Следующим этапом был съеден кошачий суп прямо из миски Шалли.

— Тебя, что, дома не кормят? — попытался возмутиться Коллинз. Впрочем, от кошачьего супчика он и сам бы не отказался.

— Кормят, — невозмутимо отозвался Юри. — Но я лев, царь зверей, и должен знать, чем кормятся мои подчиненные.

— Узнал? — строго спросил Коллинз. — А теперь дуй отсюда.

— Фу-фу, — подул мальчик, сделав губы трубочкой, и лукаво посмотрел на парня. — Еще дуть или хватит?

Далее после собачьих хрустяшек и кошачьего супа у Юри появилась жажда. Причем нестерпимая. Но пить соки и воды, что были в холодильнике на кухне он категорически отказывался, требуя особенный напиток, причем не мог объяснить, какой именно. Пришлось включить телевизор и посредством рекламы выяснить, что поили дома мальчика исключительно кока-колой. Мартин от ужаса схватился за голову, а Коллинзу пришлось отправиться в ближайший супермаркет, чтобы отовариться напитком.

Кока-колу пришлось пить всем, включая животных, а кто сопротивлялся или отказывался, Юри, царь зверей, немилосердно наказывал. Нет, он никого не обижал, не дрался, но, заставляя, визжал при этом так, что уши закладывало, пришлось соглашаться. Даже кот полакал немного от греха подальше.

Около полуночи Юри, наконец, соизволил отпустить всех на отдых и сам отправился в кровать.

Коллинз с Мартином, просидев честно полчаса в холле, тоже пошли в спальню.

Они зажгли ночник, прислушиваясь к каждому постороннему звуку, поставили рядом с кроватью лубрикант и, разорвав упаковку, положили презерватив.

Вроде бы все тихо — их маленький тиран, царь зверей, спит без задних ног.

Коллинз склонился над Мартином, собираясь его поцеловать.

— Фу, какой скользкий и некрасивый шарик, — раздалось над ухом. — А зачем у него пимпочка? Надуй мне его.

Голос говорил без остановки и совсем не был сонным.

— Ты почему не спишь? —спросил у Юри Коллинз, скатываясь с Мартина, который зарылся с головой под одеяло, и ложась рядом.

— Не спится что-то, — отозвался мальчик и протянул презерватив Коллинзу, который, вероятно, следовало надуть.

— Ой, — схватился он за живот и согнулся пополам. — Ой!

— Что-такое? — заволновался Коллинз. Не похоже было, что Юри так шутит.

— Там внутри бурлит и очень больно.

В глазах ребенка был неподдельный испуг.

— Ой! — он зажал рот ладошкой.

Коллинз все понял. Он, даже не пытаясь прикрыть свою наготу, метнулся в кладовку и вернулся оттуда с тазиком.

— Плюй сюда, — строго приказал он Юри. Хотя мог этого и не делать, желудок того с радостью избавился от ненужного содержимого.

— Врача вызывай! — скомандовал Коллинз Мартину, выдергивая того из-под одеяла.

Приехавший врач, осмотрев мальчика, сказал, что ничего страшного, даже промывания не потребуется, но побыть с ребенком и понаблюдать за ним все же придется.

Коллинз уложил Юри в его комнате, рядом с кроватью поставил тазик на всякий случай, а сам присел на полу и начал рассказывать сказку. «Это большие мальчики могут спать в одной постельке, а у маленьких должна быть отдельная», — перед этим многозначительно изрек Юри.

— Коллинз, — сказал он под утро, все не мог уснуть, боялся, что ему снова плеваться захочется, — ты мне понравился, и сказка у тебя интересная, я буду тебя слушаться и не стану больше задирать.

— Ты уж не задирай и Мартина, и Фаину, и Шалли авансом, — попросил его парень за всех.

Зря Коллинз сказал новое слово — Юри наморщил лоб, пытаясь его запомнить и представить, как оно выглядит. В следующий раз он обязательно найдет этот аванс и только им будет задирать всех остальных.