Отсюда стремление русского правительства укрепить ключевые позиции на Белом море. В 1584 году воздвигаются деревянный острог и пристань в Архангельске[38], ставшем впоследствии главным портом страны на севере, фактически северными воротами России.

Тогда же начинается титаническая работа, результатом которой стало рождение главной русской твердыни на Белом море — мощнейшей крепости, никем никогда не взятой. Речь идет об укреплениях монастыря на Большом Соловецком острове.

Величественные стены, которые сохранились на Соловках до настоящего времени, были возведены между 1584 и 1596 годами — полностью за счет монастыря, но при поддержке правительства. Позднее их достраивали, совершенствовали, ремонтировали, однако основа принадлежит концу XVI столетия. Во главе строительства стояли «городовых дел мастер» (то есть фортификатор) Иван Михайлов, а также соловецкий монах Трифон Кологривов, уроженец поморского села Нёнокса.

В исторической литературе присутствуют две даты начала строительства соловецкой крепости — 1582 и 1584 годы. Первая из них исходит из данных летописи, а вторая выведена по документам XVI века. Документы в данном случае надежнее.

Монастырь на Соловецких островах был основан еще в XV веке. Почему же мощную крепость начали строить через полтора века после того, как появились на островах Соловецких первые монахи?

Прежде всего, в первые десятилетия своей «биографии» обитель была невелика, тут попросту нечего было охранять. Однако в середине XVI столетия положение изменилось. Государи московские даровали монастырской братии обширные земли, соловецкая иноческая община разбогатела да и разрослась. В 1547 году игуменом стал знаменитый инок Филипп, которому в будущем предстояло занять митрополичий престол. Он руководил общиной с 1547 по 1566 год. За это время в монастыре появились несколько роскошных каменных церквей (прежде были деревянные), большие каменные палаты, рыбные садки из валунов, прекрасные дороги, сеть каналов, связывавших озера на Большом Соловецком острове, целый ряд хозяйственных построек. Иными словами, монастырь блистал великолепием и богатством! В начале игуменства Филиппа тут жило около сотни иноков, а когда он покидал Соловки, их было уже двести.

Таким образом, теперь обитель могла бы сказочно обогатить враждебного пришельца, появись он в водах Белого моря. Между тем несколько государств Западной Европы приглядывались к слабозаселенным землям этого региона, прикидывали шансы на их военный захват.

В 1566 году, например, монахи встречали английских путешественников Сутзема и Спарка, причаливших к острову Анзер, а потом и к Большому Соловецкому. Тогда Английская корона, как уже говорилось, играла роль деятельного союзника России, но позже дружественные отношения между двумя странами могли нарушиться, а маршрут в сердце Белого моря, к Соловецкому архипелагу, англичане уже знали. Собственно, отношения с подданными Елизаветы I ухудшились после кончины Ивана Грозного. Самонадеянные и даже оскорбительные действия английского посла Джерома Бауса вызвали в московских правительственных кругах возмущение. Пока царствовал Иван IV, коего соотечественники называли «английским царем» за необыкновенно доброе его отношение к англичанам, Баусу многое сходило с рук. Но после смерти монарха в правящей верхушке России поговаривали о том, не учинить ли над дерзким иноземцем лихо. Его считали достойным смерти и едва отпустили в мае 1584 года из Москвы. Баус и сам понимал, какую ненависть вызвал. Ожидая решения своей участи, дипломат «дрожал, ежечасно ожидая смерти и конфискации имущества; его ворота, окна… были заперты, он был лишен всего того изобилия, которое ему доставалось ранее»^{62}.[39] Привилегии, прежде полученные подданными Английской короны, заметно сократились. Россия явила им более прохладное отношение, чем раньше. Что ж, появились причины ожидать от прагматичных союзников превращения во врагов. Этого в конечном итоге не произошло, но основания всерьез опасаться за безопасность Беломорья еще и со стороны англичан у русского правительства имелись.

