Дневной свет просочился обратно. Джесси склонился надо мной, пытаясь раскрыть плащ.

— Иви? Насколько все плохо?

Прилив эмоций взял надо мной верх, и его хорошо знакомое, прекрасное лицо наполнило мои пустоты ошеломительным чувством умиротворения. «Я не одна».

— Я скучала по тебе.

Он сглотнул, забираясь одной рукой под мой плащ.

— Дай мне посмотреть, Иви.

Я отстранилась и, пошатываясь, поднялась на ноги. Огонь распространился по моим внутренностям.

— Я в порядке.

Джесси указал на свой мотоцикл.

— Ехать сможешь?

Головокружение боролось с пульсацией боли в груди. Я кивнула.

Его глаза расширились, наполнились теплотой. Потом так же быстро сузились.

— Иди. Убирайся отсюда к чертовой матери.

Топот ног стал громче.

— Иди, сейчас же.

«Я не могу его оставить», — была моя первая мысль, но яростное выражение его лица заставило меня попятиться. Агония, обрушившаяся на мою грудь, решила все. Я потеряла много крови, но когда спешила прочь, поняла, что чувство потери меньше всего относилось к ране и полностью сводилось к мужчине, которого я оставила позади.

*** 

Несколько дней я разъезжала по улицам Дувра, ища мужчину, который последовал за мной. После набега на аптеку и получения бацитрацина [54] , мои поиски привели меня обратно на пирс. Дюжины тел усеивали парковку, оскверняя воздух разложением. Но не было видно ни следа Джесси. И даже его стрел. «Он избегал меня?» Я больше не могла игнорировать уколы голода или зеленый гной, коркой покрывавший мою рану. Мне нужно было найти еду и убежище.

Той ночью я стояла на безлюдной улице в каком-то маленьком городке, расположенном на полпути к Лондону. Заброшенное здание, за которым я наблюдала с заката, демонстрировало первые признаки человеческой жизни, увиденные мной после порта. Крошащиеся кирпичи удерживали два этажа заколоченных окон. Лоза с шипами оплетала здание со всех сторон. Три часа никто не входил туда и не выходил, но тени от пламени свечи танцевали за бороздчатой стеклянной панелью на двери.

Суровый ветер решил украсть очередную букву из единственной вывески паба.

«РЫБА И Ф И ПО АЕМ 24/7»

Порыв ветра высушил мои глаза быстрее, чем мои слезные протоки успели выработать влагу для пролития. Что-то было не похоже на ноябрь. Я вытерла нос рукавом и снова моргнула. Мой живот заурчал. «Если я струшу, будет очередная голодная ночь».

Я прочистила горло и потренировалась произносить свои мужественные односложные ответы. Несколько скрипов в голосе подтвердили, что невербальная коммуникация [55]  — мой единственный вариант. Улица оставалась заброшенной в обоих направлениях. Больше я не стала откладывать, тяжело сглотнула и сделала шаг по направлению к пабу.

«Останься в живых».

Я поправила капюшон плаща, пряча лицо в его тени. Сделала еще два шага. Я засунула руки в противоположные рукава и погладила ножны. Вес карабина, пистолета и вещей давал небольшое утешение моим нервам. Затем я расправила плечи и своей отработанной мужской походкой вошла в паб, прерывисто выдохнув и дернув за ручку тяжелую дверь. Столики были пусты. Большинство из них лежали на боку и были завалены перевернутыми стульями. Служебная дверь на кухню открывала вид на запертый черный вход.

Лохматый, крепко сложенный бармен стоял, прислонившись к кассовому аппарату. Единственный, видимо постоянный посетитель паба сидел в дальнем конце бара в плаще-тренче до лодыжек.

Бармен бросил на меня раздраженный взгляд из-под густых бровей.

Я была здесь незваным гостем.

Я прошла неуверенно через дверь. Постоянный посетитель сидел спиной ко мне, держа голову опущенной. Судя по моим ночным наблюдениям и полупустой бутылке виски «Бушмиллс», составляющей ему компанию, я подумала, что он будет здесь еще долго.

Глаза бармена сузились до щелочек. Я сосредоточилась на своей походке и медленно подошла к барной стойке. Когда мой ботинок ударился о ножку барного стула, я опустила подбородок, чтобы оставаться в тени капюшона.

