подумал он.

– Здравствуйте! С прибытием! Привет воинам Федерации! Не хотите ли освежиться? Как долетели, капитан? – раздались весёлые возгласы.

Последние слова несколько насторожили Пега: значит, они не такие идиоты, если разбираются в знаках различия. А, впрочем, чей другой военный флот может бывать в этих краях?

– Здравствуйте и вам, – ответил Сем, кланяясь в пояс.

«Что делает этот идиот? Ах, да, он же ксенобиолог, – Пег вспомнил строчки из досье Сема. – Поступает соответственно местным обычаям».

Сам он удостоил приветствия туземцев лишь лёгким наклоном головы.

– Чем занимаетесь? – спросил Пег, не снимая рук с атомата.

– Сено убираем, ваша милость, – ответил один из крестьян, слегка подбрасывая в руке трёхрогие вилы.

«Из развилки дерева сделан», – определил Пег. Нападения со стороны крестьян он не опасался: даже если туземец метнёт своё сельскохозяйственное оружие, оно просто-напросто отскочит от брони скафандра. А силовой шлем способен отражать и крупнокалиберные снаряды, пока не опустится защитный колпак. И произойдёт это в доли секунды. Да и от лазерной вспышки успеет укрыть. А уж когда опустится защитный колпак… Так что опасаться нечего.

– Куда же вы его убираете? – Пег решил показать осведомлённость и огляделся. – Уж не на плечах ли перетаскиваете? Где транспортное средство?

– Зачем на плечах? – удивился высокий крестьянин, почти в рост Пега. – Вон телега едет, сейчас погрузим – и отвезём в село, в сарай.

Действительно, на ведущей от небольшой деревушки дороге, по которой пришли крестьяне, наблюдалось слабое пыление.

– Ага, – глубокомысленно кивнул Пег, поворачиваясь, чтобы осмотреться: не изменилась ли обстановка?

Идиллия. Травка зеленеет, солнышко блестит. Речка тоже от солнца поблёскивает: рыбёшки играют.

Пегу неожиданно захотелось сбросить скафандр высокой защиты и окунуться в прохладную воду. Корабельный бассейн не мог создать полную иллюзию открытого водоема. Ну, ничего, если у них взаправдашняя идиллия, то, может, и удастся искупаться. Только… подозрительно как-то. Неужели они спокойно смирились с поражением? Обычно в подобных случаях местные жители десятки лет бунтуют, пока не успокоятся и не привыкнут. А то и сотни.

«Слушай, а их ничем не опрыскивали? – спросил он сам себя. Чтобы стали более покладистыми?»

Да нет, на идиотов никак не похожи. Взгляд открытый, слюна изо рта не бежит. Улыбки не застывшие, не остановившиеся, а вполне нормальные, весёлые… даже чуть издевающиеся. Нет, не издевающиеся – иронические. Или снисходительные.

Ну, тогда тем более можно успокоиться: бывает, существа, находящиеся на более низкой степени развития, чувствуют своё превосходство, если могут метнуть копье дальше, чем чужак – вооруженный атоматом десантник.

Пег снова посмотрел на крестьян. Улыбаются. Как будто встретили именно того, кого ждали… Странно.

Да, и ещё одна странность… Пег перевёл взгляд на дорогу. Если они ездят на телегах, туда положено кого-то впрягать. Лошадей, волов – словом, крупных копытных животных. А следов копыт на дороге почему-то не видно. Неужели сами телеги тянут? Ну, это уж слишком! Рабство, выходит, вернули?

Пег обернулся к приближающейся телеге, и глаза его сами собой стали раскрываться всё шире и шире. Мало того: начал открываться и рот.

Пег спохватился, закрыл рот, моргнул и быстро скосил глаза на нагрудный радиометр: тот молчал.

Пег снова посмотрел на телегу, борясь со страшным желанием позволить глазам делать всё, что заблагорассудится.

Телега ехала сама. Мало того: на ней не было видно и следов упряжи.

У Пега мелькнула сумасшедшая мысль, что местные животные здесь невидимы. Мысль показалась ему не лишённой разумности. Но телега остановилась сама, никаких возгласов «тпру!» или «стой!» возница не издавал.

Он просто спрыгнул с телеги и поздоровался. Пег не ответил.

Сем, хотя и выглядел столь же ошарашенно, тем не менее, сумел поклониться.

«Неужели и я такой бледный?» – подумал Пег. Но проверить не удалось: зеркало не входило в штурмовой комплект.

– Готовы? – спросил возница крестьян.

– Давно, – отозвался за всех высокий.

– Тогда пусть грузится, – продолжил возница, – а мы поговорим с господином капитаном. Я чувствую, что ему очень хочется нас о чём-то спросить.

Он махнул рукой, и телега подкатилась к ближайшему стогу сена, в который крестьяне предварительно воткнули вилы.

«Телекинез!» – со страхом подумал Пег. С подобным ему сталкиваться не приходилось. Уставы и боевые наставления ничего не говорили о том, как вести бой с превосходящими телепатическими силами противника. Оставалось надеяться, что скафандровую броню психоволны не проломят… а всё остальное не так страшно.

Пег подумал было, что туземцы могут психически подчинить его своей воле, а тогда… Но вовремя вспомнил, что курс психофизической подготовки включал в себя и гипнотические способы противодействия в случае, если бы кто-то из воинов Федерации попал в плен. А это значило, что подобного воздействия опасаться не приходилось.

Пег приободрился, и более спокойно посмотрел на самодвижущуюся телегу: телекинез так телекинез, пусть напрягаются.

Едва телега остановилась, вилы пришли в движение, и принялись набирать внушительные охапки сена и грузить на телегу, проявляя полную самостоятельность.