Сев с карабином на коленях, я прислонила голову к холодной металлической стене и стала ждать. Некоторое время спустя Йен задвинул замок контейнера на место. Пути назад не было. Остальное зависело от него.

Шесть дней я избегала долгого сна и ночных кошмаров, которые он с собой приносил. Измождение брало свое. Я становилась беспокойной, пойманная в ловушку металлического контейнера наедине с самой собой. Через пару дней мои сокращающиеся запасы сухого пайка обеспечат мне новый уровень пытки.

Грохот топающих ног и гневные крики пронеслись мимо моего убежища и стихли в стороне шпилевого отделения. Члены команды опять скандалили.

Мороз прошелся по моей коже. Мои глаза болели от постоянного напряжения и попыток что-нибудь увидеть в темноте. Я прислонилась к стене контейнера, включила фонарик и разложила на коленях письмо Джоэла. Тонкая бумажка была влажной, помятой от бесчисленных разворачиваний, со следами от рук. Я в сотый раз перечитала его советы, чтобы напомнить себе, зачем я оставила своих любимых спутников, чтобы пересечь Атлантику.

Я стиснула зубы. «Какого черта Джесси не попрощался? Была ли его душа такой же потерянной и разбитой, как моя? Даже если и так, это все равно не дает ему права вести себя как задница. Пошел он».

Два коротких гудка заставили стены контейнера завибрировать. Задыхающийся моряк объявил о нашем прибытии в Дуврский пролив [51] . Суета матросов подтвердила, что наше путешествие подходило к концу.

Через несколько часов корабль остановился.

Когда следующим утром скрипнула дверь, Йен кинулся ко мне с накопившимся в нем рвением. Его губы и руки жадно обшаривали меня.

Я отпихнула его, сказав:

— Йен, пожалуйста. Мне нужна ванна. И еда.

— Да, конечно. Просто... я так по тебе скучал.

— Осталось еще немного. Иди.

Йен отвлекал того же безалаберного охранника, пока я кралась по причалу. Затем я дрожащими ногами ступила на берег Англии. Я потерла грудь. «Почему меня больше не тянет ни в одном направлении? Где это чертово влечение, когда оно так нужно?»

Порт простирался рядами парковочных мест перед белым фасадом возвышавшихся утесов. Ароматный от морской воды свежий воздух щипал нос и увлажнял глаза. Держа карабин наготове, я пробежала по пирсу, устремляясь к тени ближайшего утеса. На расстоянии одного здания я завернула за угол.

С другой стороны приближался грузовик. «Бл*дь». Я метнулась с его дороги и прибавила скорость. Позади меня пассажиры грузовика ехали шумным скоплением криков и стрельбы. Но я не сбилась с шага и не обернулась. Пока крик Йена не прокатился на холодном ветру.

Я обернулась через плечо. Пьяница с корабля вытащил его из фургона, держа лезвие под его подбородком. Мои ноги остановились, я развернулась.

— Ты прятал красивую птичку? — сказал охранник Йену, швыряя его на колени. — Я, черт подери, думаю, что она того стоила.

«Нет, нет, нет!» Мой живот скрутило безжалостными волнами.

Йен умолял меня глазами, хныча.

— Прости. Я люблю т...

Охранник перерезал его горло от уха до уха.

Колени Йена подогнулись, и его безжизненное тело упало на бок. Я навела карабин на охранника и нажала на курок, держа его грудь на прицеле. «Нажать. Нажать. Нажать». Когда его тело ударилось о тротуар, я продолжала нажимать. Челюсть охранника отлетела, половина его лица превратилась в месиво. Кровь сочилась из дюжин отверстий на груди. Внезапно карабин опустел, и я осознала, что нажала на курок больше раз, чем требовалось.

К моему виску прижался ствол. Стук ботинок, направляющихся ко мне, раздался из окружающих зданий.

— Ты сделаешь все в точности, как я скажу. Дернешь ресничкой без спроса, и ты — труп. Кивни один раз, если поняла, — произнес голос.