— Что будете заказывать? — его скептический голос звучал утомленно.

Я указала на доску позади него. Он изучил мой палец. «Он ищет зеленую прозрачную кожу? Образовавшиеся клешни? Заметит ли он изящную форму моих женских рук?»

— Так значит рагу. А запьете его чем?

Я кивнула на бочонок с резьбой.

Он проворчал что-то и спросил:

— Вы не разговариваете?

Я коснулась горла и покачала головой. Затем, чтобы избежать дальнейших вопросов, я направилась к столику в дальнем углу. В груди вспыхнула резкая боль. Я содрогнулась и порадовалась укрытию плаща. Я сняла с себя вещмешок и карабин и устроилась на стуле с лучшим видом на входную дверь и черный вход. И постоянного посетителя, который еще не заметил моего присутствия.

Тридцать минут спустя я опрокинула вторую пинту пива. Горький хмель пощипывал язык и освежал пересохшее горло. «Рай». Бармен принес рагу вместе с третьей пинтой. Он не задержался. Притворяться немой срабатывало лучше, чем я ожидала.

Неподдающиеся определению куски плавали в вареве. Я жадно заглотила еду. Слишком жадно. Мой язык метнулся к стекающему ручейку, но рука поймала поток, текущий по подбородку. Я дочиста обсосала пальцы, как голодающая, и собрала оставшийся в чашке бульон черствой горбушкой хлеба. Затем я отпихнула от себя чашку и подумала о второй.

Завсегдатай у бара поднял голову. Его волосы цвета меда вились на плечах, закручиваясь в дреды, и были заправлены за уши. Его широкая спина и плечи проверяли на прочность швы пальто. Стоящая неподалеку свеча освещала полные губы и линии широкого подбородка.

Он почувствовал мой взгляд и покосился в мою сторону, проводя пальцем по краю стакана с виски. Когда его глаза остановились на моих, я отвернулась. «Дерьмо».

Его барный стул отодвинулся, после чего последовал стук ботинок по полу. Пистолет на моем бедре сделался тяжелее. «Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!»

Ботинки остановились у моего стола. Запах солодового виски омыл меня. Я не отводила взгляда от пустой кружки, доставая кинжал из ножен под плащом.

Он опустил ладони на стол и оперся на руки. Я крепче стиснула нож. Один взмах отрезал бы его распростертые пальцы. Я бы воспользовалась моментом удивления, нацелив нож вверх и погрузив лезвие в его горло.

— Могу я присесть? — спросил мужчина голосом с густым ирландским акцентом.

Я не ответила.

Он наклонился ближе.

— Пожалуйста, не бойся. Мне всего лишь любопытно, — незнакомец помедлил — ждал моего ответа.

Рукоятка кинжала горела в моей хватке. Я вновь не ответила.

Спустя несколько ударов моего сердца он выпрямился и распахнул пальто. Под ним незнакомец носил черную сутану на пуговицах, четки и белый воротничок.

— Могу я присесть? — опять спросил мужчина, его сильный акцент смягчал гласные.

Я оставалась молчаливым параноиком.

Он не изменил позы, только склонил ниже голову.

— Ты все еще голодна?

«Если я буду игнорировать его достаточно долго, он уйдет?»

Незнакомец сделал рукой жест бармену.

— Эм... Ллойд? Еще одну чашку твоего аппетитного рагу.

Шаркающие ноги Ллойда скрылись на кухне.

«Нависающее присутствие» протянуло мне руку. Шрамы поселились на костяшках его пальцев, некоторые из них были свежими, розовыми.

— Я — отец Рорк Молони.

Он ждал, позволяя мне бегло осматривать его. Я старалась поверить, что этот мужчина — священник. Его диалект и массивное телосложение предполагали более тяжелую жизнь. Впрочем, я готова была поспорить, что его возраст был близок к моему. Я изучала его глаза, глубокие озера нефрита. За ними я увидела дисциплинированный устав. И он улыбнулся, когда увидел в моих глазах женщину.

вернуться

54

антибиотик, эффективный против ряда микроорганизмов

вернуться

55

взаимодействие между людьми без использования слов, передача информации через жесты, мимику, интонации и пр


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: