- Почему, почему? - вопрошал Самос.

Я смотрел мимо Самоса, на канал за его спиной. Охотник на уртов, со своей девушкой и лодкой, медленно гребя, удалялся. Похоже, он решил попытать своего охотничьего счастья в другом месте.

- Почему??? – почти простонал Самос.

- Однажды, - ответил я, пожав плечами. - Мы вместе пили пагу.

3. Я получаю информацию. Я поеду на север.

- Может, эта? - спросил работорговец.

- Я пытаюсь найти торговца, по имени Грант, - сказал я.

Девушка с белокурыми волосами, голая, стояла на коленях, прижавшись спиной к каменной стены. Её маленькие запястья были крепко стянуты сзади, и привязаны к железному кольцу, закрепленному в стене.

- Она не без своих приятностей, - расхваливал товар торговец.

- Ты знаешь, где можно найти этого парня, Гранта? – спросил я.

Другая девушка, также блондинка, прикованная за шею длинной цепью к кольцу в стене, подползла к моим ногам. Она прижалась животом к земле передо мной.

- Пожалуйста, купите меня, Господин, - прошептала она. - Я буду служить Вам беззаветно и страстно.

Различие между рабынями был интересно и хорошо заметно. Первая девушка была недавно захвачена, это ясно. Она еще не была даже заклеймена. Другая также совершенно ясно, уже познала руку хозяина.

- Я думаю, что он ведёт дела на севере, вдоль границы, - наконец ответил торговец.

- Купите меня, я умоляю Вас, Господин! - стонала, невольница у моих ног.

Я посмотрел на девушку, стоящую на коленях у стены. Она стремительно опустила голову и покраснела.

- Эта, - пояснил работорговец, указывая на девочку в стене, - ещё недавно, была свободна. Её захватили только пять дней назад. Как Ты можешь отметить, левое бедро ещё даже отмечено клеймом.

- Почему так? - Поинтересовался я. Обычно девушку клеймят в течение первых часов после её похищения. Надо сразу дать ей почувствовать, что после захвата у неё уже нет возможности вернутся на свободу, и никто уже не спутает со свободной женщиной.

- Я хочу, чтобы клеймо у неё было глубокое и чистое, - ответил он. – А мастер клейм, как назло, отправился в поездку по нескольким малым пограничным городам. Он лучший специалист в своём деле и имеет множество клейм, в пределах от красивых и тонких до грубых и мужских.

Я кивнул. Для пограничных городов, вдоль восточного края гор Тентис, были весьма обычными странствующие торговцы и ремесленники. Слишком мало работы для них, чтобы процветать сидя на одном месте, но вполне достаточно потребности в их услугах и товарах, если посещать такие города последовательно. Такие торговцы и ремесленники, обычно включали приблизительно пять - десять городов в сферу своих интересов.

- Не волнуйся, маленькая красотка, - сказал человек девушке, посмеиваясь.

- Ты скоро будешь должным образом заклеймена.

Девушка подняла голову, и посмотрела на меня.

- Видишь, - заметил купец, - ей уже любопытно прикосновение мужчины.

- Вижу, - сказал я.

- Ну, маленькая красотка, и какое клеймо Ты хотела бы получить? – спросил он девушку. - Не бойся. Не важно, какое именно у тебя клеймо, я гарантирую, что оно будет безупречным и чётким.

Она посмотрела на торговца снизу вверх. Тыльной стороной своей ладони он, внезапно, отвесил ей пощёчину.

Рабыня снова посмотрела на него, на этот раз испуганно. Кровь появилась на её губе.

- Любое клеймо, которое Вы хотели бы для меня, господин, - пролепетала она.

- Превосходно, - воскликнул торговец, поворачиваясь ко мне. - Это - её первый, полный рабский ответ. У неё были, конечно, другие варианты рабских ответов и поведения перед этим. Таких как борьба, извивания, вздрагивания, дёрганье от боли и страха, непокорное поведение и мольбы о пощаде, чтобы в конце стать симпатичной рабыней и поддерживать себя таковой разными способами, представляя себя как беспомощную, желанную женщину, пытаясь вызвать интерес привлекательных мужчин.

