Приход беженцев из разоренного Островного поселения несомненно относился к разряду важных и был старательно внесен в летопись.

- У тебя глаза стали мягче, – уведомила меня девушка.

- В смысле добрее?

- Нет, просто мягче – они начали оттаивать! Выглядят уже не как ледышки… а как весенние ледышки!

- Радует, – улыбнулся я, делая мысленную зарубку посмотреть на свое отражение. – Все записала?

- Только наброски. Подробней распишу, когда буду в тепле. У меня пальцы заледенели! А мне еще к озеру идти - надо же гномят обучать.

- Каждый день ходишь? Про твое учительство уже слышал от людей.

- Ага, – весело кивнула Алларисса. – Каждый день хожу-брожу. Ходить далеко, зато у меня каждый раз двойной обед и двойной ужин!

- А почему ты не собираешь всех детей в одном месте? Мы не делаем различий между людьми и гномами.

- Угу. Вот только наши детишки выводят буквы угольками на бересте и каменных стенах, а дети гномов предпочитают царапать острыми камешками на каменных же плитках! Попробуй потаскай все это с собой! Да и мамаши не отпускают детей до определенного возраста далеко от себя. Обычаи у них такие…

- Древний! Оченно древний обычай! – вякнул подкатившийся ко мне низенький Тикса. – Глупый обычай! Эх!

Я только и успел моргнуть, когда в затылок разговорившегося Тиксы с отчетливым глухим стуком влетел небольшой и крайне метко пущенный камешек. Тикса схватился за голову и запричитал на гномьем языке.

- Мудрый обычай! – рявкнул неспешно подошедший Койн. – Древний и мудрый! Изыди с глаз моих, недоросль!

- Изыднул! – уже издали отрапортовал Тикса, с наслаждением и полной неправильностью смакую новое слово: – Оченно быстро изыднул! Проверять изыднул!

- Не проверять, а убавлять тебя послали! Чтобы гладенько было! Понял?!

- Понял!

- Воспитываешь? – приподнял я заиндевевшую бровь, глядя вслед улепетывающему от старшего родича Тиксе.

- Воспитываю, – вздохнул Койн. – Обычаи и традиции с материнским молоком не впитываются. А жаль! Молодежь всегда и во всем сомневается. Все пробует на зуб, все норовит ковырнуть зубилом…

- Может, это и к лучшему, – пожал я стальными плечами. – Прогресс.

- Про… что?

- Забудь, – отмахнулся я. – Что ты там собрался убавлять?

- Камень в одном месте, – ответил предводитель гномов. – В норах сгархов. Цепляют боками за неровность, вырывают мех. Эх! Все в спешке строим! Если бы неспешно да с толком делали, то разве были бы огрехи? Какой позор!

- У нас нет времени на неспешность, – вздохнул я, направляясь к лестнице, ведущей на крепостную стену. – А сейчас все еще хуже, Койн. Через час общий сбор на стене. А сейчас идите в тепло. Мне надо подумать.

Больше не обращая внимания на оставшихся за спиной, я ступил на первую ступень и начал тяжко подниматься, не пропуская ни одной ступени. Беда… ох, беда…

За разговором я выдавил из замерзших людей все, что они знали, до последней капли. Я был жесток, когда бередил их израненные сердца. Но у меня не было выбора. И поэтому я хладнокровно спрашивал обо всем, цепляясь за каждую мелочь. Не гнушался уточнять у скорбящего отца о том, как именно погибла его маленькая дочь, не стеснялся уточнять у юноши о страшной смерти младшего братишки и о том, как быстро двигалась поглотившая его тварь. Отвечающие мне люди порой стонали от переполняющего их горя, по их грязным щекам текли слезы горя. Я бередил и вскрывал их душевные раны, безжалостно копаясь в них и заставляя людей заново переживать произошедшее несчастье.

Легко ли было несчастному отцу рассказать о том, как его крохотную дочурку живьем разорвали костяные пауки? Не думаю…

Что чувствовал старший брат, не сумевший защитить братишку, рассказывая, как его родича заживо поглощал чудовищный мясной ком, начиная с ног? О том, как его брат пронзительно кричал от непереносимой боли вплоть до того момента, пока не раздавило его грудную клетку?..

