При этом советовал бы вам, для того, чтобы не принять свои рассуждения и соображения за веру, постараться, прежде всего, в так называемых мелочах обыденной жизни следовать требованиям своей веры: в доброте ко всем людям, в воздержании от тщеславия, всякого рода похотей, в правдивости, самоотвержении, чистоте...

Только такая внутренняя работа над собой покажет вам, в какой степени сильна в вас ваша вера и в какой степени, если ваша вера приведет вас к изменению вашего положения, в какой степени вы вынуждены изменить свою жизнь. Вообще думаю, что выходить вам из корпуса нужно не тогда, когда вы рассудком решите, что это было бы хорошо, а тогда, когда вы всем существом почувствуете, что эта жизнь так противна, не вашим вкусам, а вашей вере, что вы не можете продолжать ее. Тогда только это будет прочно и плодотворно. А если можете продолжать теперешнюю жизнь, то продолжайте ее.

Во всяком же случае советую вам и вашим друзьям¹ прежде всего уяснить себе смысл человеческой жизни, религиозное мировоззрение (оно выражено в евангелии) и внутренно работать над собой, чтобы привести к наибольшему согласию свою жизнь с своей верой.

От всей души желаю вам этого: в этом и высшее назначение и лучшее счастье человека.

Лев Толстой.

5 апреля² 1904.

Печатается по копировальной книге № 6, лл. 100—101. Впервые опубликовано ПТС, I, № 227, стр. 289—290, с датой: «Ясная Поляна 1904 г.».

Сергей Львович Брусилов (р. 1887?) — в 1904 г. жил в Петербурге, учился в Морском кадетском корпусе.

Ответ на письмо Брусилова от 20 или 21 марта 1904 г., в котором он писал Толстому о возникшем у него и его товарищей желании оставить Морской корпус и переехать в деревню, чтобы вести там «честную жизнь крестьянина», просил совета и помощи в этом деле у Толстого.

¹ Кто были товарищи Брусилова, желавшие вместе с ним оставить корпус, неизвестно.

² «5 апреля» в копировальной книге не скопировалось, приписано карандашом рукою Ю. И. Игумновой.

1904 г. Апреля 15. Я. П.

Дорогой Яков,

Прежде чем я получил телеграмму вашей жены,¹ я писал Иркутск[ому] г[енерал]-губерна[тору],² прося его облегчить ваше положение. Он отвечал мне официальным письмом, в кот[ором] говорит, что всё зависит от государя. Я все-таки напишу ему еще о вашем желании ехать отдельно,³ напишу и Якутск[ому] губернатору⁴ с просьбой оставить вас в Якутске. Может быть, что-нибудь и выйдет. Напишите, пожалуйста, сколько вам нужно денег, у меня есть деньги, предназначенные именно на такого рода помощь, и я тотчас же вышлю вам.

Не унывайте, милый друг. Как ни тяжело вам, тяжесть вашего положения есть признак вашего движения вперед к истинному вечному духовному благу.

Иоан. X, 21: Женщина, когда рожает, терпит скорбь...⁵

Так и вы. Вы страдаете, а те, кот[орые] не страдают так, как вы, завидуют вам, как завидует бесплодная женщина роженице. Прощайте пока.

Мне очень обидно, что Чижов⁶ не получил ни моего письма, ни денег. Если он не получил еще, то вышлю. Передайте ему мой привет. Часто вспоминаю о нем и о всем том, что он перенес за исповедание истины. Что его семья и друзья?

Любящий вас Лев Толстой.

15 апр. 1904.

Печатается по копировальной книге № 6, лл. 104—105.

Ответ на письмо Чаги от 18 марта 1904 г. Чага писал о своих затруднениях, вызванных переездом семьи из Иркутска. Просил Толстого помочь ему.

¹ Фелиция Александровна Сорашкевич, жена Чаги, 5 марта 1904 г. послала Толстому из Александровска в Москву телеграмму: «Пожалуйста похлопочите Чаге разрешение Якутск жить ради детей».

² См. письмо № 54.

³ См. письмо № 99.

⁴ См. письмо № 98.

⁵ Многоточие в подлиннике.

