<tab>По ному мы шли недолго. Все, кого мы встречали, в изумлении оглядывались, я полагаю, на меня. Около одного из таких домов-коробок, только белого цвета, мы остановились. Люк нажал большую кнопку около двери.

<tab>— Куратор фамилии Мартен — Пола, уровень «эйч-ай», профиль «эс», сейчас не в комнате. Работает в интересах блага Земли, — раздался голос из прорези, что осветилась зелёным цветом.

<tab>— Дьявол! — выругался Люк и стукнул кулаком белую стенку дома. — Опять в Интерру унеслась? Куда теперь этого девать? — он кивнул на меня.

<tab>— Давай пока к нам, — предложил Ян.

<tab>— Может, лучше форсерам сдадим?

<tab>— Это мы всегда успеем, — Ян перешёл на просительный тон и тут же шёпотом: — Мне кажется, ему помощь нужна.

<tab>— Чем мы ему можем помочь? Только всё запутаем… Да и он, похоже, не понимает, кто мы.

<tab>— Нет. Не надо меня форсерам! — наконец вмешался я. — Ведите к себе. Видимо, у меня что-то с головой, мне нужна информация, чтобы всё вспомнить, а потом уж решим, куда мне направиться.

<tab>Моё слово стало решающим. Люк вздохнул тяжело, Ян — с облегчением, и мы пошли обратно: по прямой лужистой дорожке мимо двух домов-коробок к третьей. Люк поднёс свою левую руку к маленькому квадратному отверстию, закрыл его ладонью.

<tab>— Люк из фамилии Мартен, уровень «эйч-ди». Добро пожаловать домой! Напоминаем, через три дня ежегодное обследование. Кэш: 37 сильверов, — раздался глухой голос из динамика. Дверь открылась. Мы прошли внутрь. Обыкновенный дом: необработанные стены, на них короткие надписи, разнокалиберные двери, четыре штуки, лестницы вверх и вниз с разновеликими ступенями. Мы спустились вниз.

<tab>Люк и Ян занимали одну комнату. Здесь же при входе был закуток для собаки и волка, поэтому немного пахло псиной. Освещение было тусклое и почему-то зеленоватое. Обстановка куцая: две кровати у противоположных стен, стол с горой барахла на нём. На стене, что подразумевала окно в моём времени, прикреплён динамик ярко-зелёного цвета, в углу, рядом с собаками, явно рукомойник. Нет ни холодильника, ни телевизора, ни стиральной машины, ни душевой кабины — таких обязательных в XXI веке. Самое примечательное на стенах: на левой стене над кроватью прикреплена самодельная карта. Она нарисована на ткани. Очертания земель мне незнакомы. На карте приколоты какие-то знаки. Почти все на синем цвете — что-то помечают на воде? Но стена напротив уникальна: просто желтоватая, но по всей плоскости надписи. Столбцами. Чёрным цветом. Как будто углём. Стихи. Я подошёл ближе и выхватил первое попавшееся:

<tab>Ты знаешь, очень скоро

<tab>В тени, тиши и пыли,

<tab>В соседских приговорах,

<tab>В чередовании снов,

<tab>В смешенье дней беспечных,

<tab>В небесных ямах синих

<tab>Я не узнаю звука твоих шагов…

<tab>Парни забеспокоились, увидев мою заинтересованность.

<tab>— Н-не обращай внимания, это тут так было, когда мы въехали, от прежних поселенцев!

<tab>— Да? А я думал, что кто-то из вас пишет…

<tab>— Нет-нет! — поспешил Люк. — Раз Эдиктом запрещено — значит, запрещено! Мы законопослушны.

<tab>Видимо, пора выспросить друзей обо всём.

<tab>— Ничего не помню, — горестно выдал я. — Может, у меня амнезия? Может, действительно кто-то ударил?

<tab>— Не мы! — слаженно дуэтом воскликнули испуганные хозяева комнаты.

<tab>— Конечно, не вы! Рассказывайте мне всё! Что за эдикт? Что за уровни? Кто такая Пола? Сколько номов вообще? Почему вам нельзя к мёртвому морю? Ну и всё остальное…

<tab>— Дьявол! Я тебе говорил, что нужно было сматываться! Оставить его на берегу! — занервничал Люк.

<tab>— Господин Фома, садитесь, — растерянно проговорил татуированный Ян и подтолкнул меня к кровати рядом с поэтической стеной так, что я сел к строчкам спиной, чтобы не читал, наверное. — У нас есть несколько огурцов и домля. Сейчас будем есть! Вы устали.

