Мэлл-Аунн смотрел вперед, нетерпеливо сжимая рукоятку меча. Всю жизнь он шел к этому дню. Вот она, Лютеция. И очень скоро город будет его. Он всегда мечтал пройтись под сводами города не как гость, а как хозяин. Сегодня ночью это свершится, и он будет хозяином города. Все, кто не покорится, будут убиты, все, кто попытается сопротивляться, будут убиты. Орды варваров востока и юга под его предводительством, вопя и ругаясь, шли в город, чтобы напиться вволю крови его жителей набить свои кошельки и принести победу тому, кто их вел. Барабаны гремели все призывней и горячили это стадо, которое умелой рукой направляли командиры клана Пресмыкающихся. Город был в кольце, уже зажглись бивачные костры, а войска все еще подходили. Кузнецы разогревали металл, инженеры собирали катапульты, привезенные Пресмыкающимися из самого Ар Каима. Да, они пришли победить!

Следующий залп оставшихся требушетов вновь поднял волну осколков над головами обороняющихся, два требушета вывели из строя две из шести баллисты, защищавшие ворота, один из камней попал в сами ворота, но те устояли, ответив натужным треском. Звонко пропел горн, и вперед выдвинулась пехота, прикрываясь от стрел большими осадными щитами. Вслед за пехотой двинулся таран, медленно и неотвратимо двигаясь к стенам города. Бойцов, тащивших таран, прикрывал деревянный навес. Вновь ответили баллисты, и снова каждая нашла свою цель, подпалив еще 4 требушета. «Дуэль» баллист и требушетов продолжалась. Пока баллисты отвлекались на требушеты, не успокоившись, до тех пока последний не загорелся, таран и пехота с лестницами постепенно приближались к стенам города.

Стоило пехоте приблизиться на расстояние полета стрелы, как из города посыпался град стрел, подгоняемый диким ветром на удачу дувшим в спины обороняющихся, словно сама природа была на стороне защитников города. Вслед за залпом загорелись первые щиты, но это не остановило напор осаждающих. Пехота подходила к городу все ближе и ближе, баллисты уже ничего не могли им сделать, так как пока они отвлекались на требушеты, пехота и таран успели пройти в зону слепого пятна баллист.

Стейс готовил внутренние периметры двора замка к бою. Внутренний двор замка будет последним оплотом защитников города. За крепкими каменными стенами укрылись жители города. Вопли детей и плач матерей делали и без того напряженную обстановку поистине адской. Предводитель теней стоял на колокольне и оглядывал округу, с каждой минутой становясь все мрачнее. Все яснее было: им ни за что не снять осаду своими силами, значит, надо любой ценой продержаться до подхода подкреплений, крутилась мысль в его голове.

Темнота опускалась на землю, костры светили все ярче, смолкшие было барабаны вновь загремели с новой силой. «Неужели Мэлл-Аунн так жаждет город, что совсем потерял голову? Это дает нам шанс», – Предводитель теней позволил себе улыбнуться.

А варвары кричали и бесновались под стенами, и торжествующий Мэлл-Аунн не стал их останавливать. Отрядный менестрель вскочил на перевернутую повозку и, аккомпанируя себе на плохонькой лютне, громко завопил гимн всех наемников:

«Там робкое войско и слабый правитель,

И обветшала стена,

А звонкой казны – хоть лопатой гребите.

И век не выпить вина!

Мы там по трактирам оглохнем от здравиц,

Устанем от грабежей

И славно утешим веселых красавиц,

Оставшихся без мужей!...»

Сотни луженых глоток подхватили припев, взорвав тишину воплями. Мэлл-Аунн усмехнулся, слушая этот рев. Когда же песня закончилась, трубач вскинул золотистую трубу к вечернему небу: «В бой!»