Но у меня не было выбора. Я не мог ждать. Я должен был идти по еще горячим следам, чтобы как можно полнее восстановить картину произошедшего кошмара.

Я своего добился.

И теперь мне требовалось одиночество, дабы соединить разрозненные картинки в своем ледяном мозгу в единое целое.

И требовалось время, чтобы прийти в себя, дабы, не дай Создатель, никто не увидел на моем промороженном лице выражение беспомощности и страха.

Добравшись до верха, я коротко кивнул стражам и зашагал к платформе подъемника. Мерный лязг сопровождал мои шаги. И этот постоянный шум хорошо прочищал мозги. Люди и гномы почтительно уходили с моего пути, кивали в знак приветствия, я машинально отвечал.

Не дойдя до платформы всего пару шагов, я замер, словно стальная статуя.

Другой уровень…

Это совсем другой уровень атаки.

Я не могу назвать себя старожилом Диких Земель, но я много повидал за минувшие дни и месяцы. Я видел много порождений черной некромантии.

Мертвяки. Обычные трупы, воздетые на ноги темной магией. Марионетки в корявых лапах шурдов.

Костяные пауки. Куда более умные, обладающие порабощающей магией твари, созданные из тел павших.

Киртрассы. Создания, чем-то схожие с костяными пауками, но куда более умные, больше в размерах и сильнее в магическом плане. Достойный противник.

И теперь совсем иное…

Огромный комок мертвой плоти, слепленный из трупов. Быстрый, огромный, легко проламывающий деревянные стены и заборы. И что самое страшное – не имеющий видимого уязвимого места. Ни головы, ни черепа… нет даже лап, обрубив которые можно лишить тварь подвижности! Отруби кусок мертвой плоти – и это порождение больного рассудка даже не заметит повреждения! Учитывая, что нежить поглощает тела своих жертв, она еще и увеличивается в размерах, если верить почти обезумевшим от горя очевидцам страшных событий…

Как бороться с таким созданием? Чем?

Ответ очевиден – с подобной тварью может справиться только более сильная тварь. Я.

С моими щупальцами, жадными до любой жизненной энергией, я смогу иссушить комок мертвого мяса, смогу выпить всю питающую его энергию. Если только этот самый шар из мяса прежде не раскатает меня в лепешку. Но у меня мощные доспехи, плюс моя промороженная плоть не так легко сминается…

В любом случае я не могу находиться в нескольких местах сразу. Пока я справлюсь с одним монстром, другой успеет сожрать много моих воинов живьем… проклятье!

Еще действенен огонь – пламя сожрет все без остатка. Но для этого тварь надо обездвижить, поймать в прочную ловушку типа каменного мешка… таких ловушек у нас нет, да и не факт, что монстр в них попадет, даже если бы они у нас и были. Мертвая плоть горит неохотно, нужно много жара…

Еще есть высоченная крепостная стена. А у островитян была река… на которую нападающие наплевали, перебросив порождения ужаса через препятствие при помощи метателей. Эти же проклятые машины легко перебросят нежить и через нашу стену.

Метатели! Вот оно!

Наконец-то у меня появилась хоть одна продуктивная, а не паническая мысль!

Все осадные машины обладают одними и теми же недостатками! Медлительностью, неповоротливостью и крайне плохой проходимостью! Они не пройдут через лес! Они не пройдут через горы! Им нужна дорога, на худой конец – простор и относительно ровная местность! Единственный шанс попасть внутрь нашего поселения – через крепостную стену. Высоченные бока и тыл Подковы, нашей гранитной заступницы, настолько высоки, что через них не перекинуть ничего. Врагу придется пройти через узкое и извилистое ущелье и протащить через него же дряхлые метатели.

И в наших силах осложнить им эту задачу. Несколько обвалов по всей протяженности ущелья надолго замедлят врагов. Завалы можно разобрать, но на это требуются время и силы, да и мы не будем безучастно смотреть на врагов…

Если нам удастся разбить или поджечь осадные машины, то враг лишится одного из своих главных козырей.

Пока он будет обдумывать дальнейшую стратегию, я тем временем буду действовать.