Я кивнула головой, и мышцы тела напряглись, чтобы воплотить в жизнь одну из многочисленных техник рукопашного боя, вбитых в мою голову.

— Хорошо. И сейчас ты, наверное, понимаешь, что мы позволили тебе убить пьяницу, — мужчина с ружьем нахмурился под спутанными волосами и скользнул безумными глазами по толпе. — Если бы он выполнял свою работу, а не слонялся без дела, он бы поймал ее, когда она кралась мимо него. Кусок дерьма заслужил это.

Собравшиеся закивали головами и одобрительно закричали.

Мужчина сильнее ткнул ствол ружья мне в голову, его голос прозвучал резче:

— Теперь бросай карабин, пальто и все, что ты под ним прячешь, на землю, — затем он отбросил мои вещи и пинком отшвырнул упавшее оружие. — Ложись на спину. Руки за голову.

Воспоминание о холодных пальцах на моих запястьях парализовало мою храбрость. Я могла выносить все это бесконечно долго, пока меня не связывали.

Бетон холодил позвоночник и царапал костяшки пальцев, когда я лежала с поднятыми над головой руками. Если бы я сумела затащить его в позицию «закрытой охраны» [52] по джиу-джитсу, то смогла бы с силой обхватить его ногами и использовать тело противника как прикрытие от его приятелей, собравшихся вокруг и выкрикивавших пошлые шуточки.

Мужчина опустился на колени рядом со мной и поднял мой подбородок моим же кинжалом.

— Бог уничтожил наших женщин и детей. Кто ты? Демон, маскирующийся под красавицу, чтобы соблазнить нас? — он плюнул мне в лицо. — Меня не так легко одурачить.

Вдалеке взревел мотоцикл. Моя рубашка разорвалась под его рукой. Я двинулась от него, но слишком медленно. Мужик вонзил мой кинжал мне под ключицу.

Туман боли размыл все перед глазами. Я дернулась под сталью, пришпиленная к тротуару. Все еще держа кинжал в ране, он сделал разрез вдоль моей грудины. Кожа разошлась от краев разреза. Грудь взорвалась огнем. Я боролась, стараясь оставаться в сознании, и стиснула его руку. Отдававшиеся эхом тяжелые удары крови в моих ушах приглушили для меня мои крики.

Он обвел кинжалом мою грудь по кругу. Осознание его намерений ударило по мне. Я потянулась сквозь пламя боли и собрала последние клочки силы. Я удержала его запястье, не давая закончить мастэктомию[53] .

Вдруг что-то просвистело в воздухе. Вздрогнув, он выпрямился. Удивленный вздох сорвался с его приоткрытых губ. Затем его глаза сделались безжизненными, и он упал на бок.

Крики и выстрелы взорвались вокруг меня. Боль прожигала грудь, приглушая мои чувства. Кровь лилась меж моих пальцев в ритме моего пульса. Я неуклюже поискала свое оружие, зрение померкло, и взгляд остановился на кинжале в обмякшей руке рядом со мной.

Мое тело трясло от озноба. Я нашла плащ, укуталась в его тепло, и перед глазами прояснилось. Тогда-то я и увидела это — стрелу, торчащую из спины мясника.

Внезапно крики и выстрелы стихли. Я сморгнула замерзшие слезы. Парковка была усеяна мертвыми телами, пронзенными стрелами с черно-красным оперением.

Мой защитник бежал ко мне, его медные глаза смотрели все напряженнее с каждым шагом. В нескольких кварталах отсюда двигалось шумное сборище топота ног и криков — оставшаяся команда.

— Они идут, Иви, — южная тягучесть в голосе Джесси сделалась резкой. — Я могу их задержать. Ты должна идти.

«Он последовал за мной? Он был на корабле?» Тьма накрывала меня. Я хлопнула ладонью по бетону, чтобы остановить обморок. Моя слюна загустела. Я пробормотала:

— Просто нужна... — «Игнорируй боль, дыши глубоко», — ...минутка.

К горлу подступила желчь. Я сглотнула и сосчитала до трех в ритме своих вдохов.