Всё, мы уходим, Евгений! — эта часть фразы была адресована уже Тимофееву.

Долго Ирину искать не пришлось. Юрий с высоты почти сразу обнаружил истерзанный острыми камнями синий комбинезон любимой. Его спарка зависла над телом, он сообщил по радио, где находится….

Часа через два костёр был готов. Сашка заглянул в глаза Юрию, молча передал ему свой бластер. Землянин запалил хворост у подножья погребального одра, неохотно отошёл назад, глядя, как разгорается пламя, быстро охватившее тело Ирины.

В уголках его глаз показались слёзы. Влажные дорожки пробороздили его небритые щёки, скулы, словно выбитые из грубого камня, повисли на нижней точке подбородка.

Сашка отвернулся от верзилы. В носу у него защипало, он грязным предплечьем вытер влажные глаза.

— Ну, вот, а у нас говорили, что у людей души нет. — негромко сказала Маша. — Это неправда. Душа — есть. И у Ирины она тоже есть. Пусть Боги дадут ей успокоение в другой жизни, и пусть она будет лучше, чем эта.

— Пусть — будет! — согласились Сашка и Ар'рахх. Юрий ничего не сказал, только несколько раз громко шмыгнул носом.

Останки землянки драк, люди и богомолка подняли на ту самую площадку, откуда эвакуировали первого пилота, основательно заложили их массивными тёмными камнями. Самочернов подобрал кусок обшивки её самолёта, бластером выжег что-то на нём.

Когда могильный холм высотой достиг роста драка, Юрий приволок и этот кусок, придавил его камнями.

«Ирина» — на нём было написано только одно слово, по-русски. Ни дат рождения и смерти, ни фамилии — ничего больше не значилось

— От большинства людей, погибших в Галактике, не остаётся ничего. — пояснил Юрий. — Ирине в этом смысле повезло. Если это слово можно употребить в нашем случае. Пусть эта планете будет тебе пухом, Ирочка! Мир твоему праху! Он снова заплакал.

— Не печалься! — сказал Сашке Ар'рахх, когда они остались ненадолго одни. — Её судьба, видимо, была предрешена Богами. Нить её жизни должна была оборваться ещё тогда, во время самого первого кросса, когда её, в составе группы отставших от всех курсантов, расстрелял какой-то самолёт, а ты её спас тогда. И тем самым подарил несколько лишних месяцев жизни.

И любви! — добавил он, скосив глаза в сторону подошедшего Юрия. — Не печалься! Она погибла, спасая тебя, меня, Машу, всех нас. Мы верим, что воин, отдавший свою жизнь за других, сразу попадает в рай.

— И мы — верим! — подал голос Юрий.

— И у нас тоже так считают! — неожиданно откликнулась богомолка.

— Значит, она уже в раю…. — печально согласился Заречнев, опуская голову.

От Верховного Служителя не укрылось ничего из действий «посланников Ока Смерти». Обладая полной информацией и острым аналитическим умом, он очень быстро понял, что первые дни пребывания пришельцев на Кромосе были очень насыщенными и очень…. сложными.

«Сегодня они потеряли ещё одну машина». — с досадой думал он, заложив руки за спину и прохаживаясь, как обычно, по своему любимому ковру. — «Если события и дальше будут развиваться по похожему сценарию, то к концу года они растеряют все свои самолёты. А зачем они нужны мне без своих боевых машин? В гвардию? У меня и без них достаточно верных и обученных людей.

Для чего ещё? Разве что их командира, в мой «гарем»…. Она и в одежде дюже как хороша, а уж без неё….» — он причмокнул губами, предвкушая удовольствие, которое могла бы доставить ему эта девушка божественной красоты. — «Впрочем, кажется, не один я такой поклонник её чар. Этот матрос, который заслонил её от стрелы — как он на неё смотрел! И любовь наверняка неразделённая. Наверняка. Слишком уж заметная разница в статусе между этой женщиной — командиром судна, и её починенным, матросом со странным именем. Как будто змея шипит, предупреждает о том, что готова напасть…. Но видно — этот, огромный зелёный жаб — явно его друг. Да и скорпионша — маленькая, чёрненькая — тоже его выделяет среди других людей.