⁶ В письме к Толстому от 7 ноября 1904 г. Чижов писал: «Ваши дорогие для меня письма, одно от 4 декабря 1903 г., другое от 28 июля с. г., получил, а также и деньги, пятьдесят руб. Спаси вас господи за оказанную вами мне помощь и братскую любовь».

1904 г. Апреля 15. Я. П.

Алексей Иванович,

Получил ваше письмо и был очень рад найти в нем выражение мыслей, кот[орые] я вполне разделяю, и чувств, кот[орые] понимаю и считаю хорошими. Хотелось бы только заметить, что нельзя называть «правдой» то, что живет в человеке и составляет основу жизни. Эта основа жизни есть то, что одни называют разумением, другие богом. Правда же есть только верное, неизвращенное сознание этого духовного начала.

Еще хочется мне заметить то, что, по моему мнению, не следует увлекаться мыслью о пробуждении к истине других. Наше дело только в том, чтобы в себе как можно яснее установить понимание истины и следование ей. Наше дело только в том, чтобы в себе разжечь огонь: гореть самому, и тогда окружающие нас сами собой будут согреваться и зажигаться.

Вопрос ваш об евангельских чудесах удивил меня. Чудеса евангельские и всякие не могли быть, п[отому] ч[то] они нарушают законы того разума, посредством к[оторого] мы познаем жизнь; чудеса не нужны, п[отому] ч[то] ни в чем, никого не могут убедить. В той же дикой и суеверной среде, в к[оторой] жил и действовал Христос, не могли не сложиться предания о чудесах, как они не переставая и в наше время складываются в легко- и суеверной среде народа. Посылаю вам брошюру, «Как читать евангелие», которая отчасти отвечает и на ваш вопрос.

Лев Толстой.

15 апр. 1904.

Впервые опубликовано ПТС, I, № 226, стр. 288-289.

Алексей Иванович Турчанинов (1870—1929) ― служащий ткацкой фабрики в г. Егорьевске Московской обл. В период 1903-1905 гг. примыкал к социал-демократической организации, писал статьи в газету «Искра» о жизни рабочих фабрики. После поражении революции 1905 г. отошел от революционного движения.

С Толстым Турчанинов познакомился 14 июня 1908 г., когда приезжал к нему в Ясную Поляну. Об этой поездке и свидании с Толстым Турчанинов оставил воспоминания: «Встреча со Л. Н. Толстым» — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 2, М. 1920, стр. 101—105.

Ответ на большое письмо Турчанинова от 10 декабря 1903 г., в котором Турчанинов писал, что сочинения Толстого открыли ему смысл жизни.

1904 г. Апреля 15. Я. П.

Получил ваше письмо, милый друг Поша, и радуюсь тому, что вы освободились от испытания,¹ и хорошо освободились.

Биография² ваша лежит еще не читанная. Хочется читать ее в таком настроении, при котор[ом] бы был в состоянии и охоте делать примечания, поправки, вообще отнестись с полным вниманием. На днях сделаю это.

1) Сколько помню, ездил за границу два раза. В первый раз³ сушей один, должно быть в 1857, и второй раз с сестрой⁴ на Штетин морем, должно быть в 1860-м.⁵ Помню, что уехал из Лондона в Россию в день объявления воли.⁶

2) Смертную казнь видел в первую поездку.⁷

3) На Кавказ поехал с братом⁸ по Волге через Астрах[ань]. После брата, в том смысле, что он был уже на Кавказе и я поехал с ним, когда он возвращался.⁹

4) Вызывал я Тур[генева] на дуэль гораздо позже, у Фета,¹⁰ где мы были вместе. А в Париже ничего подобного не было.

5) С Герценом я видался в бытность в Лондоне 1¹/₂ месяца (кажется) почти каждый день, и были разговоры всякие и интересные.¹¹ Записанного, кажется, ничего нет, впрочем, посмотрю в дневниках. Герцен, когда я уезжал в Брюссель, дал мне туда письмо к Прудону,¹² к[оторого] я видал в бытность там и к[оторый] мне очень нравился. Там же был у Лелевеля,¹³ к[оторый] жил дряхлым стариком в большой бедности. В Брюсселе чаще всего я бывал у Дундук[овых]-Корсаковых.¹⁴ Князь Дундуков был жив, его жена и дочери. Одну из них я видел в Крыму. Она замужем за псковским земским деятелем графом Гейденом.¹⁵