Я опустила окно и жадно вдохнула свежий воздух. Потом прикурила сигарету. Я не была готова смириться со своими ранами. Встреча с одним представителем моего вида пугала меня намного сильнее, чем драка с армией харкающих кровью жуков.

Продуктовый магазин подождет. Кроме того, Дарвин продолжал кормить меня птицей и рыбой. Я переключила коробку передач на первую скорость и направилась на юг. Я ехала на юг к шоссе МО-64, потом на восток к I-44. На восток к моей цели — Форту «Леонард Вуд».

Если мне не изменяла память, Форт «Леонард Вуд» служил учебным центром военной полиции армии США. Возможно, там я сумею пересесть на военный внедорожник и набрать больше вооружения и припасов. Не считая этого, я не знала, чего там ожидать.

Спустя час я миновала здание охраны, окруженное высоким забором, и завернула к помятым воротам. Я вела грузовик на низкой скорости, напрягая глаза и всматриваясь в окружающую непроницаемую тьму в поисках признаков жизни. Я искала свет в здании? Недавно протоптанную тропинку? Движение в тени? Всего с одной фарой тщательный осмотр не представлялся возможным. Насколько я могла видеть, база казалась пустынной.

Потом я почувствовала это. Настолько сильный запах гниения, что вонь скользнула по моему горлу, встречаясь с подступающей ко рту желчью. Я задохнулась, уткнувшись носом в изгиб руки. Моя нога надавила на тормоз, свободная рука хлопнула по ручке стеклоподъемника. Рвотный рефлекс победил.

Наполовину открыв окно, я опустошила желудок по обе стороны двери. Сделала очередной сдавленный вдох, и меня снова стошнило.

Я вытерла рот, выкрутила руль до предела и начала напряженный разворот на 360 градусов. Фара осветила пустое поле, обугленное здание, вход на базу, а потом горы... охереть! Узел в животе подскочил обратно к горлу. Я сдержала его, ритмично сглатывая и дыша.

Разбросанные руки, ноги, выпотрошенные туловища и нераспознаваемые куски плоти заполнили мой горизонт, простираясь в пределах света фары. И лица... О, Боже, лица, смотрящие с этих гор... Мужчины, женщины, мутировавшие люди. Я видела облезающую кожу, сгоревшую на солнце, обнажившиеся кости, расколотые и поломанные.

Я выбралась из грузовика, подходя ближе и осознавая в тот момент, что у человека может быть слишком много храбрости. Но я не сомневалась, что это была не храбрость. Это была катастрофа. Я не могла отвернуться.

Тела были разбросаны по земле, образуя кучи там, где они упали, расчлененные или съеденные. Танки и другие вооруженные транспортные средства извергали из себя человеческие остатки. Вот так выглядела пустошь после боя.

Возможно, гражданские искали убежище на базе и были убиты из-за страха инфекции. Возможно, тли наводнили командный пост, а у жителей закончилось оружие.

Разлагающиеся руки держали ружья и винтовки. Пустые глазницы таращились на свет фары. Рты застыли в безмолвном крике. Люди и тля лежали бок о бок в какой-то странной гармонии. Сцена выглядела умиротворенно. Из нее могла бы получиться картина, если бы не было так больно на нее смотреть. «Выжил ли кто-нибудь?» Мой живот достиг предела. Я резко отвернулась, подняв карабин и отыскивая в ночи дыхание жизни.

Дарвин тяжело дышал в кабине, подняв уши, держа глаза настороже. Мои мышцы расслабились. Гниение было зловонным. Это не недавнее сражение. Выжившие бы уже ушли.

Когда я подъехала к другому краю базы, вонь рассеялась. Разграбленные конструкции и обескровленные тела встречались все реже и реже.

Спустя двадцать минут я припарковалась перед узкой казармой, ее два окна и единственная дверь остались нетронутыми. Подхватив вещевой мешок и оружие, я осмотрела периметр здания, будучи не в состоянии игнорировать утомление.

