<tab>Мы ехали несколько часов. Узкоглазый принялся чинить свои сандалии. Красивая девушка равнодушно рассматривала меня. Ребёнок уснул. Лохматый мальчишка с тоской взирал наружу, на свободу. Ни разу не остановились, изредка мангоны перекрикивались, только однажды мимо проехали, видимо, всадники, заставив повозку и рабов съехать с колеи. От шерсти во рту подташнивало, рыпаться и возмущаться я считал излишним, ибо всё-таки ждал пробуждения. В какой-то момент заснул.

<tab>Но когда открыл глаза, понял, что ничего не изменилось, я всё ещё в какой-то ирреальности по типу Древнего Рима. Повозка стояла, снаружи гомон, девушка в шароварах испуганно прислушивалась к тому, что происходило за стенкой. Полог вдруг откинулся, и громила Клейтос ухватил меня за ногу:

<tab>— Вылезай! Эй, детёныш, ползи сюда! — это он крикнул ребёнку. Выбравшись, я увидел низкие постройки из белого камня с арочной колоннадой, несуразную площадь, заполненную деревянными помостами разной высоты, прямо рядом с нашей повозкой основательный колодец, напротив шумная таверна, откуда слышались пьяные крики. Клейтос повесил на шею ребёнку маленькую табличку на верёвочке, я успел прочитать: «Три года. Здоров». У меня же он отобрал плащ, выдернул кляп и повелел: — Снимай штаны!

<tab> Увидев, что, во-первых, я не собираюсь оголять зад, во-вторых, со связанными руками это сделать проблематично, Клейтос вытащил нож из-за пояса и, бесцеремонно задрав тунику, подрезал пояс. Штаны упали сами. Здоровяк-мангон свистнул, а я даже запереживал: что он там такого особенного увидел?

<tab>— Тэрон! Ты посмотри! Он как мальчик, весь гладкий!

<tab>Подошёл узкоглазый, внимательно изучая мои ноги и достоинство. Довольный, римский придурок!

<tab>— Друг мой, похоже Фортуна к нам добра. Мы будем подобны глупым чайкам, если продадим его меньше чем за десять денариев. Давай-ка напишем…

<tab>Узкоглазый Тэрон вытащил из повозки табличку на верёвке, приложил её к моей испуганной груди и чёрным камешком вывел: «Искусен в эросе, послушен, образован, знает медицину, философию».

<tab>— Как тебя зовут? И откуда ты? — грубо спросил меня Тэрон.

<tab>— Имя моё — Фома. Я из Питера! — решил я обескуражить работорговцев.

<tab>— Хм… Напишу «Фо-ма, сын вождя из Паннонии», — совершенно не растерялся узкоглазый. Клейтос тем временем расшнуровал завязки на щиколотках и выпростал мои ноги из штанов. И меня сразу же подтолкнули к другим рабам, которые смотрели тоскливо и устало на всё это безобразие. — Всё, идите, я тут подожду Мария Луция, он должен прийти за этой силицийкой и её братцем, — Тэрон изобразил даже какой-то победный жест, — не забудь, что тех троих заберёт ланиста⁵ из Анконы, никому больше не продавай, вообще не выставляй их!

<tab>Клейтос кивнул, взмахнул хлыстом и погнал нас как баранов вглубь площади. Мы дошли до небольшого дощатого подиума. Трёх мужчин-рабов посадили на землю за помостом, прикрепив их руки цепями к крепким крюкам. А меня, женщину с ребёнком на руках, одного старика и ещё двух женщин (все с табличками на груди, кроме меня — моя «рекламка» в руках у работорговца) толкнули на помост. И дальше — ужас! Бородатый мангон (я так и не узнал его имени) вдруг задрал мою тунику вверх, поднимая вместе с подолом руки. Я даже не успел дёрнуться, как этой же туникой руки были перетянуты по кистям, поверх верёвки, моё оголённое тело чуть приподняли и навесили этим самым комом ткани на острый крюк, что хищно торчал из крепкого столба посреди помоста. Нормально! Я голый на обозрение всем этим людям выставлен! Да, это сон, во сне часто так бывает, что видишь себя голым… Блядь, но мне это не нравится!

<tab>— Эй! Суки! Какого чёрта! Я свободный человек! Я не раб! Как вы смеете!

<tab>— Не ори! А то продам в лупанарий! — это меня больно шлёпнул по щеке Клейтос, он же ловко повесил на шею мне табличку с моим именем и с дипломом по философии, медицине и эротике. Остальной живой товар выставили позади меня. Видимо, я был «товаром дня». Этот же Клейтос стал вещать басом православного батюшки. — Ценный товар! Образованный юноша, умеет читать и писать, знаком с учениями древних, знает Гомера и Вергилия. Но главное, посмотрите на эту белую кожу, на его формы, на бёдра, на эти губы! Они будут ублажать вас, не уставая! Храм Юпитера предлагал за этого раба десять денариев, но мы привезли его сюда, в богатую Равенну. Ведь здесь живут истинные ценители красоты и юности! — короче, рекламный спич, который не вызывал во мне улыбку. Напротив, только сейчас на меня напала паника, почему-то именно эти лживые слова убедили меня, что вокруг меня не ложь, не сон, а вполне реальные богатые и бедные жители древней Равенны, которые рассматривают моё тельце, причмокивают, но мотают головой, дескать, «дороговато»!