Однако более серьезным противником выглядели шведы. Московское государство первый раз воевало с ними еще в конце XV века. В 1554—1557 годах театром боевых действий между войсками русского царя и шведского короля стала Карелия, находившаяся в непосредственной близости от Соловков. Чем располагал тогда монастырь для встречи незваных гостей? Современные исследователи говорят: первоначально территорию обители окружал невысокий деревянный тын. Если бы тут появились шведские корабли, эта преграда худо защищала бы иноков от ядер бортовой артиллерии…

Тогда, что называется, Бог миловал.

Но в 1570-х годах Швеция вновь вступила в войну с Россией. Опять противник угрожал обширным монастырским владениям на Белом море. Боевые действия отличались страшным ожесточением. В 1571 году шведско-немецкая флотилия оказалась в непосредственной близости от обители, всерьез потревожив население архипелага.

В 1578 году сюда прибыли первые четыре тяжелые пищали (пушки), команда стрельцов и пушкарей во главе с воеводой Михаилом Озеровым. Деревянный тын заменили на полноценную крепостную стену, сложенную из бревен. Два года спустя армия шведов потерпела поражение в Карелии. Но к исходу войны стало ясно: Соловки надо укреплять, причем укреплять как следует. Перемирие было заключено в 1583 году, а на следующий год скончался царь Иван Грозный. Его сменил на престоле Федор Иванович, и одним из первых распоряжений нового монарха стал приказ строить на Соловках каменную крепость. Тогда и начали возводить те самые стены, которые дошли до наших дней. На исходе 1585 года со Шведской короной удалось заключить четырехлетнее перемирие. Однако войны все же опасались и даже порой собирали армию в Новгороде Великом — столь близким казалось вступление в конфликт со шведами. Так что строительные работы шли полным ходом. В 1590-х годах основная их часть завершилась, и, может быть, сам факт наличия на Большом Соловецком острове каменных укреплений спас иноков от разбойничьего нападения шведов, когда разразился очередной русско-шведский конфликт.

Сил и средств на возведение Соловецкой цитадели ушло больше, нежели на все новые крепости России, построенные в 1584—1586 годах. Беломорская твердыня мощнее любой из них и создавалась в несравнимо более трудных условиях. Ее появление на архипелаге, оторванном от коренных русских земель, особенно учитывая сложности беломорской навигации и уровень развития строительных технологий, — настоящее чудо, по милости Божьей совершенное усилиями русских людей. И этим чудом по сию пору можно любоваться, добравшись до обители на островах.

Усилия фортификаторов на северном направлении этим не ограничились. После изменения русско-шведской границы Ладога оказалась гораздо ближе к неприятелю, чем прежде. Ее оборонительные сооружения пришлось усиливать в срочном порядке. В 1585—1586 годах, вскоре после окончания Ливонской войны, в Ладоге был сооружен земляной город — небольшое укрепление бастионного типа, пристроенное с южной стороны крепости^{63}.

Той же политики при Федоре Ивановиче придерживалось русское правительство и в Сибири.

В исторической литературе — главным образом популярного и публицистического характера — бытует миф, согласно которому русские прорвались в Сибирь при Иване Грозном. Более сдержанный вариант того же мифа: «начали завоевание Сибири» или, чуть осторожнее: «освоение», «присоединение» Сибири. Но в действительности ничего подобного не произошло. Ермак, нанятый купцами и промышленниками Строгановыми, одержал ряд блистательных побед над сибирскими татарами, занял столицу ханства и только тогда получил поддержку из Москвы. Однако вся его экспедиция закончилась разгромом отряда и гибелью самого вождя. В нашей историографии, особенно советского периода, Ермака превозносили как «народного героя». Да, он стоит в одном ряду с величайшими колониальными воителями, с тем же Кортесом, например. И от подавляющего большинства русских полководцев XVI века отличается происхождением: те вышли из аристократической среды, в худшем случае из видных дворян, а «сибирский конкистадор» — из казаков. А для советского времени «демократическое» происхождение играло роль положительного фактора при оценке той или иной исторической личности… Однако нельзя обходить молчанием один простой факт: военное предприятие Ермака в конечном итоге сорвалось. И завоевание Сибири, как успех, как одно из главных достижений русского народа за всю его историю, начато было не им.