Девушка смотрела на него с ужасом, но я видел, в её глазах, что всё, что сказал работорговец, был правдой. Даже без клейма, она уже становилась рабыней.

- Пожалуйста, Господин. Пожалуйста, Господин, - умоляла девушка в моих ногах.

- И так, какое клеймо хотела бы, Ты, моя дорогая? - допытывался он у девушки, привязанной к стене. - Не бойся. Сейчас я разрешаю Тебе высказать свои пожелания. А уже я буду решать, поскольку это в моей власти, принять твоё пожелание, или отклонить его.

Её раздутая губа дрожала.

- Хочешь носить красивое женское клеймо, - спросил он, - или грубое и мужское, как раз пригодное для кувшинной девки, или рабыни кожевника?

- Я - женщина, Господин, - прошептала она. – Я женственна.

Я был рад услышать это простое признание от девушки, это прямое, бескомпромиссное согласие с реалиями её пола. Я думаю, что очень немногие из женщин моего прежнего мира, смогли бы сказать кому-то, даже их возлюбленным, подобное простое признание. Но все же, это признание, пусть и бессловесное, было сделано, и пусть даже мучительно и отчаянно, но многие женщины моего прежнего мира остаются женственными, несмотря на судебные запреты и психологическую обработку против честности в таких вопросах, предписанных антибиологическим, политизированным обществом. Я надеюсь что, эти признания, эти декларации, эти крики о признании, в словесный или бессловесной форме, могут быть услышаны мужчинами, хотя бы ради нежности и любви.

Это - интересный вопрос, отношение между естественными и условными ценностями. Безусловно, человеческий младенец, во многих отношениях, кажется, являет собой не более чем чистый лист, незаполненную таблицу, на которой общество может нанести свои ценности, разумные либо извращенные. Все же младенец – это только животное, с его природными и генетическими кодами, с его наследием вечных ценностей жизни и эволюции, прослеживающихся комбинаций молекул и рождения звезд. Таким образом, появляется конфликт между природным и искусственным, и неважно полезно ли это искусственное или нет. Этот конфликт, в свою очередь, вызывает гротескные комплексы беспокойства, вины и разрушения, с их сопутствующими вредными последствиями для счастья и жизни. Человек может быть научен принять свою собственную кастрацию, но где-нибудь, когда-нибудь, во взбесившемся человеке или целой общности, природа должна нанести ответный удар. Ответ дурака - ответ, который его обучили давать, ответ который он должен продолжать защищать и за которым он не может увидеть истины. Ответ, исторически происходящий из идеалов, основанных на жутком суеверии и тщетных извращениях сумасшедших, ответ этот теперь призван, чтобы отвечать интересам новых, гротескных меньшинств, которые, отвергают рациональное, чтобы придать правдоподобия, их собственным извращениям. Грязь Пуританизма, с её скрытой социальной силой, завещаемой от одного поколения следующему, может служить странным владельцам. Единственный практический ответ на эти дилеммы, это не продолжать самоподавление и самобичевание, но создавать общество, мир, в котором природа освобождена, для того чтобы процветать. Это нездоровый мир, в котором цивилизация -тюрьма природы. Природа и цивилизация не несовместимы. Выбор не должен быть сделан между ними. Для рационального животного, каждый должен быть дополнением и усилением другого. Слишком долго мир, находился под преобладанием гротеска и коварства. Они бояться главным образом того, что сами могут начать верить своей собственной лжи. Они думают, что пасут овец. Но возможно, не отдавая себе отчёта, они идут рядом с волками и львами.

Торговец разглядывал девушку у стены. Под его пристальным взглядом она выпрямлялась.

- Да, - подтвердил он. - Я вижу, что Ты женственна. А значит, Ты будешь соответственно клеймена.

- Спасибо, Господин, - поблагодарила рабыня.

- Это будет обычное клеймо кейджеры, - сказал он, - оно покажет, что Ты красива, но Ты всего лишь ещё одна рабыня.

- Спасибо, Господин, - повторила она. Я подумал, что курсивный Кеф, иногда называемый, жезлом и ветвью, прекрасный символ неволи, будут хорошо выглядеть на её бедре.