<tab>Я глупо подскакивал, пытаясь «сняться с крюка», подозреваю, что этим только веселил похотливых зевак вокруг. За попытками пыхтения и освобождения не заметил, как на помост запрыгнул прилично одетый поджарый мужчина. Черноволосый, с аккуратными бородкой и усами, хищным орлиным носом, блестящими карими глазами, его тело окутывала тяжёлая тога с пурпурной полосой по краю. На пальцах этого человека красовались массивные кольца. Я сразу же почувствовал их грубый орнамент и выпирающие камни, так как он провёл рукой по моей шее, груди, животу, сжал член, похлопал по бедру.

<tab>— Убери руки, козёл! — как мог грозно заорал я.

<tab>Мужик улыбнулся:

<tab>— Послушный, говоришь? Апата⁶ твоя супруга! Но юноша действительно хорош! Он ведь совсем не мальчик! А волос нет! Кожа очень мягкая и белая, да и волосы необычные!

<tab>— О дорогой Лукиан Тавр! Как хорошо, что ты оказался здесь и вполне можешь восхититься этим товаром! Ты взгляни на его зубы! Их много! И они белы! А как от него пахнет? Черпать его, словно пить мульсум⁷!

<tab>— А ты что, черпал уже? — усмехнулся тот, кого назвали Лукиан, при этом он, конечно, взглянул и на мои зубы, которые пытался ему продемонстрировать Клейтос своими грязными пальцами, залезая мне в рот. — Хотелось бы неиспорченный товар! Покажи-ка его задницу! — Меня развернули так, что я уткнулся лбом в столб, руки вывернуло, и я опять взвыл. Мою спину и задницу ощупывали на виду у всех! И палец в кольце даже попытался проникнуть в анус!

<tab>— Ах ты, хуеглот! Ты, блядь, поплатишься! — вопил я.

<tab>— На каком это он языке говорит? — спросил Лукиан, наглаживая мне ягодицы. — Он знает науки? Ты не лжёшь?

<tab>— Язык варваров! А знает он много! Эй! Скажи, про Луция Сенеку слышал?

<tab>— Вот я вырвусь и тебя разложу и по Сенеке, и по Зенону, и по Эпиктету с Марком Аврелием! Мало не покажется! И придётся тебе стоически терпеть, как я наебну тебя, суку! — совершенно философски накрикивал я.

<tab>— Вот видите, господин! Он знает много! Его цена оправдана!

<tab>— Хочу его! Держи двенадцать денариев — и этот раб мой!

<tab>И эти уроды договорились! Чтобы я не орал, мне перевязали рот какой-то тряпкой, отвязали от столба, опустили тунику, и мой теперешний хозяин поволок меня с помоста и с этой площади. Передал здоровому парню с добрым лицом и грозным пучком прутьев за плечом. Я вспомнил, что в Риме с фасциями ходили ликторы, телохранители древних царей и должностных лиц. Этот слуга возомнил себя ликтором цезаря? Уроды! Все уроды вокруг!

<tab>— Отведи этого в домус, в комнату к Палле. Я в терму, на цену⁸ пусть приготовят больше сладостей. — Лукиан запрыгнул на двухколёсную лёгкую повозку и скрылся за поворотом узкой улочки, распугивая прохожих скоростью. Здоровяк вытащил из-за пояса верёвку и повязал её к уже имевшимся узам на запястьях, дёрнул и повёл меня как овцу в сторону, обратную от той, куда уехал хозяин.

<tab>— Не переживай! — неожиданно стал говорить со мной охранник, пока я крутил головой, рассматривая город. — Тебе повезло, господин у нас хороший, добрый. Если будешь ласковым, то будешь, как Палла, финики есть и молоко пить, будет тебя украшать и в цирюльню водить! Господин Лукиан Фабий Тавр легатом был! Получил латифундию вдоль Попилиевой дороги за службу. Но как только начался этот хаос с цезарями! — здоровяк остановился, воздел руки к небу и вскликнул: — Аве Гению Деция! — опустил руки и пошёл дальше. — Так вот, господин ушёл от службы. Говорят, его назначат скоро прокуратором в Мезию. Лукиан Фабий хороший человек, война не сделала его слишком жестоким. Зверинца для услады у него нет, гладиатора личного он не имеет. Никого ещё на остров Эскулапа не отправил! Только Палле не доверяй слишком! А я — Иоаннис, присматриваю за имуществом хозяина…