Интересно, где это Дита такую команду набрала? Неужели всех — на одной планете? Интересно бы узнать, где такая странная планета находится. Да и вообще, очень хотелось бы побольше разузнать про Вселенную. М-да…. Интересно, чья это была идея — запереть нас, тех, кто смог выжить после страшного удара мифического Большого Огня, на этой планете, как пауков в крынке?

И другая — сбрасывать на наши головы весь человеческий «мусор», всё отребье, которое оказалось ненужным целой Вселенной? Правда, падают она, как правило, на территорию Северной Империи. Кто виноват в этом? Кто ответит?

Если прежде к нам, «на исправление», попадали по одному, редко — по два субъекта, то вот эта, последняя группа «посланцев Ока Смерти» — почти десяток человек, и ещё Бог знает кого. Неужели, этих тоже — «на исправление»? Или это просто чья-то ошибка? Но — чья?

Вот, «супруга» Диты недавно привезли. Весь в крови. Поломан. Не выживет…. Может, им лекаря своего предложить? Опять откажутся, наверное….

Интересно, а куда запропастился этот отчаянный матрос со своими странными друзьями?

Впрочем, всё это — лирика. Если сегодня инопланетникам не помочь, завтра или послезавтра мне на их помощь можно будет и не рассчитывать. Из перебьют, как кур, случайно забредших на чужое поле. Нужно сегодня же переговорить обо всём этом с их командиром.

Да и Северную Империю пора прижучить. Нужно будет сократить им поставки биотоплива. Скажем, по причине неурожая…. Или вообще ввести санкции. Из-за бомбёжки, например. Ведь, согласно Договора о ненападении они могут совершать над нашей территорией только разведывательные полёты. Забыли уже все про этот документ. Хотя ему лет сто пятьдесят уже, но его никто не отменял.

Впрочем, над этим вопросом нужно крепко подумать. Спешить нельзя. К большой войне я пока не готов. А вот они…..

И шпионов расплодилось…. Как мандавошек у молодого и неразборчивого повесы. Нужно приказать, чтобы поймали и сварили в кипящем масле с десяток соглядатаев Северной Империи. Хоть ненадолго поутихнут. А то совсем обнаглели. Скоро ко мне в спальню датчики подбрасывать начнут.

И разговор с Дитой откладывать тоже нельзя. Пошлю-ка я за ней прямо сейчас»!

Инъекции подействовали. Демьян пришёл в себя. Он скосил глаз на бессмертную, одними губами спросил:

— Ну, как?

— Тебе всю правду, или только половину? — нахмурив брови, спросила элойка.

— Половину! — прошептал первый пилот, даже попробовал улыбнуться.

— Тогда слушай. Машина показала — у тебя сложный перелом левой руки, множественные переломы рёбер с левой стороны, раздроблена лобная кость. Внутренние органы пострадали все. Повреждены сердце, печень, разорвана селезёнка, сильный ушиб брюшной стенки.

— В общем — не жилец!

— В общем — да. Если бы ты провёл в этих скалах хотя бы ещё одни сутки, тебя вытащить с того света было бы практически невозможно. А так…. Кости тебе сложили как нужно, селезёнку реставрировали. Остальное, сам знаешь не хуже меня, восстановиться до первоначального состояния максимум через месяц. Поваляешься дней тридцать — сорок в аппарате, выйдешь на белый свет, как новенький.

— Прививка?

— Она самая.

— Не знал. Ты ничего не говорила об этом.

— А зачем? Всё приходит тогда, когда это необходимо. По крайней мере, уберегла тебя от ненужного риска.

— Как ребята?

— Всё в порядке. Кроме Ирины. Она погибла, когда тебя поднимали в самолёт. Её истребитель тоже разбился.

— Сколько машин осталось?

— Мало, Дима, мало. Мы сегодня их здорово потрепали. Боюсь, завтра они вернуться — за сатисфакцией. Мне тебя будет не хватать. Так что выздоравливай скорее.

— Я постараюсь, командир.

— Командир! — раздался голос Тимофеева из коммуникатора. — Тут пришли местные. Хотят тебя видеть.

— Чего они хотят? Не сказали?

— Говорят, что тебя хочет видеть их главный. Служитель, кажется.

— Хорошо. Скажи, что я сейчас выйду. И предупреди Дягилева, что он пойдёт со мной во дворец. Пусть возьмёт личное оружие.