Команда эхом прокатилась по войскам, и они двинулись вперед, таща перед собой тараны. Гарнизон замка застыл, ожидая удара вопящей волны, неудержимо подкатывающейся под стены города. И вот с лязгом и грохотом в стены впились абордажные крючья, и раздался оглушительный грохот первого удара раскачиваемого тарана. В ту же секунду со стен посыпался смертоносный град стрел и болтов арбалетов, снизу раздались стоны погибающих и раненых, но нападающие не дрогнули, продолжая наносить тараном удары в ворота. Погибая и падая, они перестраивались под градом стрел и снова шли в атаку.

– Масло! – голос Вэла грохочущим металлом прорезал шум битвы. В тот же момент на атакующих полилось горячее масло, в воздухе запахло горелым мясом, снизу доносились крики умирающих. Это ненадолго задержало нападавших, волна вновь потекла на стены. В это время к воротам подкатил таран. Сквозь звон оружия на стенах города раздалось громкое "Бумммм", ворота ответили скрипом и треском, но выдержали первый удар. "Бумммм", "Бумммм"!!! Ворота с треском развалились, открыв проход. В следующий миг на город двинулась волна конницы.

«Отступаем!»

Приказ эхом повторили несколько глашатаев, и варвары, теряя убитых и раненых, откатились от стен так же, как приливная волна откатывается от берега, оставляя клоки пены, с той лишь разницей, что эта волна оставила за собой сотни погибших и умирающих людей, а в спины бегущих продолжали лететь беспощадные жала стрел. Мэлл-Аунн был вне себя, он смотрел на следы собственной беспечности и готов был загрызть самого себя. Как он мог не обеспечить прикрытие своих войск стрелками? Как мог он подумать, что ждать их не будут?? Гордыня страшная вещь. Даже учитывая, как он мечтал захватить Лютецию, как ждал этого дня... это не оправдывало такой вопиющей неграмотности боя. Еще больше жгли насмешки, доносящиеся со стен. Но ничего, они ответят еще за свои насмешки, шипел наблюдающий за боем главнокомандующий опозорившейся армии. О поражении он даже не помышлял. Еще больше он задумался, когда весть об отбитой защитниками города атаке пришла от восточных ворот. Не прошло и часа, как вновь прозвучала команда о наступлении. Варвары несли большие щиты, скрывающие их от стрел, осадные лестницы виднелись то там, то тут. В этот раз в сторону защитников летели стрелы и время от времени, несмотря на прикрытие стен стрелы, находили свои цели, но урон, наносимый стрелками Лютеции, не шел ни в какое сравнение с тем, что несли нападавшие. Тяжелые арбалеты пробивали щиты, словно бумажные. Казалось, они вот-вот должны побежать, но вот вновь засвистели «кошки», с грохотом падая на стену.

– Ну вот, опять началось, – буркнул Вэл, оборачиваясь к одному из бойцов, стоящему возле бойницы с арбалетом в руках. – Что у Принкла?

- То же самое, они не блещут знанием тактики, – усмехнулся тот, влепляя болт в глаз особо наглому варвару.

– Нам же легче, – усмехнулся Призрак, и меч с веселым звоном вылетел из ножен.

Несколько секунд – и над стенами появились первые нападающие, клинки запели свою песню смерти, рассекая воздух. Они со звоном скрещивались с оружием нападающих или с сырым шлепком разрубали их плоть, или с глухим скрежетом напарывались на доспехи. Кровь лилась бешеным потоком. В полутьме, подсвеченной кострами, носились тени воинов, они падали, поднимались, наносили удары и отражали их. Но вот снова враг оттеснен, лестницы повалены, а луки вновь разят отступающих. Мэлл-Аунн в бешенстве. Огромные потери для того, кто думал, что без проблем войдет в город и будет властвовать. «Катапульты, огонь!!!» – он даже не дождался, пока все войска отойдут на безопасное расстояние. В воздух взмыли огромные булыжники, падая на стену и круша ее. «Все под стены!» – громко приказал Вэл, и защитники бросились вниз, спасаясь от ужасающегося града. К ним уже спешило подкрепление от Восточных ворот. Впереди шел Принкл, на плече которого виднелась повязка, закрывающая легкое ранение от шальной стрелы, попавшей в сочленение доспеха.