Я сломала засов ударом приклада карабина и осветила единственную комнату в помещении фонариком. Дарвин проскочил вперед меня и обнюхал каждый уголок. На койках лежали пустые матрасы. Металлические жалюзи закрывали окна. «Гребаный Ритц Карлтон».

Я передвинула стол к двери. Имея Дарвина у своих крайне усталых ног, я была уверена, что он предупредит меня об опасности. Моя голова упала на постель, и тут же сон утянул меня.

Я лежала обнаженная, растянувшись во влажной мутности, спину холодила каменная плита. Руки и ноги натягивали тяжелые цепи. Аромат крови обжигал ноздри.

Плип. Плоп. Плип. Плоп.

Капли капали на мое лицо и стекали по щекам. Частое дыхание у ног нарушало ритм капели.

— Кто здесь?

Одеяло темноты приподнялось, открывая пустую пещеру. Я сморгнула капли с глаз. Зрение помутилось от кровавой дымки.

Темный дождь усеивал мое тело. Потолок истекал кровью.

Пока я пыталась проморгаться, вперед выступила фигура. Она стояла у моих ног, глядя ониксовыми глазами, укутанная в соболиную накидку. Она отбросила капюшон. Черные кудри закрывали средневосточные черты.

— Я Дрон [38], — представился он с арабским акцентом, подчеркивающим «Д».

Я натянула цепи.

— Чего ты хочешь?

Он вскочил на алтарь и оседлал мою талию.

— Думаю, ты знаешь, — он усмехнулся. А потом из его рта выскочила копьеобразная трубка и пронзила мою грудь.

После была лишь тлеющая боль. Я царапала его, но руки не слушались. Крики отражались эхом от стен. Мои крики. Вдруг потолок изверг кровавый поток. Кровь хлынула из невидимых пор на стенах.

Я пыталась поднять бедра, чтобы сбросить его, сопротивляясь таким образом острой боли от сосущего ротового аппарата Дрона. Я не могла избавиться от пронзительного спазма в груди.

— Пошел ты, — мой голос прозвучал с трудом.

Его чавканье продолжилось, каждое всасывание вторило гулкому удару моего сердца. За его плечами появилась неясная фигура. Он изогнул уголок рта вокруг окровавленного копья и расправил огромные прозрачные крылья.

Я кричала, пока жжение в горле не отвлекло от раны в груди. Свет уплывал прочь, как будто в страхе. Когда темнота свернулась под моим подбородком, она была теплой, влажной и очень даже живой.

Липкие шлепки прошлись по моей шее. Что-то скользнуло по моей щеке. Теплые струи воздуха заполнили ухо. Я открыла глаза и втянула ртом воздух, чтобы не дать вырваться крику.

Мой нос покрывала слюна. Язык Дарвина, с которого она капала, свешивался из пасти на расстоянии нескольких дюймов от моей щеки. Он облизнулся и снова принялся слюнявить мое лицо. Я обвила руками его шею и зарылась лицом в шерсть.

— Я кричала, мальчик? Я тебя напугала?

Он подался в мои объятия и перекатился набок с рокочущим стоном и игривым клацаньем челюстей.

По краям жалюзи просачивался дневной свет. Мои чувства вернулись к жизни, я согнула руки и ноги, чтобы проверить их гибкость. Усталость и напряжение в мышцах, по сравнению с предыдущей ночью, ослабли. Я потерла грудь. Никаких ран на коже, несмотря на боль, не было.

«Дрон».

Хотелось бы мне рассказать Джоэлу об этом сне. Он бы обернул меня силой своих рук и потерся носом о мою щеку, бормоча заверения, что это был всего лишь сон. А потом он бы поставил меня на ноги и своим твердым голосом сказал взять себя в руки.

Пока я сидела там, чувствуя себя покинутой и даже паникующей, какое-то неосязаемое томление взяло надо мной верх. Это была тяга, раздирающая мою грудь. Я поддалась ее срочности, натянула джинсы, черную футболку, бронежилет и кепку и убрала баррикаду перед дверью.