— Я хорошо знаю, как ты расстраиваешься в последнюю минуту, поэтому попрощайся со Стефани сейчас и подожди меня в машине. Ты ведь не хочешь огорчить дочь?

Тони Берроуз бросила на мужа довольно красноречивый взгляд, грозящий вылиться в неприятные объяснения, но спорить не стала и послушно подошла к дочери.

— Береги себя и будь осторожна. — Наполнившиеся влагой глаза сразу же сделались большими. — Звони чаще, не забывай.

— Хорошо, мама. Я обещаю, — прошептала Стефани, поцеловав мать в щеку. Крепко прижимая ее к себе, она неожиданно почувствовала, насколько та слаба, и вслед за этим ощущением появилась совершенно абсурдная мысль, что они видятся в последний раз. Теперь и ее глаза наполнились слезами. — Как только я доберусь домой, сразу же позвоню.

Они остались стоять, держась за руки, — отец и дочь, — глядя, как мать идет через переполненный зал к выходу. К их удивлению, она быстро растворилась в толпе. Мет повернулся к дочери.

— Я очень рад, что ты возвращаешься назад, — сказал он, удивив ее.

— Я думаю, что поступаю правильно, — ответила она, кивнув в ответ.

— У тебя есть время, чтобы все хорошо обдумать. Не торопись принимать решение.

— Я понимаю, — она глубоко вздохнула и обвела взглядом зал, в котором они стояли. — Но я хочу — мне необходимо — принять решение на следующей неделе — к среде.

— К Новому году?

— Я хочу начать новый год, четко представляя, в каком направлении мне двигаться дальше. Я поняла, что последние два года позволяла себе просто плыть по течению. Мне кажется, что это началось еще до встречи с Робертом. — Она мрачно улыбнулась. — Никогда бы не подумала, что буду обсуждать эту тему не с кем-нибудь, а именно с тобой.

— Знаешь, Стефани, мне всегда нравился твой сильный характер. Ты напоминаешь мне меня самого, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас. Тебе хватило мужества первой уехать из дома, затем из Нью-Йорка и из Америки. Ты никогда не допускала, чтобы что-нибудь тянуло тебя назад. — Мет обнял дочь и поцеловал ее в лоб. — Знаешь, я преподаю в колледже уже более тридцати лет. Кем я только не был для своих студентов: и преподавателем, и воспитателем, и духовником. И должен тебе сказать, что меня уже трудно удивить или повергнуть в шок. Они, наверное, думают, что я им помогаю; но, честно говоря, это они мне помогают: помогают понять себя. Теперь я знаю, что человеку проблемы необходимы, — решая их, он приобретает и выигрывает значительно больше, чем тогда, когда старается ничего не замечать или просто ничего не делать.

Стефани кивнула, понимая, о чем говорит отец.

— Эти восемнадцать месяцев я жила, стараясь ничего не решать.

— А теперь — давай! Иди вперед! Если ты беременна, иди вперед вместе с ребенком. Прими решение. — Он вновь обнял дочь. — А сейчас тебе лучше уйти, пока не вернулась твоя мать, чтобы посмотреть, что я до сих пор здесь делаю. И еще, Стефани, я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня.

— Конечно.

— Я хочу, чтобы ты стала эгоисткой. Я хочу, чтобы ты подумала, что лучше для тебя. И для твоего ребенка.

Стефани кивнула.

— Ты стояла на месте восемнадцать месяцев потому, что все это время думала об этом человеке, думала о ситуации, в которой он оказался, старалась понять его внутренний мир. Сейчас пришло время ему начать думать о тебе, твоем положении и твоем мире.

Стефани еще раз кивнула. Чувствуя, как по щекам текут слезы, она даже не пыталась их вытереть.

— Я люблю тебя, — сказал отец.

Он поцеловал Стефани в щеку, повернулся и пошел прочь.

— Теперь иди вперед и будь эгоисткой! — услышала она вновь.

Итак, как обычно встречаются с бывшими любовниками?

Особенно если собираются сообщить новость, которая поставит под угрозу их спокойную жизнь?