<tab>Гостеприимный Ян забрался под кровать, вытащил ящик, в котором были огурцы и какой-то белый напиток в прозрачной бутылке. Он всучил мне два огурца и железную кружку. Налил из бутылки напиток — похожий на молочный кисель (если такой бывает). На вид неаппетитно. Но я попробовал, так как понял, что безумно голоден. На вкус… солёный кефир. Наверное, это и есть домля. Мужики сели напротив меня под тряпичную карту, пододвинув поближе к себе ящик с огурцами, и стали угрюмо хрустеть овощами и запивать из одной бутылки солёным кефиром.

<tab>— Итак, что за эдикт? — начал я вежливый допрос.

<tab>— Это закон, по которому живут номы. Он написан отцами-основателями первого нома. Там все правила, все заповеди. Ты помнишь, как тебя зовут, а не помнишь эдикт? — Люк всё-таки скептик.

<tab>— Я не знаю, как это объяснить. Расскажите мне обо всём — может, вспомню. Что за уровни? Что означает мой уровень?

<tab>— Есть три уровня: высший, хранители древнего знания — «эйч-ай» — human intellect — умники, то есть. Как ты. Мы называем вас длинноволосые, так как только вы носите такую причёску. Генспонента у вас идеальная…

<tab>— Что идеальная? — прервал я Яна.

<tab>— Развёрнутый анализ генома. Без дефектов. Хранители работают в «Интерре» — это организация по восстановлению Земли. Умники исполняют благородную функцию — очищают планету, восстанавливают плодородие, деактивируют заражённые почвы и воду, фильтруют воздух. Они же учат нас, лечат, организовывают производство. Эдикт разрешает только «эйч-ай» создавать что-либо новое: «Только люди с чистым геномом должны являть культуру новой Земли, дабы не создать аморальных и деструктурных артефактов искусства и науки». У вас несколько профилей — гуманитарный, технический, социальный, биологический, эклективный. Ты из «джи», то есть гуманитарный уровень.

<tab>— Вот почему вы меня называете «господином».

<tab>— Да, к «эйч-ай» все уважительно относятся. Только вот у тебя нет ни генспонента, ни нормальной базы персональных данных… Да и волосы не такие длинные, как должно быть…

<tab>— А другие уровни?

<tab>— «Эйч-эф» — human force. У них генспонента не такая идеальная, отсутствие критического мышления. Но исполнители хорошие, здоровье отменное. Они занимаются порядком. Говорят, что они же воюют с мутантами, что появляются в других номах.

<tab>— С мутантами? И такие есть?

<tab>— Мы их не видели. Но говорят, что есть. Нападают на нас, пьют кровь, нелюди, одним словом…

<tab>— Фантастика! А вы кто?

<tab>— А мы «эйч-ди» — дефективе! Профиль нарушения генома у всех разный. У кого-то тяжёлый случай, кто-то почти безобиден. Если рождается неполноценный абсолютно, то его забирают. Если есть опасность передачи субгена последующим поколениям, то человека чистят. Он не может иметь потомство. При рождении делают анализ генома и выявляют, какими болезнями будет болеть, какие нарушения психические и социальные будут у него, тип нервной системы, некоторые черты характера. Сразу же и предлагают профессию будущую, необходимое образование. Чтобы человек был эффективным членом общества. Отцы-основатели номов предупреждали, что главный источник опасности для цивилизации — это демографическая проблема, нужно контролировать рост населения и следить за элементами вырождения. Это главный их завет.

<tab>— Селекцией человечества, значит, занимаются? — хмыкнул я. — Евгенику реанимировали.

<tab>— Вот! — воскликнул Ян. — Уже что-то вспоминается? Вы в самом Евгенусе работаете?

<tab>— Ну… — неопределённо протянул я. — Что-то вспоминаю… А у вас какая проблема с генами?

<tab>Мужики переглянулись. Ян покраснел, а Люк ухмыльнулся.

<tab>— У нас склонность к гомосексуализму. Поэтому чистка нам не грозит! — радостно возвестил Люк. — Но тебе нечего бояться! Мы мирные. В нашем доме у всех разные дефекты: у Стелы дислексия, она не может ясно выражаться. У Айдина склонность к воровству. У Никоса астма, задыхается с детства, хотя и у печи работает. У нашего соседа Шона приступы агрессии, да ещё и склонность к ожирению. У всех разное.