Стефани Берроуз вышла из самолета, таща за собой чемодан. Во время короткой остановки в парижском аэропорту Шарля де Голля она успела купить себе новую косметику, в комнате отдыха для пассажиров первого класса аэропорта приняла душ и переоделась. Она сняла черный вязаный свитер и надела шелковую блузку кремового цвета, вставила в уши серьги из платины, надев на шею скромное украшение из того же металла. Она не носила колец. Как только сообщили, что самолет компании «Айер Лингус» скоро войдет в воздушное пространство Ирландии, взяла свою косметичку и направилась в туалет. В течение пятнадцати минут она наносила на лицо макияж: убрала темные крути под глазами, подкрасила губы новой помадой, придавшей им полноту. Затем осторожными массирующими движениями нанесла восстанавливающий крем на едва заметные линии, появившиеся в уголках ее глаз и между бровей. Для того чтобы глаза стали яркими и заблестели, уже в самом конце капнула несколько специальных глазных капель; но с белками, продолжавшими оставаться в мельчайших разорванных кровеносных сосудах, она ничего сделать не могла. Закончив, отошла от зеркала и оценивающим взглядом посмотрела на свое отражение: неплохо, очень даже неплохо.

Вот как встречаются с бывшими любовниками.

Проходя через выход в зале прилета дублинского аэропорта, Стефани пристально всматривалась в толпу встречающих. У нее не было времени проверить свою электронную почту ни в Нью-Йорке, ни в Париже, поэтому она не знала, отправил ли Роберт ей сообщение.

Среди встречающих его не было.

Продолжая идти вперед, Стефани старалась как можно быстрее выбраться из толпы. Подойдя к длинному ряду кресел, она остановилась, достала из кармана пальто мобильный телефон и, продолжая взглядом искать Роберта, включила его.

Телефон, издав короткий сигнал, включился. Стефани, желая проверить поступившие на ее номер сообщения, набрала код — 171.

На ваш номер поступило восемь сообщений.

Стефани просмотрела их достаточно быстро. Семь сообщений пришло от Роберта — все были отправлены в сочельник и ранним утром следующего дня. Почти не отличаясь друг от друга по содержанию, — он выражал беспокойство по поводу ее исчезновения, просил позвонить ему, если с ней все в порядке, — одно было отчаяннее другого. Не став прослушивать до конца, она удалила все сообщения. Одним из последних был звонок от Салли.

Я не знаю, когда ты будешь дома, поэтому звоню, чтобы сказать, что ужасно рада твоему возвращению. Надеюсь, ты хорошо провела время в кругу семьи. Люблю тебя.

Стефани улыбнулась. В том, что по возвращении домой она найдет от нее сообщение, Стефани не сомневалась: Салли всегда чувствовала, что нужно сделать, чтобы поддержать подругу. От Роберта не было ни одного сообщения. Это могло быть вызвано тем, что он не получил e-mail, который она отправила из дома родителей. Но это было сомнительно. Стоя с телефоном в руке и размышляя, что ей предпринять дальше, она неожиданно увидела кабинки интернет-кафе, расположенные напротив выхода прилета. К компьютерам на стойках то и дело подходили люди, которым было необходимо срочно проверить поступившие на их имена сообщения. Она решила подождать, пока истощенного вида молодой человек, в котором угадывалось восточное происхождение, закончит просмотр. Как только он отошел, она сразу же заняла его место. Ей потребовалось всего лишь несколько секунд, чтобы ввести свои данные и войти в сеть. Если по какой-то непонятной причине Роберт не получил ее сообщение, оно должно было вернуться назад.

Вернувшихся сообщений не было. Как, впрочем, не было и сообщений от Роберта.

Стефани всегда старалась не пользоваться компьютером в таких местах, как это. В ней жило определенное смутное опасение, что кто-нибудь может подсмотреть ее пароль, или еще хуже — на компьютере могла стоять программа, сохраняющая в памяти все до единой клавиши, которыми она воспользовалась. Это всегда заставляло ее проявлять осторожность; для получения личной информации и для ведения дел она никогда не пользовалась общедоступными компьютерами.

Резко подняв сумку, она направилась на стоянку такси.

Возможно, своим звонком в среду она его напугала. Но разве не эту цель она преследовала? Возможно, он больше не захочет ее видеть. Удивительно, но еще совсем недавно она считала, что лучше Роберта никого не существует. Как она ошибалась! Так почему она не может ошибиться в очередной раз, надеясь, что он будет ее встречать?